Перед рассветом - Кэндис Проктор

Джек, крепко вцепившись ей в предплечье, потянул ее вверх, помогая подняться.

— Идти можете?

Ее ноги дрожали и болели, мышцы свело, все тело дрожало, и, пошатываясь от недавно пережитого ужаса, она сжала зубы и решительно произнесла:

— Если надо, то я и бежать смогу.

— Очень хорошо. Благодаря вашему маленькому путешествию мы потеряли кучу времени, так что все возможно. — С этими словами он вложил мачете в ножны, схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

Индия тут же инстинктивно уперлась другой рукой ему в грудь — твердую, словно каменную, — и невольно заглянула в его нахмуренные синие глаза, излучавшие опасность. Тут ей стало по-настоящему страшно.

— Я хочу, чтобы вы кое-что себе уяснили, — произнес Джек, четко выговаривая каждое слово и угрожающе улыбаясь. При этом он красноречиво кивнул в сторону островитян, мрачные лица которых не предвещали ничего хорошего. — Сбежите еще раз — пеняйте на себя. Соберутся они поджарить вас в собственном соку или принести в жертву богам, сбросив с горы Футапу, — я больше и пальцем не пошевелю. Вам все ясно?

— Вполне, — почти спокойно сказала Индия, изо всех сил пытаясь выдержать его ледяной взгляд.

— Вот и отлично. — Он швырнул ей какую-то сумку, оказавшуюся ее собственным рюкзаком. Конечно, она ведь потеряла его там, на дороге, где ее схватили туземцы. С тех пор Индия о рюкзаке даже не вспоминала.

— Мой блокнот, — пролепетала она полным благодарности голосом, неуклюже открывая рюкзак онемевшими пальцами. Основная часть материала, собранного ею для книги, хранилась в безопасности, на Нойбренене, в запертом сундуке, но всю последнюю неделю она делала записи и наброски именно в этой книжечке. От мысли, что она чуть не лишилась ее, Индии стало дурно. — Надеюсь, тут все…

— Все цело. — Джек довольно бесцеремонно потащил ее за собой. — Можете продолжать свои исследования сколько вам угодно. А сейчас давайте-ка убираться отсюда, да побыстрее, пока ваши новые знакомые не передумали и не превратили нас обоих в обед.

* * *

Почему они пощадили вас? — Индия наконец решилась задать вопрос, мучивший ее с тех пор, как они покинули мерзкую деревню с убогими хижинами и вонючими кострами. У нее уже перестали дрожать колени, а ужас куда-то отступил, поэтому она решилась заговорить об этом вслух.

Джек некоторое время молчал, вдруг озорной огонек промелькнул в его глазах.

— О чем это вы? — спросил он, насмешливо взглянув на нее.

Его очевидное веселье только подстегнуло ее интерес: на коротком привале она уже успела найти на дне рюкзака булавку и заколоть порванную блузку, а также умыться и причесаться. И все равно вид у нее оставался как у портовой шлюхи после драки. Куда подевалась чопорная писательница, не далее как сегодня утром отправившаяся в научную экспедицию!

— О каннибалах, — серьезным тоном сказала Индия. — Им хватило одного взгляда на меня, и они тут же подумали об ужине. Почему же они не тронули вас?

Джек с силой обрушил свой мачете на заросли папоротника, скрывавшего от глаз узкую тропу, по которой они шли.

— У меня с ними бизнес.

— Что?

— Их женщины собирают копру опавших кокосов и приносят в бухту, а я покупаю.

Индия смотрела на его широкую спину: рубашка намокла от пота и прилипла к коже, так что было видно каждое движение мышц, когда он поднимал и опускал мачете, прорубая дорогу в джунглях. У него бизнес с каннибалами. О Боже! Неужели он и впрямь с ними торгует?

— И чем же вы расплачиваетесь?

— Ну, по-разному. — Джек пожал плечами. — Вы, например, обошлись мне в целую корзину сухарей.

Мерзкая штука — эти самые сухари. Нечто вроде галет. Червивая гадость. Такие едят моряки в длительных плаваниях.

Волна отвращения затопила ее.

— Вы купили меня за корзину сухарей?

— Угу. И еще поросенок — вы, кажется, забыли?

Индия вспомнила об этом несчастном, испуганно визжащем животном, которого съедят вместо нее, и подумала, что вряд ли теперь когда-либо прикоснется к мясу.

— Я никогда не забуду это бедное создание.

Джек криво усмехнулся, на его загорелой щеке обозначилась ямочка.

— Никак почувствовали родство со всеми съедобными тварями мира?

— Да, почувствовала…

Наступило неловкое молчание, нарушаемое лишь свистом мачете — Джеку по-прежнему приходилось расчищать дорогу — да шумом капели неподалеку. Поначалу тропа вела под гору, но затем стала круто забирать вверх. Последние полчаса они продирались сквозь густые заросли папоротника; сандаловые и железные деревья вперемежку с соснами росли все гуще, и повсюду их покрывали ползучие ветви вьюна. Изредка сквозь листву мелькали сверкающими солнечными бликами бирюзовые пятнышки моря — очевидно, это была другая дорога.

— Разве мы не вернемся обратно, к прежней тропе? — невольно поинтересовалась Индия.

— Нет уж, только не туда…

— Почему нет?!

Джек вновь взмахнул мачете и усмехнулся:

— Слишком рискованно. Пока я гонялся за вами, а потом добывал поросенка, Саймон с матросами наверняка успели добраться до корабля и переодеться, а теперь опять идут по моему следу. Может, вы и мечтаете о встрече с ними, а вот я как-то не очень.

— Тогда куда же мы направляемся?

Джек вновь взмахнул мачете и снова усмехнулся:

— Здесь есть тропинка — как раз у реки она пересекается с той, по которой мы шли прежде.

Индия, запрокинув голову, посмотрела на зеленый свод джунглей: он был такой плотный, что сквозь него едва пробивался мрачный зеленоватый свет.

— Может, здесь была тропинка, — сказала она, не в силах удержаться от соблазна поддеть его, — да теперь заросла… Или мы заблудились.

В ответ она услышала невнятную ругань и яростные удары мачете — очевидно, Джек думал о том же.

— Проклятие! Если бы не ваша глупая выходка, я бы уже был на полпути к Ла-Рошели.

Индия внезапно остановилась.

— Значит, все из-за меня, да?

— А из-за кого же еще? — Джек резко обернулся к ней; пот катился с него градом. Не так-то просто прорубать дорогу в глухих джунглях, неожиданно подумала Индия. Расстегнутая рубаха открывала взору его бронзовую грудь, вздымавшуюся при каждом вздохе. — Если бы вы не бросились прямо в лапы к людоедам…

Отведя взгляд от его мускулистой груди, Индия провела пальцем прямо у него перед носом.

— Если бы вы не потащили меня за собой, ничего бы не произошло.

— Черт возьми! — Он отмахнулся от нее, словно от назойливого комара. — Да если бы не я, они схватили бы вас еще там, на вершине.

— Ну что ж, — она отступила на шаги вздохнула, — значит, людоеды поймали бы меня на горе Футапу. Что это меняет?