Мата Хари. Подлинная история легендарной шпионки XX века - Ваагенаар Сэм

Что касается следующих нескольких месяцев, то в жизнеописаниях Маты Хари они как-то загадочно пропадают. Во всех книгах о ней даты постоянно перемешаны. События, произошедшие в одном году, приписывались другому году. Было известно, что во время войны она совершила путешествие из Голландии во Францию. Она отправилась как раз в ту поездку, которая закончилась ее арестом. Но она была во Франции и еще один раз, а именно в конце декабря 1915 года. Как она ехала и когда точно она покинула Гаагу во время этой второй поездки (на самом деле хронологически она была первой), долгое время оставалось тайной. Даже сама Мата Хари была очень удивлена, когда в ходе допросов, которые вел капитан Пьер Бушардон, ей напомнили об этом путешествии. Она сказала, что вернулась в мае 1915 года и провела во Франции три месяца. Само путешествие она осуществила через Англию, прибыв оттуда в Дьепп через Ла-Манш. Было понятно, что она не могла приехать через Бельгию, уже в 1914 году занятую немцами. Но она серьезно ошиблась. Лишь намного позже она упомянет, что эта поездка состоялась в декабре 1915 года, что и было правильно. С весны 1914 года, когда она покинула Париж, отправившись в Берлин, и до декабря 1915 года нога Маты Хари не ступала на французскую землю.

В июле 1915 года Мата Хари была вся в заботах, связанных с ремонтом и обустройством нового дома в Гааге.

В декабре того же года она появилась в Париже. Это была короткая поездка. В начале следующего года она снова вернулась в Голландию. Сама Мата Хари позднее объясняла:

Мата Хари в 1915 году

«Я вернулась в Париж, чтобы забрать личные вещи и предметы домашнего хозяйства, которые хранились на складе фирмы „Мапль“ на Рю де ла Жонкьер, 29. Я вернулась в Голландию через Испанию с десятью ящиками с вещами, потому что британская граница в то время была закрыта из-за крупных перевозок войск».

В следующий раз она отметила, что большую часть ее вещей, которые хранились в Париже после того, как оставила свой дом в Нёйи-сюр-Сен, составляли столовое серебро и постельное белье.

Она действительно поначалу не занималась в Париже ничем, помимо забот об ее домашних вещах. Эти вещи были необходимы для ее нового дома в Гааге. При этом она в своей типичной беззаботной манере колесила вдоль и поперек Европы, как будто никакого мирового конфликта не было. Но когда ей показалось, что есть шанс остаться хоть еще ненамного и хоть раз выступить на парижской сцене, она тут же навострила уши. Она услышала, что Дягилев все еще во Франции. Потому она, вероятно, подумала, что сейчас ей предоставляется возможность, которая была упущена три года назад. Опыт должен был бы ее научить, что Русский балет и ее восточный танец представляли собой совершенно разные миры.

Мата Хари жила в «Гранд-Отеле». 24 декабря 1915 года она написала письмо своему старому другу, ментору и импресарио Габриэлю Астрюку. Она думала, что тот сможет предложить ей что-то новое. Может быть, ей представлялись «живые картины», которые она исполняла в Голландии? При этом она была достаточно осторожна и упомянула, что думает о своем возвращении на сцену не ради денег. Она намекнула, что живет в Голландии в хороших материальных условиях. Достаточно инфантильно Мата Хари просила Астрюка сообщить Дягилеву, что ему не стоит беспокоиться – он может воспользоваться Матой Хари.

«Я только на короткое время приехала в Париж, – писала она. – Через несколько дней я вернусь в Голландию. Как я вижу, Дягилев все еще тут. Так как у меня теперь есть некоторые новые и достаточно оригинальные танцы, то могли бы вы оказать мне услугу по заключению контракта с ним? Как вы знаете, я сама создаю все свои танцы. И я хочу этого не ради денег, потому что живу в Голландии в хороших условиях содержания, а именно обеспечивает меня адъютант королевы. Гораздо в большей степени я сделала бы это из интереса и, конечно, ради славы. Он (Дягилев) не пожалеет, потому что я смогу привнести нечто новое».

