Шпионы Первой мировой войны - Джеймс Мортон

Новый корпус в первые несколько недель своего существования, кажется, почти не отличался по уровню дилетантизма от довоенных британских шпионов. Первым его командиром был майор Т. Дж. Дж. Торри, родственник Макдонога. Служивший раньше в кавалерии в Лакноу, Торри просто хотел быть на войне, и боялся, что, вернувшись в Индию, упустит возможность принять участие в боевых действия, ведь, по мнению обоих сторон, война должна была «закончиться к Рождеству». У Торри не было никакого опыта в разведке – а у кого он тогда был? – и прошло целых шесть недель, пока он подал прошение перевести его снова в строевую часть. Прошение удовлетворили, и Торри стал командиром 2-го Лейб-гвардейского кавалерийского полка, сражавшегося под Ипром. Корпус вначале состоял из командира и 20 старших офицеров, 25 офицеров-разведчиков с мотоциклами, 6 водителей, 4 поваров – им платили один шиллинг и шесть пенсов ежедневно – и 25 детективов из Скотланд-Ярда, преимущественно из Специального отдела. Привлечение полицейских сыщиков не было таким уж странным, как казалось на первый взгляд: они порой приносили очень большую пользу, например, когда Корпус действовал во Франции, они успешно разоблачали немецких агентов. Впоследствии этой работой им пришлось заниматься в Италии, в Салониках, на Ближнем Востоке, а затем и в России.

Процесс набора людей в Корпус был бессистемным. Практические знания автомобилей и мотоциклов считались полезными у будущих офицеров Корпуса, но, по крайней мере, от них «требовалось уметь удержаться на лошади в течение приемлемого отрезка времени». Лошадь, на которой нужно было показать мастерство верховой езды, была не какая-нибудь: используемые кони были «позаимствованы» с Графтонской охоты на лис. Уолтер Кирк считал, что «скромность относительно их достижений не была характерной чертой многих из успешных кандидатов».

Новички бывали самые разные. У лейтенанта Данкелса один из «роллс-ройсов» его семьи был покрыт особой броней. Майор Малькольм Генри Мортимер Лэмб был раньше начальником тюрьмы в Шрюсбери. Как человек, понимающий важность картотек и списков, он собрал регистр «нежелательных проституток», хотя его «регистр желательных проституток», правда, не сохранился и неизвестно, был ли он.

Другой рекрут, капитан У. Л. Р. Бленнерхэссет, прибыл вооруженный мечом его отца и с двумя запасными рубашками. Он, возможно, был замечательным охотником, но, как оказалось, никудышным мотоциклистом. Когда лейтенанту Джеймсу Маршалл-Корнуоллу, ожидавшему, что ему доведется скакать на графтонском коне по кличке Санбим, сказали, что вместо лошади нужно будет оседлать мотоцикл, он признался, что не умеет на нем ездить. Тогда Бленнерхэссет разрешил ему сесть на заднее сиденье его мотоцикла, но тут же потерял управление, и их поездка продлилась всего 50 ярдов. У другого мотоциклиста, лейтенанта Фэйрберна, каким то образом винтовка попала между спиц колеса, и он вылетел из седла. У А. Дж. Эванса не был времени снять мерки для униформы, и он купил мундир Миддлсекского полка, который увидел на манекене в витрине на Риджент-Стрит.

Майор Джон Лоуренс Бэйрд, впоследствии виконт Стоунхэйвен, написал в своем дневнике от 12 августа: «После завтрака мне пришло в голову, что хорошо было бы взять сюда Джиллинга, моего дворецкого, как денщика». В тот момент, когда это решение было принято в его пользу, Джиллинг был поглощен работой, разбирая яхту своего хозяина «Гертруд». Позже Бэйрд написал «Торри одобрил, Джиллинг согласен».

