Враг хозяина штормов - Марина Комарова

— Не молчи, Оларс Глемт, я знаю, кто ты, — медленно произнесла девушка, — потому и привела тебя сюда.

За спиной Хильды, чуть поодаль, стояли серые камни, похожие на разрушенные колонны. Да и под ногами был не песок речного дна, а выложенная плитками дорожка. Неужели здесь кто-то мог жить?

— Зачем, Хильда, дочь Асмунда? Мало фоссегрима и жителей деревни?

— Много ты знаешь, — неожиданно змеей зашипела она, и я тут же пошатнулся, будто слова ударили, став подводным течением. В черных глазах сверкнули яростные искры.

Я медленно поднял руку, кисть окутало лиловым пламенем. Некк, как зачарованная, смотрела на мою руку, ее ярость тут же исчезла.

— Расскажи мне, — мой голос звучал мягко, но властно: страх и неуверенность показывать нельзя, иначе быть беде.

Хильда сделала глубокий вдох:

— Если кто и сможет помочь мне, то только Посредник. — Она посмотрела на меня. — Такой как ты.

Я стиснул зубы. Поменьше надо болтать, даже если уверен, что тебя не услышат. На тонких губах Хильды появилась улыбка.

— Многое мне слышно через воду. Но знай, не по своей воле уносила я жизни людей. Холодные камни… — Она сглотнула. — Когда мои братья стали ими, Хозяин Штормов наложил на них непреодолимые чары. С тех пор они обязаны служить ему и тянуть к себе людей. А я… хоть и пыталась сопротивляться, но заманивала сюда жертв.

— И какая судьба их ждала?

Хильда смотрела куда-то вдаль, словно не видя меня.

— Они… — Голос будто вода журчит, совсем ничего человеческого: — Они тоже становились камнями. Но не такими, как братья, а маленькими совсем. Если обойти Холодные со стороны гор, можно увидеть россыпь — черные, гладкие и…

Хильда вздрогнула, будто сама боялась своих слов. Маленькая испуганная девочка, знающая, что никто из взрослых за ней не придет.

Я плавно протянул руку и осторожно коснулся ее пальцев, некк посмотрела на меня, потом отвела глаза.

— Ты не живой и не мертвый, — неожиданно еле слышно произнесла она. — Кто ты? Так странно…

Я аккуратно сжал ее ладонь, словно пытаясь поделиться своей силой. Значит, не все обо мне знает, раз спрашивает.

— Благодаря Хозяину Штормов я стал таким, девочка. Но это долгая история. Расскажи мне, чего хотел он от твоего отца? Зачем надо было убивать людей? Я сумею тебе помочь. — Это обещание прозвучало твердо. — Сумею.

Хильда вновь взглянула на меня, спокойствие и уверенность вернулись к ней:

— Мой отец — толкователь снов. Был им. Он обладал не слишком сильным даром, но трудом и стремлением к знаниям добился очень многого. А потом появился господин… Хозяин Штормов. Только позже я узнала, что он вовсе не человек, а порождение Мрака.

А может, и нет. До сих пор я так и не понял, кто же он на самом деле.

— Спокельсе как-то усилил дар отца, чтобы можно было не только разгадывать сны, но и самому насылать их…

Я приподнял бровь: так-так, это уже интереснее, да и Линд об этом упоминал.

— Но отец всего раз сделал это, а потом испугался и даже… даже некоторое время не принимал никого из жителей деревни, боясь, что может кому-то навредить.

— Навредить? А что-то произошло?

Хильда неопределенно мотнула головой, белоснежное облако волос колыхнулось, на мгновение скрыв лицо.

— Мне приснился жуткий сон. Я не помню его полностью, но было очень мерзко и страшно. Хотелось кричать, но не получалось. И если б не кошка, разбудившая меня, то не знаю, проснулась бы я вообще… Будто весь первородный ужас вышел наружу, страх, живущий в каждом из нас, но отступающий при свете дня. Однако, когда приходит ночь, спастись невозможно.

— А после?

Слова некк заставили задуматься.

— После ничего не происходило, мы все забыли, жили как прежде. Отец помогал жителям деревни, мать лечила, я по хозяйству, братья торговали. Приближалась ярмарка, нужен был товар. Староста собрался в дорогу, и в этот раз мне удалось уговорить его разрешить мне поехать с братьями. А когда мы вернулись…

Плечи Хильды вздрогнули, послышался короткий всхлип.

— Поздно уже было, — она сделала глубокий вдох, чтобы успокоится. — Вместо дома — пепелище.

— А как братья поняли, чья тут вина?

— После ссоры с Хозяином Штормов отец нам все рассказал. Поэтому мы знали, но… но он оказался слишком силен. И даже теперь он получает нашу силу и силу душ погибших людей. Только почему-то давно тут не появлялся.

— Но как могли ваши односельчане обратиться к нему за помощью?

Хильда непонимающе посмотрела на меня:

— Что?

— Мне сказали, что после обращения Совнов в Холодные камни, ты, не выдержав горя, утопилась в Скьяльвинд. А потом в образе некк начала убивать жителей деревни. Так?

Лицо Хильды стало хмурым:

— Не совсем. Я утопилась, когда узнала, что ношу дитя Хозяина Штормов.

Сердце пропустило удар. Глупости, не может быть.

— Что?!

Хильда опустила руку и, осторожно взявшись за разорванный край платья, отвела его в сторону. Сквозь почти прозрачную кожу округлившегося живота исходило серебристое сияние. Только появилось мерзкое ощущение, будто серебро пыталось скрыть что-то отвратительное и гнилое. Спустя доли секунд я разглядел смутные очертания младенца. Он уже шевелился, и, глядя на него, я ощутил тошноту. Боги пресветлые, сколько же прошло времени? И каково ей, узнавшей, что она носит ребенка своего злейшего врага?

— Он пришел ко мне в том сне, — бесцветным голосом сказала Хильда. — Я долго не могла понять, что происходит. А когда узнала о смерти родителей — упала как подкошенная, после очнулась у знахарки в доме… с холодной тряпкой на лбу. Она и сказала, что я… то есть у меня…

Я мягко сжал ее руку:

— Понятно. Он слишком силен.

Она выпустила край платья, который тут же накрыл живот с младенцем, что никогда не будет рожден.

— После этого воды Скьяльвинд приняли меня. Я хотела рассказать знахарке о сне, но вдруг поняла, что слова не слетают с языка — сразу окутывал жаркий туман. И становилось плохо, что-то не давало мне говорить. Страх за будущее оказался настолько силен, что я решила не дожидаться нового прихода Хозяина Штормов.

Хильда замолчала, мне сказать было нечего. Да уж, получается, девочка многого не знает.

— Ты знаешь, что произошло после твоей смерти?

Некк покачала головой:

— Нет. Когда я слышу зов, то выхожу на берег. Сначала зачаровываю сонного человека, а потом веду сюда. Братья, а точнее, те, кем они стали, забирают души. Но берег для меня самой — сон. Оказавшись в воде, я снова словно просыпаюсь.

— А как же те, кого ты затягиваешь? Например, тот же Линд из деревни?