Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » В непосредственной близости - Уильям Голдинг

В непосредственной близости - Уильям Голдинг

Читать онлайн В непосредственной близости - Уильям Голдинг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 45
Перейти на страницу:

Капитан Андерсон нахмурился, коротко кивнул и протопал на мостик. Я поднял голову. Где-то внизу раздавались удары молота по железу.

Я прошел к сходням, где у одного конца все еще стоял морской пехотинец, а у другого — солдат. Я вернулся тем же путем, на цыпочках поднялся на шканцы и прислонился к поручням — хоть как-то определить, где именно за деревянной стенкой пытается заснуть Марион. Через палубу прошел сэр Генри.

— Сэр Генри!

— Вот так потасовка, черт побери! Все улажено?

— Сэр Генри, мне нужно с вами поговорить.

— Черт возьми! Все знают, что Сомерсет никогда не откажет в любезности Фицгенри. Проходите, мой мальчик, — нет, не сюда! Хотите шлепнуться в море? Сюда, по сходням.

Я перешел на «Алкиону», и он встретил меня у среза полуюта.

— Речь, разумеется, о малютке Марион? Очаровательная девушка, но если вы желаете переписываться, то вам следует получить дозволение у леди Сомерсет…

— Нет, нет, сэр Генри! Речь о большем…

— Бог ты мой! Вот плутовка!

— Она само совершенство, сэр. Я умоляю вас позволить мне перейти на «Алкиону».

— О Господи! Да вы…

— Я Магомет.

— Боже! Вы пьяны, черт побери, вот что!

— Нет, сэр! Я хочу пересесть на ваш…

— А ваша карьера, юноша? Ваш крестный, ваша матушка, — разрази меня гром! — что с ними будет?

— Я…

Но что «я»? Где я и что я?

— Я готов для вас на все, но это превосходит любые границы!

— Умоляю, сэр!

— Ах, я и забыл! Вы же сильно ушибли голову, мой мальчик! Так, на этом и закончим.

— Прошу вас!

— Эй, там, помогите-ка!

Откуда-то появились Саммерс и Камбершам. Наверняка и солдат на корме помог. Я отчетливо помню, как они меня тащили, а я думал: «Если Марион услышит, что происходит, она никогда мне не простит». Меня втолкнули в каюту. Виллер стащил с меня туфли и мои «невыразимые». В каюте стоял резкий запах опия.

Вероятнее всего, что, не обладая присущим Колли даром излагать события, я никоим образом не смогу описать своего смятения. Не знаю, в какую минуту я впал в горячку, и даже не знаю — об этом размышлять и вовсе страшно, — когда же я впал в горячку прежде? Врача «Алкионы» подняли с постели и послали к нам на корабль осмотреть меня, хотя я о том совершенно не помню. А что, если просто был молодой человек, терзаемый настоящей лихорадкой, вызванной тройным ударом по голове; молодой человек, которому пригрезился и обед на «Алкионе», и остальное? Но нет. Меня уверили, что все это происходило и что вел я себя с elan,21 присущим молодым людям — до тех пор, пока не отправился на соседний корабль поговорить с сэром Генри. Затем, словно вдруг отказал какой-то тормоз, я временно потерял рассудок. Разумеется, помню как — не дрался, а… — сопротивлялся людям, которые пытались меня утащить. Помню, как отчаянно убеждал я своих сиделок — или тюремщиков, — что мне абсолютно необходимо перейти на «Алкиону» — и это было чистейшей правдой, но было воспринято ими как еще одно доказательство умственного расстройства, причиненного ушибами головы.

После, когда с меня снимали одежду, я обнаружил, что совершенно не в силах ничего сказать и лопочу какие-то бессвязные слова. Лежал я в каюте Колли, потому что когда меня принесли в мою прежнюю каюту, там, разумеется, оказалось пусто; и поволокли меня через коридор, и втащили, не без опасности для головы, в каюту, ставшую вечным напоминанием об этом несчастном. Врач с «Алкионы», говорят, посоветовал отдых и пообещал полное выздоровление, поскольку череп мой не треснул. Бормоча что-то, не понятное ни другим, ни мне самому, я лежал, а меня держали — и каким-то образом ухитрились влить в меня столько маковой настойки, что я попал к ангелам и запел. И так, то распевая, то плача от радости, я наконец погрузился в то, что принято называть целительным сном.

Если исцеление означает понимание своей ситуации, да выберут все болезнь! Я то и дело пытался выплыть из тьмы, вынырнуть, вернуться к сознанию, или, раз уж цель снотворного — поднять меня на седьмое небо, то скажем так: я пытался погрузиться, плыл и нырял, но никак не мог донырнуть до сознания. Помню лица — Чарльз Саммерс, как и следовало ожидать; мисс Грэнхем, миссис Брокльбанк. Мне сказали, что я упрашивал мисс Грэнхем спеть. О, как унизительна лихорадка! Убожество, унизительная необходимость совершать все отправления прямо в комнате. И вдобавок — словно мало этого унижения — я сам же и увенчал себя дурацким колпаком; вина моя в неуклюжести! Я повинен в том, что не придумал ничего лучшего, кроме как стучать головой о дерево, пока прочие пассажиры послушно помогали готовиться к обороне! Больной или здоровый, я мог яриться лишь на себя и на свою судьбу.

Ко мне частично возвратился разум. Он уносился в дальние пределы, а теперь вернулся. Корабль качало, и голова моя на подушке моталась то в одну сторону, то в другую. Я лежал, как лежал уже бесчисленное количество раз, и тут вдруг меня словно обожгло: мы движемся! Ветер дует, море ожило, и мы плывем!

Мы не стояли в штиле; волны колыхались и катились. Помнится, я закричал, вывалился из койки и с трудом растворил дверь в коридор. Выбравшись на палубу, я поднялся по трапу и стал карабкаться по вантам, завывая что-то бессмысленное.

Да, помню. Я восстановил этот эпизод во всей его абсурдности. Корабль идет по морю; волна боковая, ветер сильный. Несмотря на ветер, судно едва движется, потому что сломанные мачты не позволяют поднять все паруса. На палубе, слава Богу, есть несколько человек. Из-под полуюта, шатаясь, выскакивает молодой изможденный и взлохмаченный безумец в ночной рубашке, которая полощется на ветру, обрисовывая исхудавшее тело. Он влезает на ванты и, крепко уцепившись, смотрит вперед, на пустой горизонт, и вопит:

— Вернись! Вернись!

Меня сняли. Говорят, я не сопротивлялся, дал себя унести, словно труп, и уложить в каюте Колли. Помню, что Саммерс вынул из замка ключ и вставил его снаружи. Некоторое время посетители отпирали дверь и, уходя, запирали ее за собой. Я опустился до положения сумасшедшего или заключенного. Помню, как Саммерс ушел в первый раз, и я остался один; лежа на спине, я зарыдал.

(10)

Никто не может рыдать вечно. Наступило время, когда в мою озабоченность собственной скорбью впервые влилось, а затем и выместило ее ощущение, что корабль раскачивается иначе, как-то недовольно и тревожно; в иные моменты казалось, что он не просто сердит, а разъярен.

Я слишком ослабел, чтобы понять происходящее или противостоять испугу, и при мысли о том, что меня, обессиленного, бросили на тонущем корабле, впал в поистине детскую панику. Я вспомнил, наконец, с Божьей помощью, что можно же позвать Чарльза Саммерса, и рявкнул на появившегося вместо него Виллера:

— Мне нужен мистер Саммерс! Найди его!

В течение продолжительного срока корабль изо всех сил старался вытряхнуть меня из койки. Наконец появился Чарльз. Он стоял в распахнутых дверях и хмуро смотрел на меня.

— Вы опять, Эдмунд? Что на этот раз?

Его слова застали меня врасплох.

— Простите. У меня, кажется, была лихорадка.

— Виллер, вы свободны. Мне нужно поговорить с мистером Тальботом. Послушайте, Эдмунд, я сейчас тут за старшего…

— За кого?

— Вы даже не представляете, сколько у меня обязанностей. При величайшем желании я могу уделить вам совсем немного времени. Так что на этот раз?

— Качка! Она меня убивает.

— Господи, Эдмунд, да вы же в самом низу. Послушайте. Вы ушибли голову. Врач с «Алкионы» сказал, что у вас отсроченная контузия. Он прописал вам отдых и покой.

— При такой качке невозможно ни то ни другое.

— С качкой ничего не поделаешь. Вам полегчает, если я объясню, в чем дело?

— Наверное, я успокоюсь, если пойму, что мы не тонем.

Он помолчал, потом рассмеялся.

— Что ж, ладно. Вы представляете себе устройство часов?

— За кого вы меня принимаете? За часовых дел мастера? Я умею заводить репетир, того и довольно.

— Вот-вот. Начинаю узнавать старину Эдмунда.

Он собрался сказать что-то еще, но его остановили вопли, раздавшиеся из каюты где-то неподалеку. Возможно, это были дети Пайка — повздорили до припадка истерии. Чарльз решил не обращать внимания и произнес:

— Корабль — это маятник. Чем маятник длиннее, тем реже он совершает колебания. Рангоут у нас укороченный, другими словами, наш маятник стал короче, что ускорило его колебания. У корабля, полностью лишенного мачт, период колебаний такой короткий, что их невозможно вынести, людей трясет, они болеют и теряют силы. Думаю, так погибло немало судов.

— Но мы не погибнем?

— Конечно, нет. Самое большее, чем грозит нам эта качка — неудобство для пассажиров. Им, конечно, нужна любая мыслимая поддержка. Джентльмены — кто смог — собрались в салоне. Они говорили о вас и жалели, что вас там нет.

Я с трудом сел в койке.

— Примите мои извинения, мистер Саммерс. Возьму себя в руки и сделаю, что смогу, постараюсь подбодрить остальных пассажиров.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 45
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать В непосредственной близости - Уильям Голдинг торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться