Свечная башня - Татьяна Владимировна Корсакова

– спросил Фрост понимающе. Все его подружки перманентно сидели на каких-нибудь диетах, он привык. – Тебе не нужно, у тебя все хорошо.

И вот она покраснела. А ведь это был не комплимент, а всего лишь констатация факта. Фрост вообще был противником излишней худобы, в дамских формах больше уважал округлости, чем острые углы. Но какое ему дело до форм Мирославы?

– Спасибо, – сказала она, протягивая ему багет. – Нарезай бутерброды! Кофе почти готов.

Он нарезал. Себе потолще, Мирославе потоньше, потянул носом, принюхиваясь к аромату кофе. Нос, кстати, почти не болел и начал воспринимать запахи. Жизнь налаживалась!

Кофе пили за круглым столиком, у которого с комфортом могли поместиться только двое. И кофе, и бутерброды получились исключительно вкусные, о чем Фрост не преминул сообщить. Обычно девушкам нравилось, когда он хвалил их стряпню.

– Как нос? – спросила Мирослава, всматриваясь в его лицо. Она смотрела долго и внимательно, и Фрост уже подумал, что она наконец-то его узнала. Даже дыхание затаил. Но… не узнала. Да и что удивительного? столько воды утекло!

– Нос краше прежнего! – сообщил он. – Как волосы?

– В смысле – волосы?

– В смысле больше не вздыбливались? – Он не хотел ни обижать ее, ни пугать. Просто предпринял попытку поддержать беседу. Весьма неуклюжую попытку, если судить по ее реакции.

– Слушай, – сказала Мирослава, подаваясь вперед, – а давай мы перестанем это обсуждать!

– Как скажешь. – Он отстранился, делая вид, что испугался. – Но, согласись, все это как-то…

– Глупо! – оборвала она его. – Это глупо и не стоит выеденного яйца. Какая-то случайная магнитная аномалия.

– Случайная магнитная аномалия, – повторил Фрост. Теперь уже он разглядывал ее внимательно и даже бесцеремонно.

Она не помнила! Она не помнила не только его, но, кажется, и часть своего прошлого. Что же это было? Баг или фича?

– А как спалось? – спросил он, все так же ради поддержания светского разговора.

Он спросил, а она снова побледнела. Фрост уже начал про нее кое-что понимать. Когда Мирослава краснела, это означало смущение. Любого рода. Но бледность, вот эта, до пульсации синих венок на висках, означала только одно – страх.

– Нормально спалось! Мы закончили собеседование? – Она встала так резко, что звякнули столовые приборы. – Может, ты уже свалишь наконец?!

Фрост тоже встал.

– Свалю, если ты настаиваешь.

– Я настаиваю.

– Спасибо, все было очень вкусно!

– На здоровье!

Он уже направлялся к входной двери, когда передумал.

– Мне нужно в ванную, – сказал решительно.

– Помой руки тут! – Мирослава кивнул на раковину.

– Мне в туалет, – он усмехнулся и, не дожидаясь возражений, шмыгнул в ванную, захлопнув дверь прямо перед Мирославиным носом. Еще и на замок закрыл.

Было что-то странное в ее реакции. То, с какой настойчивостью Мирослава старалась не пустить его сюда, наводило на мысли. Фрост включил свет, осмотрелся. Первой в глаза бросилась огромная ванна на каких-то дурацких курьих ножках. Ванны подобного рода Фрост искренне считал дурновкусием. Особенно если они были новоделом. Ванна на курьих ножках походила на отреставрированный антиквариат. Отреставрированный, но какой-то чумазый. На цыпочках, стараясь не шуметь, Фрост подошел поближе, присмотрелся. Чумазость создавали потеки воска. Он стащил перчатку с правой руки, поскреб один из потеков, понюхал. Сто процентов – воск и что-то травяное, с легкой горчинкой. Травяное – это ерунда, многие дамочки грешат купаниями с эфирными маслами, но много ли дамочек, которые купаются в ванне, наполненной свечным воском?..

В дверь громко постучали.

– Эй, ты скоро там?! – Голос у Мирославы срывался. Фрост еще не разобрался, от злости или от страха.

Он подошел к унитазу, нажал на кнопку слива.

– Сейчас! – проорал, перекрикивая шум стекающей воды. – Секундочку!

Если судить по квартире, Мирослава была той еще аккуратисткой. Даже книги в шкафу стояли так, словно их вымеряли по линейке. А тут такое безобразие в антикварной ванне на курьих ножках!

– Да выходи ты уже! – Стук повторился. Определенно, она нервничала, а Фросту не хотелось, чтоб она нервничала без лишней нужды.

– Уже!

Он открыл замок, вывалился из ванной едва ли не в объятья Мирославы.

– Какая-то ты негостеприимная, – сказал строго и только сейчас заметил, что забыл надеть перчатку…

– Потому что нечего… – Она наблюдала за тем, как он спешно натягивает перчатку. Успела увидеть?

Как бы то ни было, а Фрост сейчас чувствовал себя так же неловко, как и она. Почему-то рядом с Мирославой все время возникали какие-то турбулентности. И эффект Кориолиса лишнее тому подтверждение.

– Еще увидимся. – Он наконец натянул перчатку и попятился.

– Да мне как-то хватило, – проворчала Мирослава.

Голос ее был задумчивый. И эта задумчивость была не к добру. Каждый из них только что прикоснулся к чужой тайне. Ничего толком не понял, но изрядно насторожился.

– Ванна у тебя прикольная! – сказал Фрост, продолжая пятиться.

– Чем? – Она снова побледнела. Ей нужно что-то делать с вегетативной нервной системой, как-то ее тренировать.

– Куриными лапами! – Фрост усмехнулся.

– Они грифоньи! – А теперь она покраснела, потому что разозлилась, и злость на время прогнала страх. – Это антикварная вещь, чтобы ты понимал!

– Где взяла? – спросил он с вежливым интересом.

– Где взяла, там уже нет!

– Жалко, хотел себе такую же… с лапами. Ничего, будем искать!

Он толкнул плечом дверь и вывалился в коридор.

* * *

День начался обыденно. Если, конечно, не считать встречи с Фростом. Там, где оказывался Фрост, обыденность превращалась в какой-то трэш. Сначала Мирослава свалилась в овраг. Потом «зазомбовела». Потом едва не сломала ему нос. Потом он увидел ее ванну. Наверняка ведь увидел! Или, увлекшись курьими лапами, не заметил самого главного? Мирослава поморщилась. Как можно было спутать лапы грифоньи с лапами курьими?!

Она, кстати, тоже кое-что увидела. Нет, скорее, не увидела, а нащупала его слабое место. Он забыл надеть перчатку и смутился, когда она это заметила. А она толком не успела ничего разглядеть, потому что думала о том, чтобы он ничего не разглядел. Вот такая история. Но, как бы то ни было, а Фрост смутился, словно бы она застала его голым. Или не смутился, а напрягся? Чего вообще напрягаться? Что там такое может быть с его руками? Мирослава задумалась. На ум приходило только какое-нибудь кожное заболевание вроде экземы или псориаза. Может быть как-нибудь набраться наглости и спросить? Она решила, что ничего спрашивать не станет. Каким-бы раздражающим не казался ей Фрост, она не нарушит его личные границы. Вот он нарушает, а она – никогда!

Фрост вышел из ее квартиры никем не замеченный, Мирослава специально высунулась в коридор, убедилась