Выигрывать любой ценой - Стивен Джеррард

Отец успокаивал меня и деликатно удерживал. Он говорил о «Ливерпуле». В «Ливерпуле» меня любят. В «Ливерпуле» меня ценят. Ко мне проявляют интерес такие тренеры, как Стив Хайвэй, Дейв Шэннон и Хьюи Маколи. Они в меня верят. И это далеко не все. Пока у меня есть «Ливерпуль», есть и надежда.

И я продолжил играть. Через семь месяцев опередившие меня звезды Лиллшолла приехали в Мелвуд, чтобы сыграть против моей юношеской команды «Ливерпуля». Они прошествовали в спортивных куртках Национальной школы. Внутри меня все кипело. Я покажу им и тем, кто занимался отбором, что они потеряли, когда отказали мне. Я не мог дождаться начала матча.

Я СКВОЗЬ СЛЕЗЫ ВЗГЛЯНУЛ НА ОТЦА. – Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ, – СКАЗАЛ Я МЕЖДУ ОЧЕРЕДНЫМИ ВСХЛИПЫВАНИЯМИ.

Тремя самыми яркими их игроками были Майкл Оуэн, Уэс Браун и Майкл Болл, но я сделал их всех. Я превзошел самого себя. Оуэн уже тогда был забивным нападающим, и благодаря его хет-трику мальчишки из национальной школы урвали победу 4:3. Всем было ясно, что, если бы Майкл вновь был в нашей ливерпульской команде или если бы я был в команде Лиллшолла, вместе мы бы разбили противников наголову. Во всяком случае, потом ребята из Лиллшолла выстроились, чтобы пожать мне руку. За это я их уважал и, молча кивая, отвечал на их рукопожатия. Но пока ко мне не подошли тренеры из Лиллшолла, я умчался в раздевалку. Я не хотел ни выслушивать их чертовы речи, ни видеть кого-то из них. Это было выше моих сил.

Отказ молодежной сборной еще долгие годы преследовал меня. Я понимал, почему это так меня обидело. Я хотел играть за «Ливерпуль» и хотел играть за сборную. Когда вторая моя мечта, казалось, была разбита, я еще очень долго не мог прийти в себя. Но мне это удалось.

Мой полноценный дебют в составе сборной Англии состоялся 31 мая 2000 года, на следующий день после моего двадцатилетия, в матче против сборной Украины на «Уэмбли». Трудно было поверить, что я делю раздевалку с Тони Адамсом и Аланом Ширером. Я смотрел, как они играли на Евро-96, когда мне было шестнадцать, а Англия, принимавшая чемпионат, вновь добралась до полуфинала и снова проиграла Германии в серии пенальти. Это было безумное лето, когда, казалось, вся страна распевала про то, что «футбол возвращается домой», вслед за Бэддиелом и Скиннером, которые вместе с ливерпульской группой «Лайтнинг сидз» записали песню «Three Lions» про то, что после «тридцати лет забвения» «Кубок Жюля Риме сверкает, как прежде». Именно в этом матче Газза забил изумительный гол шотландцам еще до того, как мы выиграли в серии пенальти в четвертьфинале и выбили испанцев, которые тогда, похоже, были еще большими, чем мы, любителями продуть крупный турнир.

Я был таким тихим и робким, и тут в старой раздевалке на «Уэмбли» Адамс завопил мне прямо в лицо:

– Готов ты, черт возьми, к этому?

Кровь застыла в моих жилах. В горле все пересохло, но я выдавил из себя фирменное ливерпульское:

– Мы их сделаем!

Матч вмиг пролетел. Я был в полном восторге от того, что на мне белая футболка с моей собственной фамилией на спине. Я приходил в трепет от того, что мне довелось играть против Андрея Шевченко и мы вместе со сборной Англии во главе с Кевином Киганом, легендой Ливерпуля, выиграли 2:0.

Свой сотый матч за сборную Англии я сыграл через 12 лет, 12 ноября 2012 года, в Стокгольме. Мы проиграли 4:2. Златан Ибрагимович забил все голы за сборную Швеции, в том числе и невероятный мяч ножницами через голову, который пролетел 30 метров и проскочил над головой Джо Харта. Когда перед матчем меня попросили дать оценку своей игре за сборную Англии, я предположил, что это будет «шесть или семь». Я был честен, а не пессимистичен.

Если не считать победителей Кубка мира 1966 года, кто еще из игроков английской сборной может, не покривив душой, поставить себе восемь или десять? Пожалуй, я бы дал восемь баллов кое-кому из команды Бобби Робсона, добравшейся в 1990 году до полуфинала в Италии. Вот и все.

Когда наши раздутые «суперзвезды» опростоволосились и Англия выбыла раньше, чем ожидалось, оскорбления и нападки достигли другой крайности. Игроки стали «совершенно бесполезны» и «полным хламом». И все вернулось на круги своя, если не считать того, что за те 14 лет, что я играл на международном уровне, эти нападки стали более настойчивыми. Как бы хорошо ты ни играл за сборную, ты знаешь, что критика всегда наготове. Именно так чувствует себя игрок сборной Англии. Даже когда ты обыгрываешь сборную одной из «второстепенных» стран, тебя все равно критикуют, если только счет не 5:0.

Мне уже давно очевидно, что одна из проблем, поджидающих многих игроков, которые надевают футболку сборной, состоит в том, что из них слишком поспешно делают героев. В наши дни пресса и СМИ чересчур торопятся объявить какого-нибудь мальчишку великим футболистом, прежде чем тот достигнет каких-то долговременных результатов. Это вредит игрокам. Они начинают верить, что они выдающиеся футболисты, когда на самом деле их достижения весьма скромные.

Кроме того, в скрытых от общественности сферах английского футбола существуют такие моменты частного характера, когда с футболистами обращаются не лучшим образом. Эту жестокую правду открыл мне Стюарт Пирс в 2012 году. Пирс был важным игроком английских клубов, которые я боготворил на чемпионате в Италии в 1990 году и на Евро-96. Он был отличным фланговым защитником, целеустремленным игроком и страстным патриотом. Пирс очень огорчился, когда в конце незабываемого матча в Турине он промахнулся в серии пенальти, которая стоила сборной Англии места в финале Кубка мира 1990 года. Но для него очень характерно, что через шесть лет он настоял на том, чтобы пробить еще один пенальти в другой серии – против сборной Испании в четвертьфинале европейского чемпионата на «Уэмбли». Пирс забил, вызывающе взревел, а Англия выиграла в серии пенальти – единственный раз.

Так что к Стюарту Пирсу я относился с уважением, и он, конечно же, стал главным тренером молодежной сборной Англии и был назначен помощником тренера национальной сборной во главе с Фабио Капелло. Для меня было очень важно, когда он позвонил мне после матча Кубка мира 2010 года в Южной Африке. Я был в аэропорту Йоханнесбурга с большинством футболистов команды, которую я возглавлял как капитан. Мы собирались улетать домой после разгромного поражения 4:1 в матче с Германией в Блумфонтейне. Пирсу вовсе необязательно было звонить, но это было очень великодушно с его стороны. Он сказал мне, что я – один из немногих английских футболистов, который может покинуть чемпионат мира с высоко поднятой головой, и похвалил, как я держал себя в качестве капитана. Он сказал:

– Я знаю, ты расстроен и разочарован, как и все мы. Но и твое поведение, и уровень подготовки, и то, как ты играл во всех матчах, – все было на высшем уровне. Иначе и быть не могло. Ты был на уровне, так что тебе нужно гордиться тем, что было сделано.

Именно поэтому то, как он обошелся со мной полтора года спустя, казалось столь поразительным и огорчительным. После того как в феврале 2012 года Капелло ушел, а Рой Ходжсон еще не вступил в должность, Пирса назначили исполняющим обязанности главного тренера на время товарищеского матча с Голландией на «Уэмбли». Думаю, Пирс вообразил, что его назначат на эту должность, хотя его тренерские заслуги не идут в сравнение с богатым опытом Роя или Гарри Реднаппа, которого в прессе называли следующим тренером сборной Англии.

В воскресенье, еще до матча с Голландией, «Ливерпуль» выиграл финал Кубка Английской лиги. Мы в серии пенальти обыграли «Кардифф» и поэтому появились в отеле The Grove, который был тренировочным лагерем сборной, совсем рядом с «Уотфордом», позднее остальных игроков состава. Мы прошли в помещение для команды сборной: я, Глен Джонсон, Энди Кэролл и Стьюи Даунинг. Вошел Пирс со словами:

– Слушайте, ребята, знаю, у вас был сложный матч в финале, поэтому с голландцами вы будете играть только 45 минут. Ну и поздравляю с взятием очередного трофея для «Ливерпуля»!

Думаю, это вполне понятно, и у меня нет никаких претензий по поводу объявления о том, что я буду играть только один тайм в матче за сборную. Но ходило много разговоров, кто будет капитаном, когда Пирс стал главным тренером, и я думал, что, пожалуй, подходящий момент, чтобы сказать мне об этом:

– Можем мы выйти и поговорить?

Или:

– Может, зайдешь ко мне – поговорим?

Казалось, это – идеальная возможность сказать мне, буду я капитаном или нет. Но Пирс не сказал ни слова.

На следующее утро у меня был день отдыха. Едва все остальные игроки ушли на тренировку, Пирс затащил меня в уборную The Grove и сказал:

– Мне просто хотелось сообщить тебе с глазу на глаз, что капитаном на этот матч я назначу Скотта Паркера.

Едва ли мне было что ответить, потому что я знал – он принял ошибочное решение. Скотт Паркер – хороший футболист, он честный, и мне нравилось играть с ним вместе на предстоящем чуть позже Евро-2012, когда я вновь был капитаном при Рое Ходжсоне. Я очень уважаю Скотта как игрока и как человека. Но назначить его капитаном английской сборной вместо меня? В то время Скотт был в неплохой форме, играл хорошо, кроме того, он был лидером. Но у него маловато опыта на уровне сборной и совсем нет опыта капитана на международных турнирах. В матчах за «Вест Хэм» капитаном у него был Кевин Нолан, и они играли на чемпионате в предыдущем сезоне. Не знаю, был ли это камешек в огород «Ливерпуля» или что-то более личное, но у меня сложилось полное впечатление, что Пирс слегка любовался собой в туалетных зеркалах. Я предполагаю, что это решение было принято с тем, чтобы привлечь внимание к Стюарту Пирсу. Так он заявлял: «Вот он я. Я – главный». Кроме того, возможно, он считал, что лондонские СМИ хотят, чтобы капитанскую повязку носил Паркер. С журналистами он встретился к вечеру того же дня и, обсуждая с ними пока еще необнародованный выбор капитана, завел длинную речь том, как он ездил в Афганистан и общался с британскими военными о ценности лидерства. Пирс сказал: