Тим - Колин Маккалоу

Рон потянулся к лампе и выключил свет.

— Но почему именно этот парень, Эс? Мне всегда казалось, что он ей не нравится.

— Ну, он гораздо старше ее, и ей льстит, что он выбрал ее после всех этих дамочек-снобок, которых мог заполучить в жены. Возможно, она к тому же немножко его побаивается, малость робеет перед ним — все-таки он из высшего общества да вдобавок ее босс. Можно иметь хоть сто семь пядей во лбу, но при этом быть не умнее самого глупого дурачка в психушке Каллан-Парк.

Рон повертел головой, поудобнее приминая подушку.

— Ладно, голубушка, мы здесь ничего не можем поделать. Дони совершеннолетняя, и она в любом случае никогда особо не считалась с нами. А если она не влипала в неприятности, то потому только, что она у нас девка чертовски разумная и здравомыслящая. — Он чмокнул жену в губы. — Спокойной ночи, милая. Я страшно устал, а ты? Столько поводов для волнения разом.

— И не говори. — Эс зевнула. — Спокойной ночи, милый.

11

Когда в следующую субботу Тим прибыл к дому Мэри в Артармоне, он был молчалив и держался несколько отстраненно. Мэри не стала задавать никаких вопросов, а сразу усадила его в «бентли» и выехала на шоссе. Они сделали остановку у питомника в Хорнсби, где забрали саженцы и кусты, заказанные за последнюю неделю, и Тим с таким усердием загружал растения в машину, что Мэри велела ему сесть на заднее сиденье и следить, чтобы ни одно не упало по дороге или не запачкало кожаную обивку.

У коттеджа она предоставила Тиму выгружать растения, а сама прошла в его спальню, чтобы распаковать его дорожную сумку, хотя в последнее время он постоянно держал здесь небольшой запас одежды. Комната изменилась: прежде пустая и белая, теперь она щеголяла толстым оранжевым ковром, бледно-желтыми стенами, темно-желтыми портьерами и современной датской мебелью. Выложив вещи из сумки, Мэри прошла в свою собственную спальню и привела себя в порядок, прежде чем вернуться к машине и проверить, как у Тима идут дела.

С Тимом творилось что-то неладное, он был сам не свой. Нахмурившись, Мэри пристально наблюдала за ним, пока он выгружал из багажника последние растения. Предположение о проблемах с самочувствием она отмела: цвет лица у него здоровый, а глаза, по обыкновению, ясные и блестящие. Очевидно, у него произошли какие-то неприятности, хотя вряд ли они имели отношение к ней — если только, конечно, родители не сказали о ней что-то такое, что его расстроило или озадачило. Но этого не может быть! Она буквально на днях долго разговаривала по телефону с Ро-ном Мелвиллом, и он просто заходился от восторга по поводу успехов Тима в чтении и счете.

— Вы ужасно добры к нему, мисс Хортон, — сказал Рон. — Что бы вы ни делали, только не отказывайтесь от него как от безнадежного. Мне жаль, что он не познакомился с вами много лет назад, страшно жаль.

Они поели в молчании и вышли в сад, по-прежнему не заводя разговора о проблеме Тима, в чем бы она ни заключалась. Он сам расскажет, когда сочтет нужным. Вероятно, ей лучше держаться как ни в чем не бывало: взяться за посадку вновь приобретенных растений и привлечь к делу Тима. На прошлых выходных они замечательно провели время за разбивкой клумб, яростно споря, следует ли посадить одни только маттиолы или же лучше в сочетании с живокостью и львиным зевом. Он совсем не знал названий цветов, поэтому она вынесла из дома несколько книг и показала фотографии растений. Он с восторгом усваивал новую информацию и потом бродил по саду, бормоча названия цветов, чтобы запомнить хорошенько.

Они молча работали весь день, пока тени не начали удлиняться и от речного каньона не подул порывистый ветер, возвещающий о скором наступлении ночи.

— Давай растопим барбекюшницу и приготовим ужин на берегу, — в отчаянии предложила Мэри. — Мы можем искупаться, пока огонь разгорается, а потом развести костер на берегу, чтобы обсохнуть и согреться, пока едим. Как тебе такой вариант, Тим?

Он попытался улыбнуться.

— Звучит здорово, Мэри.

К этому времени Мэри уже научилась любить воду и даже могла сделать несколько гребков, отваживаясь заплывать на глубину, где любил резвиться Тим. Она купила черный полушелковый купальник с юбочкой благопристойной длины, который Тим находил великолепным. Она загорела на солнце и стала выглядеть лучше — моложе и здоровее.

Сегодня Тим вопреки обыкновению не шалил и не веселился от всей души, но вяло плавал взад-вперед, не ныряя и не торпедируя Мэри, а когда она предложила выйти на берег, сразу же последовал за ней. Обычно ей стоило великих трудов вытащить Тима из воды, ибо он плескался бы в реке до полуночи, будь его воля.

Мэри поджарила крохотные отбивные из молодого барашка и большие толстые сосиски, два любимых его блюда, но он без аппетита проглотил несколько кусочков мяса, не особо сократив отбивную в размерах, а потом со вздохом отодвинул тарелку и устало потряс головой.

— Я не голоден, Мэри, — печально сказал он.

Они сидели рядышком на полотенце перед костром, согретые приятным теплом огня, спасающим от зимнего ветра. Солнце зашло, и мир погрузился в сумерки, когда все краски утрачивают яркость, но еще не меркнут до черного, белого или серого тонов. В бескрайнем ясном небе над светло-зеленым горизонтом блестела вечерняя звезда, и несколько звезд покрупнее вели борьбу с угасающим светом дня, то появляясь на миг, то вновь исчезая. Повсюду вокруг щебетали и бранчливо гомонили птицы, суетливо устраиваясь на ночлег, и буш был полон таинственных писков и шорохов.

Мэри никогда прежде не замечала подобных вещей, не обращала ни малейшего внимания на окружающий мир, покуда он не становился излишне назойливым, но сейчас она вдруг поняла, что остро воспринимает, чувствует и осознает все вокруг: небо, землю и воду, растения и живых существ, таких удивительных и прекрасных. Этому научил ее Тим с момента, когда продемонстрировал ей цикаду-хормейстера, извлеченную из олеандрового куста. Он постоянно приносил и показывал разные маленькие природные сокровища — паука, дикую орхидею, какого-нибудь крошечного пушистого зверька, — и она научилась не отшатываться от отвращения, но смотреть на них его глазами и видеть в них то, чем они являлись по сути: абсолютно гармоничную и равно функциональную часть земной природы, как она сама, если не лучше, ибо иногда Тим приносил поистине редкие находки.

Встревоженная и расстроенная, Мэри поерзала на полотенце и села так, чтобы видеть профиль Тима на фоне жемчужного неба. Неясно очерченная скула, заполненная густой тенью глазная впадина, скорбный рот. Потом он немного пошевелился, и в тусклом свете блеснули крохотные капельки, висящие у него на ресницах и сбегающие по щеке.