Дом Крови - Михаил Кин

убивать придеться меньше, к тому же оттуда ближе до конюшни. Вы подберите Германа, а я пойду наверх и заберу Лизи, свои вещи, заодно попрощаюсь с герцогами.

Я уже повернулся к выходу как меня окликнул Франко.

— Погоди Дарий, хочу тебя поблагодарить, и сказать, что я, Франко де Конто у тебя в долгу, все мы у тебя в долгу. И если что случиться, можешь на рассчитывать на меня, а если спасешь Элизабет, у тебя в долгу будет король, а Моретти всегда платят по счетам.

— Этого я и боюсь, ведь я больше привык быть невидимкой, но я сделаю все, чтобы спасти Элизабет. Не потому что она дочь короля, а потому что одна из нас, да и просто хороший человек. Все я пошел, а то и меня рыжая вычеркнет из почетного списка, удачи вам.

— Мы будем ждать вас обоих чуть дальше по дороге. — Крикнул мне в спину Франко, я ему лишь помахал рукой не поворачиваясь, подтверждая, что услышал.

Мне нужно было в западное крыло замка — хозяйское, там сбились в кучу весь гарнизон и герцоги. Позакрывав и забаррикадировав все двери. Именно туда я послал троих мертвых. Одного я уже потерял точно, его порубили в мелкую капусту и сожгли. А двое других оказались заперты каждый по одиночке в многочисленных замковых переходах.

Лизи с огромной вероятностью рядом с герцогами. А значит мне понадобятся оба мертвеца. Ибо сил у меня поднять новых может просто не хватить. Я и так уже порядком просадил источник. А лезть в логово зверя всего лишь с двумя мертвецами было слишком рискованно.

Я чувствовал где каждый из них, мог видеть их глазами. И выбрав самый короткий путь пошел к ним навстречу. Пожар в восточном крыле неплохо так набирал силу, он ревел и трещал пожирая деревянные перекрытия. Уверен, Бенуа уже десять раз пожалел, что напал на нас. Ведь выполни он нашу просьбу. Он остался бы чистеньким, на хорошем счету, и никто бы не узнал, что он покровительствует разбойникам. А сейчас его придворный маг мертв, дом полыхает, в коридорах бродят голодные мертвецы. И командует ими злой до зубного скрежета убийца-некромант, а остальные пленники сбежали. И теперь стоит ожидать ответного удара уже от их семей.

Первый мертвец, оказался заперт в гостевых комнатах. Он погнался за очередной жертвой и оказался заперт в гостевом будуаре. А заперли его, что удивительно, обслуга. Женщины вооруженные скалками, кастрюлями и метлами. Не солдаты, а бабы. Они забаррикадировали дверь, завалив ее мебелью и многочисленным хламом. И теперь подпирали ее, ожидая помощи.

Они так увлеклись упираясь в комод, что не заметили меня с еще парой голодных, рычащих тварей. И когда одна молодая, конопатая девчушка в шерстяном платье слуги оглянулась, почувствовав взгляд, увидев сплошь покрытого алой коркой, словно монстр из кошмаров. А по бокам стояли дергаясь еще две зубастые твари, точно такую же они закрыли. Она побелела словно снег на горных вершинах. И пихнула в бок свою товарку. Пухлую, словно взбитое тесто женщину. А когда она оглянулась, сразу заверещала. На ее крик оглянулись остальные трое.

Мне они были не нужны, резню беззащитных слуг я не собирался устраивать. У меня были счеты к Бенуа, а не к сельским бабам, что пытаются просто выжить, честно зарабатывая свой кусок хлеба, хоть и работают на мерзавца. Поэтому я просто указал мечом на боковую дверь, приказав:

— Проваливайте, живо!

Дважды просить не пришлось, подобрав юбки они ломанулись прочь, пихаясь в дверном проеме. Захлопнув дверь за собой. А затем приказал моим мертвым растащить завал. Они просто раскидали своими лапами придвинутые тяжеленые комоды, словно табуретки. А тот, кто был заперт просто сломал дверь, освободившись.

Последнего я нашел в зале для приемов. Он бродил по балкону второго этажа. Порвав там трех арбалетчиков. Эти идиоты заперли его, и решили расстрелять его сверху. Чем только привлекли к себе внимание. Мертвый словно обезьяна с легкостью забрался по колонне, цепляясь своими железными когтями за камень. И сожрал там своих бывших сослуживцев. А теперь просто бесцельно бродил.

