Молитва отверженного - Александр Варго

Оказавшись на карнизе, верзила стал вытаскивать из рамы москитную сетку. Когда с этим было покончено, он вынул из кармана катушку ниток и осторожно заглянул внутрь. Потом здоровяк посмотрел на подельника, соединил большой и указательный пальцы в знак «ОК» и начал медленно вращать катушку. Вниз потянулась нить, пропитанная воском.

Учитель не спускал глаз со спящей пары. Пожилой мужчина и женщина гораздо моложе, лет тридцати пяти. Обнялись и дрыхнут без задних ног, как котята, наигравшиеся за день.

Руки учителя слегка дрожали от напряжения. Сумерки ухудшали видимость. Лишь благодаря лунному свету он мог разглядеть, как нитка приближается к лицу хозяина дома.

Хорошо, что кровать расположена головой к окну. Иначе фокус с ниткой не прокатил бы, и ему пришлось бы войти внутрь.

Лишь бы они не проснулись. Иначе все полетит к чертям. Тогда придется убить их обоих, а этого делать ну никак нельзя. Живая любовница — одно из основных условий контракта. Именно она должна первой обнаружить утром своего старого воздыхателя ну, скажем так, немножечко мертвым.

«Рот или ухо?» — мысленно спросил сам себя учитель.

Голова мирно посапывающего владельца дома покоилась на подушке. Он лежал на боку, в связи с чем его рот, хоть и открытый, был недосягаем. Жидкость, стоимость которой исчислялась не одной тысячью евро за крохотный флакончик, могла попросту стечь на подушку, не попасть в организм старика.

Кончик нити застыл в паре миллиметров от ушной раковины жертвы.

Свободной рукой крепыш медленно поднес к нитке миниатюрный сосудик, большим пальцем сдвинул крышку, осторожно наклонил. Бусинка яда несмело выкатилась из своего домика, секунду повисела на нитке и плавно, словно миниатюрная вагонетка по сказочным рельсам, заскользила вниз. Прямо в ухо немолодому ловеласу.

«Хлюп!» — с удовлетворением беззвучно проговорил учитель, вновь наклоняя флакон.

Вторая капля смерти помчалась вниз куда резвее своей подруги.

«Хлюп-хлюп! Бульк!..»

Старик заерзал, что-то пробубнил во сне.

«Может, ему снится дождь?» — с улыбкой подумал убийца.

После третьей капли он быстро смотал катушку, не сводя похотливого взора с женщины. Эх, жаль, формат сегодняшней игры не соответствует их правилам! Уж он отвел бы душу на этой киске! Да и Ямато-сан явно скучает снаружи.

Стараясь не производить лишнего шума, здоровяк вылез из окна. Ямато-сан, увидев это, с готовностью подставил своему учителю спину. Верзила ловко вставил москитную сеть на место, тщательно вытер карниз, потом спрыгнул на землю.

— Тебе надо похудеть, учитель, — пожаловался Ямато-сан. — Ты слишком толстый. У меня теперь поясница болит.

Учитель достал из кармана леденец «чупа-чупс», развернул его и сунул в рот.

— Пошли, — скомандовал он.

Сказочники быстро покинули дачный участок. Вскоре они оседлали велосипеды, спрятанные в траве, и быстро покатили к трассе. Там их ждала машина.

— Утром эту киску ждет веселый сюрприз, — наконец нарушил молчание здоровяк, не спеша посасывающий конфету. — Минут через двадцать у старого мухомора остановится сердце. Еще через час он остынет. А к утру окоченеет. Прикинь, просыпаешься, а тебя обнимает труп!..

Однако Ямато-сан все равно выглядел недовольным.

— Это было неинтересно, — подал голос он. — Я всего лишь простоял раком две минуты, даже не видел старика. Да еще тебе должен жвачку. Какую, кстати? Малиновую?

— Клубничную, тормоз. Теперь по поводу «неинтересно». Дружище, наша жизнь состоит не только из сплошного удовольствия. К тому же подсвинок этого пердуна дал хорошую цену за своего папашу. Ему не терпелось стать наследником. По некоторым сведениям, дедок подумывал о том, чтобы переписать имущество на свою новую любовь, — пояснил верзила.

— Куда катится этот мир? — задал риторический вопрос его субтильный напарник, задрав голову в небо. — Сын убивает отца из-за какого-то паршивого дома или квартиры. Правда, учитель? — Глядя на звезды, Ямато-сан перестал следить за дорогой, отчего велосипед вильнул в сторону и чуть не угодил в канаву.

Верзила вполголоса выругался.

— Осторожнее, дружище! Мне не хотелось бы волочить тебя домой со сломанными ногами.

— Скучно! — упрямо проговорил Ямато-сан и тряхнул головой.

После этого выровнял велосипед и энергично закрутил педали, догоняя приятеля.

— Конечно, ворваться к ним в спальню и закидать сюрикенами было бы куда интереснее, — согласился его крупный напарник. — А еще лучше положить их на растущий бамбук, запустить им в печень муравьев. Но, увы, это другой случай. Потерпи. Будет и нам счастье. У меня на примете два контракта. Еще не закончено дело с Кроликом и его киской. Помнишь?

— Еще бы не помнить. Лось тифозный он, а не Кролик. Подставил свою невесту вместо себя. Но было весело. — Тут Ямато-сан внезапно подумал о теле мужчины, которое лежало у него в сарае на куске полиэтилена.

При мысли о мягкой коже и красиво очерченных губах он испытал растущее возбуждение. Конечно, будет и у них счастье.

Он снова визгливо хохотнул. Ветер тут же изорвал в лоскутья обрывки смеха, разметал их в душной ночи.

Спустя две недели

Саша постучал в кабинет врача и сунул голову в приоткрытую дверь:

— Добрый день. Таня сказала, вы хотели поговорить.

— Заходите, молодой человек. Если не ошибаюсь, вас зовут Александр?

Денин кивнул, присаживаясь на кушетку, обтянутую клеенкой.

— Догадываетесь, зачем я пригласил на разговор?

— Есть мысли, — признался Саша. — Вам опять нужны деньги, да?

Доктор снял очки.

— Ошибаетесь. В современном мире многие считают деньги единственным и безусловным мерилом, но в данном случае ваши догадки неверны.

— Так в чем дело, Ярослав Дмитриевич?

— Татьяне больше нет смысла тут находиться, — объяснил доктор, возвращая очки на нос. — Мы сделали все, что от нас зависело. Ей, конечно, придется некоторое время регулярно пить лекарства, рецепт я вам выписал. Так что можете быть свободными. Но…

— Что «но»?

— Александр, не хочу тебя расстраивать, но самое сложное только начинается. И для нее, и для тебя, поскольку я вижу, что эта женщина много значит для тебя. Татьяне придется начать новую жизнь. Она стала инвалидом и должна принять этот статус. Как сложится ее дальнейшая судьба, зависит от нее самой. И от тебя тоже, если ты будешь рядом. Сейчас ей нужен только позитив, и она не должна находиться одна. Понадобится помощь психолога. Ей будет нужна пластическая хирургия. Я сомневаюсь, что такая женщина, как она, смирится со своей новой внешностью. На это нужно время, терпение и деньги. Очень много.

— Она не видит, как выглядит, — несколько отстраненно сказал Саша и посмотрел в окно. — У нее нет глаз. — Ему не терпелось вернуться в палату к Тане, и он слушал доктора с явным нетерпением.

— Она не дура, Александр. Женщина трогает свое лицо, и понимает, что оно не такое, как было раньше. Татьяна слушает, что о ней говорят в коридорах. В любом случае человек, которому плеснули в лицо кислотой, осознает, что его внешность изменилась. До какой степени, возможно ли вернуть утраченное — вопрос другой.

— И какова цена вопроса?

Доктор пожал плечами.

— Я не знаю. Это не делается так быстро. После заживления ран должен пройти определенный период. Ей понадобится трансплантация кожи. Пересаженные участки должны прижиться, на это тоже требуется время. Вам придется подготовить женщину к тому, что прежнего лица у нее не будет никогда. Ей придется смириться с потерей зрения. Глаза — единственное, что не может быть объектом трансплантологии. Офтальмологи могут поменять так называемые запчасти — роговицу, конъюнктиву, склеру, хрусталик. Но пересадку сетчатки и зрительного нерва пока еще никому не удавалось сделать. Глаза для нее потеряны. Как анатомически, так и функционально. — Доктор взглянул на молодого человека поверх очков.

Он был немного удивлен реакцией Александра, точнее сказать, отсутствием ее как таковой. Лицо Денина ровным счетом ничего не выражало. С таким же успехом доктор мог бы читать ему лекцию о причинах и последствиях внематочной беременности.

«Либо он уже прогнал через себя эти не самые радужные перспективы, либо ему до фонаря, как будет выглядеть его женщина», — мелькнула у врача мысль.

Нет, тут Ярослав Дмитриевич был не прав. Он не мог не видеть, как Александр сутками околачивался у ворот больницы, с нетерпением ожидая приемного часа. Саша носил охапками цветы своей возлюбленной, дежурил у дверей ее палаты, не выспавшийся и усталый, клевал носом, прикорнув на стуле. При этом он был готов вскочить и нестись куда угодно, если это хоть как-то помогло бы Татьяне.

Доктор встал из-за стола и сказал: