Пестрые рассказы - Клавдий Элиан

Она однажды попала к Киру, сыну Дария и Парисатиды, брату Артаксеркса.[334] Шла Аспасия к нему неохотно, и не по своей воле посылал ее отец: ей приходилось покоряться, как покоряются насилию при взятии города или воле тиранов и сатрапов.

Вместе с другими девушками Аспасию привел к Киру один из его сатрапов. Скоро Кир стал предпочитать девушку остальным наложницам из-за ее простого нрава, стыдливости и потому, что она была хороша и без дорогих уборов. Он все больше и больше любил ее и за ее ум. Часто Кир даже в важных делах спрашивал у нее совета, а, послушавшись, никогда не раскаивался.

Когда девушку в первый раз привели к Киру, он только что кончил трапезу и, по персидскому обычаю, собирался приняться за вино. После еды персы обычно берутся за винные чаши и начинают пить за здоровье друг друга с таким ожесточением, словно сражаются с врагом. И вот посреди попойки к нему ввели четырех эллинских девушек, среди которых была и фокеянка Аспасия. Все были богато украшены. Ведь троим сопровождавшие их служанки тщательно заплели волосы и накрасили лица разными притираниями и снадобьями. Особые люди научили их угождать Киру и быть приятными ему: не отворачиваться, если он подойдет, не выказывать недовольства, если тронет, не сопротивляться, если захочет поцеловать, словом, всей премудрости гетер и приемам продажных женщин.

Каждая девушка стремилась превзойти другую красотой, одна Аспасия не пожелала ни надеть дорогого хитона, ни накинуть узорчатого покрывала, ни омыться. Она взывала ко всем эллинским богам, называя их заступниками свободы и опорой греков, выкрикивала имя отца, призывала на свою и его голову смерть, думая, что непривычный наряд и богатые украшения — неоспоримое свидетельство рабства. Только побои заставили Аспасию покориться; она страдала, что ее заставляют сменить девичью скромность на жизнь гетеры. Все остальные девушки, введенные вместе с нею к Киру, не спускали с него глаз и улыбались, стараясь казаться веселыми. Аспасия же потупилась, лицо ее пылало, глаза были полны слез — все говорило о том, что она стыдится. Когда Кир приказал девушкам сесть поближе к нему, все охотно повиновались; только фокеянка Аспасия не обращала внимания на его слова, пока сатрап не усадил ее насильно. Когда Кир трогал девушек или разглядывал их глаза, щеки и пальцы, все молча терпели, не позволяла этого одна Аспасия. Едва он слегка дотрагивался до нее, она кричала и грозилась, что он раскается в своем поступке. Киру все это очень понравилось. Даже то, что Аспасия вскочила и пыталась убежать, когда он коснулся ее груди, поразило сына Дария столь отличным от персидских нравов благородством. Обратившись к тому, кто купил девушек, он сказал: «Только эта из всех, кого ты привез, одна благородна и неиспорчена, а остальные похожи на продажных женщин своим видом и еще более поведением».

С этих пор Кир полюбил Аспасию больше всех женщин, которых когда-либо знал. В дальнейшем его привязанность еще возросла, а Аспасия тоже полюбила царя. Их взаимная любовь настолько окрепла, что они в равной мере стали ценить друг друга, и союз их своим согласием и верностью ничем не отличался от эллинского брака. Молва об Аспасии достигла Ионии и прошла по всей Элладе. Даже Пелопоннес наполнился рассказами о Кире и о ней, и сам великий царь[335] узнал об Аспасии. Все поняли, что теперь, после Аспасии, Киру не нужна никакая другая женщина.

Это привело ей на память давнишние сны, слова голубки и вещание богини. Аспасия поняла, что с детских лет о ней заботилась Афродита и стала приносить ей благодарственные жертвы: прежде всего она воздвигла богине большую золотую статую. Аспасия хотела, чтобы эта статуя изображала Афродиту и поэтому тут же поместила голубку,[336] украшенную драгоценными камнями, всякий день жертвовала Афродите и возносила к ней молитвы. Она послала много прекрасных даров своему отцу Гермотиму и сделала его богачом, а сама, как говорят эллинские женщины и персиянки, жила скромно.

Однажды Скопас Младший из Фессалии послал Киру ожерелье (Скопас получил его в дар из Сицилии). Оно было сделано с великим искусством и мастерством. Все, кому Кир показывал ожерелье, восхищались им. Очень обрадованный, он сейчас же пошел в покои Аспасии. Застав ее спящей (был полдень), он осторожно лег рядом под покрывало и лежал неподвижно. Аспасия продолжала спать. Когда же она проснулась и увидела Кира, обняла его и, как всегда, обрадовалась. А он вынул из ларчика ожерелье и протянул ей со словами, что оно достойно украшать дочь или мать царя. Аспасия согласилась с этим. Тогда Кир говорит: «Вот я дарю его тебе, надень ожерелье на шею и покажись мне». Она не пожелала взять подарок, но мудро и скромно ответила: «Как же я посмею надеть ожерелье, достойное украшать твою мать Парисатиду? Отошли его царице, Кир, я же понравлюсь тебе и без ожерелья». Аспасия поступила великодушно и подлинно по-царски, как не свойственно в таких случаях женщинам, ибо они любительницы всяких украшений. Восхищенный ее ответом Кир поцеловал Аспасию и обо всем написал в письме к матери, которое отправил ей вместе с ожерельем.

Парисатида обрадовалась письму не меньше, чем подарку, и послала Аспасии в ответ богатые царские дары. Особенно понравилось царице то, что Аспасия, хотя она и пользовалась у сына великим почетом, все же пожелала, чтобы сыновняя любовь победила любовь к ней. Аспасия похвалила дары Парисатиды, но сказала, что они ей не нужны (вместе с дарами она получила также много денег) и отослала все Киру со словами: «Тебе, кто должен кормить многих,[337] богатства нужнее. Мне же, любимый, довольно одного тебя: ты мое драгоценное украшение». Этот поступок, конечно, восхитил Кира. И бесспорно Аспасия заслуживала восхищения и своей красотой, а еще более душевным благородством.

Когда Кир пал в битве с братом[338] и его лагерь был захвачен, Аспасия вместе со всем, что там находилось, стала добычей победителей; попала она в руки врагов не случайно — ее с великим тщанием разыскивал повсюду сам царь Артаксеркс, ибо был наслышан о ее славе и добродетели. Он вознегодовал, увидев Аспасию в оковах; виновников этого бросил в темницу, а ей велел дать драгоценные одежды. Аспасия же ничего не хотела, печалилась, призывала на помощь богов, лила слезы, и только по прошествии долгого времени ее удалось уговорить надеть на себя присланные царем уборы — так горько она оплакивала Кира. В этих уборах Аспасия выглядела самой красивой. И вот царь Артаксеркс начинает вдруг гореть и таять от любви, отличает ее больше всех женщин и оказывает Аспасии величайшие почести, чтобы угодить ей. Все это он делает в надежде, что так заставит ее забыть Кира, а себя научит любить не меньше, чем брата. Надежды царя сбылись лишь со временем и не вдруг; ведь великая любовь к Киру жила в душе Аспасии и словно приворожила ее.

Несколько времени спустя погибает царский евнух Тиридат, первый красавец в Азии. Он умер отроком, едва выйдя из детских лет. Говорят, что царь нежно любил его. Поэтому-то он очень горевал и тяжко печалился; по всей Азии из почтения к царю был похоронный плач. Однако никто не осмеливался ни приблизиться к Артаксерксу, ни утешить его, так как все знали, что его горе не облегчить. Через три дня после случившегося Аспасия в траурной одежде вошла к царю (он готовился идти на омовение) и остановилась перед ним, потупившись, со слезами на глазах. При виде ее Артаксеркс удивился и спросил, зачем она пришла. Аспасия ответила: «Чтобы утешить твою скорбь, царь, если допустишь меня, а если ты недоволен, я уйду». Царь был обрадован ее заботой и велел Аспасии пройти в спальню и подождать его там. Она повиновалась. Вернувшись, Артаксеркс накинул на черную столу Аспасии столу умершего евнуха. Ей шла эта одежда Тиридата, и ее красота показалась влюбленному царю более ослепительной. Покоренный этим, он пожелал, чтобы Аспасия, пока для него не пройдут самые печальные дни, приходила в таком наряде. Она, чтобы угодить царю, согласилась. Рассказывают, что одна Аспасия (этого не могла сделать не только никакая из живущих в Азии женщин, но и никто из сыновей и родственников царя) утешила его и излечила от скорби: он не отвергал ее забот и охотно слушался увещаний.

2

[Никто из ваятелей или художников не изобразил дочерей Зевса[339] вооруженными. Это свидетельствует о том, что посвященная Музам жизнь должна быть мирная и кроткая].

3

Лежа в палатке, смертельно раненный под Мантинеей[340] Эпаминонд призвал к себе Даифанта, чтобы вверить ему начальство над войском. Ему ответили, что Даифант убит. Он велел немедленно привести Иолаида. Когда Эпаминонд услышал, что и этого уже нет в живых, он предложил отказаться от военных действий и заключить мир, так как в Фивах не осталось больше стратегов.

4

Египтяне утверждают, что Сесострис получил законы от Гермеса.