Мальтийский крест - Василий Звягинцев

– Ну, теперь давайте прикинем, что делать будем, – предложил Воронцов Ляхову и его спутницам. Все они разместились в плетёных креслах бара на широком балконе, окружающем верхний кормовой салон. Стюард немедленно подал дамам красное шампанское, мужчинам – фирменное пиво в литровых оловянных кружках.

– В качестве культурной программы предлагаю прогулку в открытый океан, в сторону Южных морей, – сказал Дмитрий, раскуривая трубку. – Я и так собирался пробежаться до Австралии, машины прокрутить и в навигации потренироваться, ну а теперь просто курс на восемь румбов[27] поменяем.

– Великолепно, – согласился Ляхов. Он сам с детских лет мечтал увидеть эти края, а уж на таком пароходе и в такой компании – чего лучше? Немного жаль стало, что нет с ними здесь Сергея Тарханова. Так и сидит безвылазно в своём кабинете, занимаясь чрезвычайно важными, но, увы, такими скучными делами.

Хотя, коль речь идёт о лечении Татьяны, он здесь был бы безусловно лишним. Сначала вернём ему (через сутки или неделю, сколько бы здесь ни прошло времени на самом деле) здоровую жену, тогда и подумаем о совместных развлечениях.

– Девушек мы решили поселить в стандартные двухкомнатные люксы на верхней палубе[28], – сказала Наталья. – Они ничего лучшего всё равно не видели, им должно понравиться, ну а для вас, Таня, найдём что-нибудь поинтереснее. – Майю она пропустила, считая, что если у Ляхова есть положенная по статусу каюта, то они там вдвоём и устроятся. Если не последует специальной просьбы.

– Вы какой стиль любите?

Татьяна не то чтобы растерялась, просто не поняла вопроса. О том, какими возможностями в смысле размещения гостей располагает «Валгалла», она не догадывалась.

– Да я… я и не знаю… Если девчат в двухкомнатные, мне зачем больше? Но, если предлагаете, наверное, есть и получше?

– Есть, есть, – с тонкой усмешкой, вместо Натальи Андреевны, ответил Вадим. Представляя, как будет поражена Татьяна, увидев нечто подобное его собственной «каютке». А уж апартаменты Ларисы, где сам он никогда не был, но кое от кого слышал отзывы, привели бы госпожу Тарханову в полное изумление. Что-то в этом роде имела в виду и Наталья, успевшая узнать о проблемах гостьи и представлявшая, на собственном опыте[29], терапевтический эффект внезапной реализации заведомо неисполнимых желаний.

– Смелее, смелее, Таня, – поощрил её Воронцов. – Полностью растормозите воображение. Просто из любопытства. Представьте себя богом, размышляющим, сумеет ли он создать неподъёмный для себя камень.

Татьяна посмотрела на Ляхова и Майю, пытаясь сообразить, в чём подвох. Вадим улыбался сочувственно и поощрительно, а подруга сама находилась в её положении, не понимая, о чём идёт речь.

– Я не знаю… Все самые шикарные номера кавминводских отелей, санаториев и частных вилл я видела. Работа у меня была такая, – сочла нужным пояснить, – признаться – ничего за пределы воображения выходящего. – Слегка подумала и решилась. А что? Если хозяева перед ней подобным образом вопросы ставят, деревенщиной воображают, она ответит. Пусть сами потом выкручиваются. – По слухам, есть в Париже отель «Риц», а в нём апартаменты для арабских шейхов, в сутки – дороже хорошего автомобиля. Как? Можете предложить? Допустимо?

Воронцов коротко рассмеялся и, подняв глаза к подволоку[30], процитировал: «Что отварные порционные судачки?! Дешёвка это, милый Амвросий. А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками, переложенная раковыми шейками и свежей икрой?»[31] – Впрочем, пусть будет так. Всегда можно переделать. Пойдёмте?

Лифт опустил их тремя палубами ниже. Человеку непривычному тишина и пустота корабельных коридоров, где должна была бы кипеть жизнь (по проекту прототип «Валгаллы» принимал на борт две тысячи пассажиров и нёс такое же количество команды и обслуживающего персонала), должна была показаться зловеще-пугающей. Или – наоборот. Сейчас на пароходе находилось чуть больше двадцати живых людей и полсотни андроидов.

Воронцов указал на вторую от площадки дверь.

– Входите…

Татьяна перешагнула высокий комингс и замерла, непроизвольно ахнув. То, что она небрежным и недоверчивым тоном попросила, распахнулось за стандартным тамбуром.

Огромная гостиная, устланная прекрасными коврами, круглый стол посередине, украшенный причудливыми деревянными кружевами и перламутровой мозаикой. Кожаные кресла и диванчики вдоль переборок, обтянутых парчой. Большие окна, полузадёрнутые шёлковыми шторами.

Живые, незнакомо и тонко пахнущие цветы в высоких расписных вазах.

Над столом – золотая люстра с сотнями хрустальных висюлек в несколько рядов.

Из гостиной вправо, отделённая фигурной аркой, вела анфилада столь же роскошных комнат. От обилия золота отделки и огромных зеркал невозможно было сообразить, сколько там помещений на самом деле. Бесконечная, сияющая и многократно пересекающаяся перспектива.

За левой аркой виднелся широкий коридор, тоже застеленный ковром, хоросанским, исфаганским – кто его знает? Ворсистым, зелёным, с ярким жёлто-красным орнаментом. Вдоль блестящей вишнёвым лаком переборки – ряд глухих, но украшенных искусной ручной резьбой дверей.

– Это что? Всерьёз? На самом деле? – От изумления и даже некоторого испуга у Татьяны пересохло во рту. В московских царских дворцах она видела и не такое, но там всё было естественно. Соответствовало времени и месту. Но здесь!

Пусть это хорошо подготовленный экспромт-сюрприз, можно допустить и такое. Только как Воронцов мог догадаться, что именно взбредёт ей в голову, если за секунду до вопроса она сама не представляла, о чём пойдёт речь?

Майя считала себя более подготовленной к чудесам «Валгаллы» и Форта Росс, Вадим ей кое-что рассказывал, однако демонстрация могущества «старшего брата» произвела впечатление и на неё.

С лёгкой усмешкой, демонстрируя выдержку и способность принять любые чудеса как должное, она сказала:

– Чересчур аляповато. Кич, как на Западе выражаются.

Наталья Андреевна молча кивнула головой. Более неразговорчивой женщины Майя давно не видела. Хотя при её внешности и положении могла бы Ларисе дать сто очков вперёд.

Воронцов снова хохотнул.

– Что заказывали, дорогие гости, что заказывали. За шейхов я не отвечаю. У каждого свои вкусы… Но копия – один в один.

Майя, иронизируя над «кичем», одновременно испытывала что-то вроде ревности. Татьяне, значит, предложили заказать жильё по вкусу, а ей – нет. Придётся довольствоваться тем, что Ляхов без неё выбирал? Хорошо, хорошо…

– Шейхи – понятно, где им культуры набраться? – Майя потянула подругу за руку. – Посмотрим, как там у шейхов, – и начала обход апартаментов.

Вернувшись обратно в предназначенный для ужина салон, Татьяна погрузилась в глубокую задумчивость, из которой её с трудом выводили точно рассчитанные вопросы Натальи.

Майя с Ляховым и Воронцовым предпочли выйти на палубу, в тень стоящего на кильблоках моторного катера.

– Итак? – спросил Дмитрий.

– Я поражена, – первой ответила Майя. – Не знаю, как вы такое делаете, но для Татьяны – в самый раз. С её характером и комплексами этой «каютки» хватит, чтобы снова осознать себя личностью, а не несчастной жертвой обстоятельств.

– Какая жертва? – удивился Воронцов. – Мало я знаю женщин, в тридцать лет получивших то, что у неё имелось даже до появления здесь. Не хочу показаться грубым, но не зажралась ли ваша протеже?

Тон у него получился весьма неодобрительным. На самом деле, у всех, считай, рыцарей «Братства» к тридцати годам в жизни не случилось ничего подобного. Да и перспективы радужными не казались. А тут – на тарелочке с голубой каёмочкой…

– Вам не понять, Дмитрий Сергеевич, – тихо ответила Майя. – Последний год – конечно. Повезло. И случилось столько всякого… А двадцать девять предыдущих вы не берёте во внимание?

– Думаю, терапия пойдёт успешно, – прекратил их рассуждения Ляхов. – Месяц полной изоляции от собственных комплексов и земной ноосферы повлияют благоприятно. Морское путешествие, желательно – изнурительные тренировки. Как с тем красавчиком у Джека Лондона, которого капитан заставил драить наждаком якорную цепь… Тем более, как говорил мне Александр Иванович, у вас найдётся возможность приставить к ней психотерапевта такого класса, что мне и не снилось…

– Причём желательно женщину в годах, с первого взгляда подавляющую своим авторитетом и квалификацией, – вставила Майя, живо представив Прасковью Ильиничну, только в белом халате и с фонендоскопом на шее.

– И это без вопросов. Завтра с утра и найдём…

Искать Воронцову никого не требовалось, любой андроид немедленно был готов к названной функции, однако он считал, что сегодня должен состояться лёгкий и непринуждённый вечер по случаю прибытия дорогих гостей. Потом Татьяна выспится в своих апартаментах «а ля Тысяча и одна ночь», а утром или через три дня – видно будет, от чего её лечить, и стоит ли вообще, как в циничной врачебной шутке[32].