Попросив Астрюка отвечать ей на адрес «Гранд-Отеля», она упомянула также, чтобы он использовал в письмах к ней имя «МакЛеод-Зелле», как написано в ее официальном паспорте, ибо она приехала инкогнито. Конечно, из плана с Дягилевым ничего не вышло. Мата Хари через Испанию и Португалию вернулась к своему обеспеченному любовнику в Гаагу. Это был уже однажды упомянутый мимолетный друг. На допросах в Париже она назвала его имя: барон Эдуард Виллем ван дер Капеллен. Он родился в 1863 году. Когда он во второй раз встретился с Матой Хари, ему уже было пятьдесят два года, то есть на семь лет меньше, чем Джону МакЛеоду.

Но Голландия действовала Мате Хари на нервы. Она ненавидела голландское спокойствие и тишину. В провинциальной атмосфере Гааги ничего не происходило. А ей нужно было возбуждение большого города. Она скучала по Парижу и, очевидно, также по некоему маркизу де Бофору, с которым познакомилась в декабре 1915 года в «Гранд-Отеле». Воспоминания о нем были в ней еще очень живыми, равно как и в нем – о ней.

Она попросила голландские власти выдать ей новый паспорт. Его она получила 15 мая 1916 года. Он до сих пор хранится в секретном досье французского военного министерства. Там я смог его увидеть. Это тоже просто лист бумаги. Но на нем есть и фотография. Это тот же снимок, только поменьше, как тот, что Мата Хари вклеила на последнюю страницу своих альбомов: дама в большой шляпе с белыми перьями, с сережками и жемчужным ожерельем.

Глава 12

На приеме у французского консула в Голландии Мата Хари не столкнулась ни с какими трудностями. Ей дали визу во Францию. Но у англичан она натолкнулась на сопротивление. Для возможного транзитного пребывания в Великобритании ей нужна была английская виза. Но британский консул в Роттердаме ей в визе отказал.

Она не понимала мотивов поведения этого джентльмена. Еще до того, как она 15 мая 1916 года получила свой паспорт, она обратилась за поддержкой в Министерство иностранных дел в Гааге. Обещанную поддержку ей вскоре предоставили. 27 апреля 1916 года в посольство Нидерландов в Лондоне была отправлена телеграмма за подписью министра иностранных дел Нидерландов господина Джона Лаудона. Это была стандартная подпись под всеми телеграммами МИД, которые подписывались либо именем Лаудона, либо господина Ханнема, генерального секретаря.

Согласно ответу посольства в Лондоне, отправленного в 6 часов вечера 4 мая, англичане отказали в выдаче визы.

«У властей есть причины, по которым разрешение на въезд дамы, упомянутой в телеграмме за № 74, в Великобританию является нежелательным».

Этот ответ британцев представляет собой важный поворотный пункт ввиду того, что произошло впоследствии. Но на него не обратил внимания ни один из авторов, писавших о Мате Хари. О нем никто не знал. Но это сообщение означает, что англичане заподозрили Мату Хари раньше французов. Верно, что капитан Жорж Ладу, руководитель французского Второго бюро, позднее заявил, что его коллеги в Лондоне «раньше, чем за год» до ее ареста уже посылали ему донесения. Но это и все. Англичане не располагали подробной информацией, иначе бы они информировали Ладу более определенно. Как признал позднее сам Ладу, у него не было никаких компрометирующих Мату Хари сведений. Да, подозрение было по обе стороны Ла-Манша. Но само подозрение, несомненно, изначально исходило из Лондона.

Подозрение англичан, очевидно, основывалось на донесениях их тайного агента в Голландии. Он проинформировал британского резидента в Нидерландах об одном посещении Маты Хари в Гааге вскоре после своего возвращения из первой поездки во Францию. Как сообщила больше года спустя сама Мата Хари на допросах, ее посетил немецкий консул в Амстердаме. Британской секретной службе не было известно, о чем беседовали консул и Мата Хари. И не было ничего, что могло бы воспрепятствовать любому голландскому подданному в нейтральной Голландии свободно общаться с немцем. Но, скорее всего, именно этот визит пробудил подозрения в головах англичан. В любом случае с того момента в Лондоне Мату Хари стали считать подозрительной особой.