Сам герцог Бенуа собрал вокруг себя наверное всех, кто был в замке и умел держать оружие. Они заперлись в прямо в той же обеденной зале, где нас и заковали. Перевернув столы устроив импровизированные баррикады. Сам герцог Бенуа напялил поверх своего нарядного кафтана доспех. Этот латный нагрудник на нем так нелепо смотрелось, что я чуть не рассмеялся. Как если бы на свинью надели латный нагрудник.

Несколько баррикад сложенные из столов у каждого выхода, а за ними жмутся к друг другу дрожащие от страха бандиты, выглядящие как стражники. Единственный, кто сохранял хладнокровие, это был начальник стражи со свирепой, изрезанной мордой, и здоровенным двуручным мечом.

Однако лезь в распахнутую пасть к зверю я не пожелал. Я прекрасно запомнил тот балкон, а так же арбалетчиков на нем. А потому сначала пошел туда, поставив у входа в зал одного мертвеца, который рычал, скребся и создавал впечатление, что прямо тут бездна прорвется. Страх был мой сообщник, люди бояться то, чего не понимают. А самым непонятным тут была Полночь, я ее попросил принять какой-нибудь очередной жуткий образ, и идти первой. А ей только дай повеселиться, она стенала и замогильным голосом выла, бросаясь на стражников, купаясь в своем излюбленном блюде. В нее и полетела львиная доля всех арбалетных болтов, а только потом вслед за ней из темных коридоров вываливались мертвые, а следом шел уже я.

Арбалетчики, кто засел наверху, спасая свои жизни горохом посыпались вниз, ломая ноги. Под проклятья герцога и угрозы начальника стражи. Умирать за жирного и наглого ублюдка никто не захотел. Почистив пространство я спрятался за стеной от остальных арбалетчиков и крикнул:

— Что же вы, ваша светлость, — я добавил в последнее словно всю свою иронию, — гостей так встречаете. Я тут половину вашего дома сжег, размазывал тонким слоем ваших слуг, а ты жирный урод прячешься тут.

— Выходи мерзкий колдун, — взревел бородач с двуручным мечом, — я покажу тебе, что такое честь воина.

— Честь воина⁈ — Крикнул я все так же прячась за стеной. — Из твоего поганого рта это звучит как оскорбление! Ты утратил свою честь, когда пошел служить бандитам. Когда угрожал арбалетами девушкам, которые прятались от разбойников. Так что заткнись, я вообще не с тобой разговаривал.

— Выходи подлый колдун, или девчонка умрет. — Тут же закричал Бенуа.

— Герцог Савар, — проигнорировал я его. — Вы меня слышите?

— Слышу, — хрипло ответил тот.

— Вы выглядите как здравомыслящий человек, а не эта тупая жирная свинья, одевшая доспех. И сейчас хорошо послушайте меня, эта девчонка, которую вы заковали в кандалы, и тыкаете в нее арбалетами дочь короля. Богатейшего, очень влиятельного и крайне злопамятного сукиного сына. Он все равно же узнает, кто убил его дочурку, и хорошо подумайте, что сделают потом уже с вашими детьми.

— Тебе нас не запугать, грязный убийца, некромант, который убивал беззащитных людей. О твоих злодеяниях обязательно узнает орден, и тебя сожгут. — Завопил Бенуа.

— О как ты запел Бенуа. Я кстати беззащитных людей не убивал, ни одну женщину или ребенка не убил. Твой младший сын этому пример, я мог его убить, но отпустил. Но ты, жирная скотина, ты все равно уже мертвец. Герцог Савар, сейчас только Бенуа бандит. Хорошо подумайте.

— О чем ты говоришь⁈ — Все бесился Бенуа, я на него даже внимая не обращал, обращаясь к Савару.

— Технически, на нас напал только Бенуа, это в его землях бродят бандиты, в его замке на нас вероломно напали и заковали в кандалы. Вы же это понимаете, что если возникнут вопросы, отвечать ему, а не вам. Но если сейчас что-нибудь случиться с Элизабет Моретти вы будете сообщником. И отвечать будете тоже вместе, вы же должны понимать, что ее отец пошлет сюда воеводу, того же де Готье. А заодно назначит за ваши головы такую сумму, что все будут за вами охотиться, начиная от соседних герцогов, кому вы годами кровь пили, заканчивая вашими же людьми. К тому же де Готье не будет разбираться, он казнит всех. Этот лысый здоровяк приведет сюда пару тысяч солдат и два десятка магов, настоящих магов. А не это убожество, что я сегодня ночью убил. Все ваши замки и владения разрушат и сожгут. Вы все потеряете. Ваши солдаты это отребье, годящееся только на дорогах в торговцев из под куста стрелять. Сегодняшняя