Молитва отверженного - Александр Варго

Доктор встал из-за стола и сказал:

— Ей очень нужна твоя поддержка. Ты молодец. Настоящий мужик. Побольше бы таких. — Он протянул руку Александру, и тот машинально пожал ее:

— Спасибо, Ярослав Дмитриевич. Если что, ваш телефон у меня есть. Значит, можно собираться?

Врач кивнул, и Саша выскочил из кабинета.

Таня сидела у окна.

— Привет! — Он улыбнулся, подошел поближе, мягко положил ладонь на ее плечо.

Женщина подняла голову. На ней была респираторная маска и темные очки.

— Привет.

Она нерешительно протянула руку, и Саша сжал ее пальцы. Они были тонкими, теплыми, очень хрупкими и любимыми.

— Я решила пока побыть в маске. Не хочу тебя пугать.

— Все нормально, — заверил ее Денин и подумал, верит ли он сам в то, что говорит.

— Ярослав Дмитриевич сказал, что можно выписываться, так?

— Я сейчас был у него. Да, больше нам тут делать нечего.

— Нечего, — зачем-то повторила Таня и снова развернулась в сторону окна.

Саша трепетно поглаживал пальцы любимой.

— Я чувствую солнышко, — сказала она. — Оно теплое. Так приятно греет… — Голос женщины дрогнул.

— Может, я помогу тебе переодеться? — торопливо спросил Александр, стараясь отвлечь ее. — Ты говорила, что Леонид привез твои вещи.

— Привез. Оставил рядом с регистратурой, а мне позвонил, мол, забирай свое барахло. Хорошо, врачи помогли поднять наверх. — Она горько усмехнулась. Саша перевел взгляд на две сумки, стоявшие у двери.

— Переодеться-то можно, — снова заговорила Таня. — Вот только куда я поеду?

Саша ждал этого вопроса, и когда он наконец-то прозвучал, набрался смелости и выпалил:

— Ты можешь на время остановиться у меня. Пусть это не трехэтажный особняк, но крыша над головой есть. У тебя будет все необходимое.

Таня крепко стиснула его пальцы.

— Спасибо, Саша. Но мне надо возвращаться домой. Я имею в виду Кишинев. Мне нужно многое переосмыслить. Я не выживу тут одна.

«Ты не одна!» — хотел воскликнуть Денин, но вовремя прикусил язык.

Он мог напугать этим Таню. В сложившейся ситуации ему придется научиться контролировать себя и держать в узде свои эмоции.

«С ней нужно обращаться как с хрустальной вазочкой, так-то, парень!»

— Хоть на несколько дней, хорошо? — Он наклонился и попытался поцеловать женщину.

Она почувствовала это, слегка отстранилась назад.

— Не надо, Саша.

— Хорошо. — Он покорно выпустил ее хрупкие ладошки из своих пальцев.

Таня поднялась со стула, вытянула руки и подошла к сумкам. Саша наблюдал за ней с щемящей болью в груди.

«Ей нужна палочка. Как у слепых».

— Я думаю завести себе собаку, — вдруг сказала она, начала копаться в вещах, вытащила джинсы и белую футболку. — Поводыря. — Таня застегнула молнию на сумке и добавила тише: — По крайней мере, собаки не предают.

Денин опустил голову и принялся разглядывать собственные туфли.

Разве он предавал Таню? Неужели она могла упрекнуть его в том, что он недостаточно внимательно к ней относился?!

Саша выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

— Ты только не обижайся, — сказала Татьяна. — Я даже отсюда чувствую, как тебя перекосило.

— Все нормально.

— Ничего не нормально. Но мне нравится, как ты держишься. Отвернись, пожалуйста. Я переоденусь.

— Я и так смотрю в окно, — обиженно заметил Саша.

— Умничка. — На этот раз голос женщины прозвучал ласково, и в душе Александра затеплилась надежда.

— Представляешь, ко мне вчера с передачи приехали, — вдруг произнесла она. — Какое-то ток-шоу дебильное.

— И что?

— Звали на прямой эфир, в студию, рассказать, как все было. Мол, вас увидит вся страна. Возможно, в полиции зашевелятся, начнут искать этих отморозков. А заодно, глядишь, с операцией на лице поможет хирург какой-нибудь. Надо же людям рекламу сделать.

— А ты? — спросил Саша, в сущности, уже зная ответ.

— Отправила их в пешее эротическое путешествие. Не хватало еще, чтобы я свои проблемы через такие вот поганые передачи решала.

Саша подумал, что, собственно, вариантов у Тани совсем не густо, но озвучивать свои мысли не стал.

— Можешь повернуться. Одежда мятая?

— Нормальная, — ответил Денин, с любовью глядя на Таню.

В своих любимых узких джинсах и белой кофточке она выглядела соблазнительно. Даже в этом респираторе, под которым скрывалось изуродованное лицо.

— У тебя сегодня все нормально.

— Саша, ответь мне, только честно. Ведь это ты все оплатил? Отдельную палату, лекарства, уход за мной? Медсестры разве что не вылизывали меня!..

Александр молчал. В груди взволнованно колотилось сердце. Тук-тук. Тук-тук.

— Можешь не отвечать. Я знаю, что это ты. И счет на телефоне тоже ты пополнял. Подойди ко мне.

Саша шаркнул вперед. Таня развела в стороны руки.

Они обнялись.

— Спасибо тебе. Ты спас меня. Мой милый Сашка!.. — прошептала она, крепко прижимаясь к нему.

Александр почувствовал, как в уголках его глаз собирается влага.

«Боже!.. Она сама так сказала. Это самые лучшие слова на свете».

— Поехали, — сказала она. — Пустишь пожить к себе? Ненадолго. Мне надо прийти в себя.

Александру почудилось, что он ослышался.

— Ко… конечно, родная.

Слеза скатилась по его щеке. Он торопливо вытер лицо.

Боже, неужели все это происходит наяву?!

Саша заказал по телефону такси, и через полтора часа они были у него дома.

— Ты разменял квартиру? — Таня боязливо коснулась подушечками пальцев отслаивающихся обоев. — Или оставил ее детям с женой?

— Детям с бывшей женой, — поправил ее Саша. — Да, разменялись, а деньги поделили. Вот, на что хватило, то и имею.

— Хорошая комната. Не переживай. Это не главное, — проговорила Таня, поворачиваясь к нему.

«А что главное? — хотел было спросить он. — Дружба? Чувства, любовь? Или гражданство? Регистрация в Москве?! Ты что, ополоумел?» — Саша осекся, испугался собственных мыслей.

Он бережно усадил Таню на единственный стул, находившийся в комнате. Сейчас, когда она была рядом с ним, он почему-то растерялся, не знал, что делать дальше.

— Ты голодная?

— Не отказалась бы перекусить, — призналась она. — Ты же вроде любишь готовить?

— Я сейчас, — заторопился он. — Может, тебе музыку поставить какую-нибудь?

— Не надо. У тебя Интернет есть? Включи мне фильм «Жестокий романс», — неожиданно сказала Татьяна.

Денин кинулся к ноутбуку, быстро вошел в сеть, нашел на каком-то сайте знаменитый фильм Эльдара Рязанова. Потом он шагнул к ней, нагнулся и быстро поцеловал в голову. Помимо дешевого шампуня и еще не выветрившегося запаха лекарств, его ноздри уловили тонкий аромат волос, присущий только Тане.

Она не двинулась с места, лишь тихо вздохнула.

— Я быстро, — пообещал Денин и заспешил на кухню.

Сосед-пенсионер стоял у плиты и жарил глазунью на сковородке, черной от копоти.

Он задумчиво посолил ярко-желтый глаз, обрамленный катарактой из шкварчащего белка и, не оборачиваясь, обронил:

— Сначала алкашей водил, теперь шлюх таскать будешь? Тебе здесь притон, что ли?

Саша, намеревавшийся резать овощной салат, вздрогнул так, будто ненароком поранил палец. Он поднял голову и немигающим взглядом уставился на неряшливого старика.

— Чего у нее с мордой? Сифилис, что ли? — как ни в чем не бывало полюбопытствовал тот.

Саша приблизился к нему вплотную.

— Да. Сифилис. Еще триппер и СПИД, — сказал он.

Пожилой мужчина изумленно развернулся. Его глаза под линзами неуклюжих очков округлились, когда он заметил в руках своего нового соседа столовый нож.

— Еще что-нибудь скажешь про нее — закатаю в асфальт! — процедил Денин. — Понятно?

Пенсионер, не ожидавший подобного поворота событий, лишь бессвязно пошевелил губами. Он решил не связываться с молодым человеком. Ну его, может, псих какой-нибудь?..

День прошел незаметно. Александр не отходил от Тани ни на шаг, наслаждался каждой секундой, проведенной вместе. Он благоговейно, с преданностью собаки смотрел на любимую женщину, слушал мягкий бархатистый голос, чувствовал, как при каждом ее слове замирает его сердце, безостановочно трогал пальцы, гладил кисти, плечи. С каждой минутой в нем почему-то крепло убеждение в том, что все не так уж плохо. Да, Таня пока отказывается показывать ему свое лицо. Да, врач сказал, что будут нужны операции. Да, она ослепла. Но разве все это имеет значение, когда Таня рядом, позволяет до себя дотрагиваться, с интересом его слушает?

«Разве не об этом ты мечтал? А раз так, то тебе должно быть неважно, что у нее с лицом. Разве ребенок перестает любить свою мать лишь из-за того, что у нее испортилась внешность?»