Бэйрд посчитал увольнение 12 офицеров еще до того, как они прибыли во Францию, «несправедливым». Они уже купили свои комплекты обмундирования и сдали экзамены по французскому языку. В конце концов, военное министерство знало об их квалификации «прежде, чем взять этих людей». Но у Корпуса не было времени для долгого процесса увольнения. Некоторых уцелевших описывали такими словами как «ненадежный», «бесполезный», «неуравновешенный» и «нервный». Некоторые, включая лейтенанта Марка Артура Блюменталя, были прохвостами; хотя, на самом деле, возможно, как раз такой тип людей мог бы оживить и активизировать Корпус. Блюменталь вступил в Корпус в октябре 1914 году как майор. В несколько неспортивном духе его бывшие начальники тогда раскрыли, что он был как-то признан виновным в мошенничестве, и тогда он был лишен офицерского звания. В марте 1916 года, все еще в Корпусе, он получил звание лейтенанта, но в октябре следующего года поступили донесения, что он проводил свои ночи в Амьене с дамой из французской миссии. Несмотря на его просьбы, ему пришлось лишиться офицерского звания во второй и последний раз в декабре 1917 года.

Однако уцелевшие новички были полны инициативы. Один обменял свой мотоцикл на автомобиль, позже обменял и его, затем его преемника, все время получая машины более дорогих марок, во время отступления из Монса, пока не закончил «роллс-ройсом», но тут-то его и конфисковал Главный штаб. Взамен ему тогда дали другой мотоцикл.

Разведывательный корпус, к тому времени состоящий из 12 кадровых офицеров или офицеров запаса и 42 офицеров-разведчиков, прибыл во Францию 12 августа 1914 года. К 21 августа Главный штаб установил обязанности Корпуса. Они должны были допрашивать военнопленных, заниматься шифрами, и контролировать пропуска и документы. Они также должны были распространять ложные слухи. Не занятых этими задачами офицеров прикрепили к Королевскому авиационному корпусу или к кавалерийским полкам, где с учетом их владения французским языком, они использовались в качестве курьеров.

Первым членом Корпуса, удостоенным награды, был второй лейтенант Роджер Роуллстон-Уэст, тогда прикомандированный к штабу 19-й бригады. Он был награжден Орденом за боевые заслуги. Он прибыл во Францию 13 августа и был тут же задержан солдатами Собственного Ее Величества Королевы Кэмеронского полка шотландских горцев по подозрению в шпионаже и находился под арестом два дня. 31 августа, во время наступления первой армии фон Клюка, выяснилось, что из трех мостов в Понтуаз-ле-Нуйаен разрушены только два. Роуллстон-Уэст вызвался на самоубийственную, по мнению командира бригады, операцию и отправился назад, чтобы взорвать мост. Вместе с сапером лейтенантом Дж. А. Ч. Пенникьюиком, сидевшим на заднем сиденье его мотоцикла, держа коробки со взрывчаткой, они проехали много миль по плохим и частично уже занятым немцами французским дорогам и выполнили задание. Пенникьюик тоже был награжден Орденом за боевые заслуги.

Первым погибшим офицером Корпуса стал Джулиан Хорейс Мартин-Смит, который уже раньше помог спасти оружие 9-го Уланского полка, попавшего под внезапный обстрел. Он получил пулевое ранение близ Песи 6 сентября 1914 года и умер два дня спустя.

Многие французские дороги тогда не были ни гудронированными, ни мощеными. Это были обычные грунтовки, превращавшиеся в болото при каждом сильном дожде, что и случилось той осенью. 7 сентября Макдоног, Торри и майор Уолтер Кирк упали в канаву, когда их водитель не смог вписаться в поворот и врезался в дерево. Макдоног сломал ключицу, Торри потерял сознание, но Кирк взял велосипед и поехал за помощью.

Две недели спустя произошел инцидент, породивший легенды. Мэнсфилд Камминг и его сын Элистер, лейтенант Корпуса, ехали на «роллс-ройсе» около Мо, когда автомобиль врезался в дерево. Элистер погиб, а Мэнсфилд Камминг потерял ногу. В 1916 году на основе этого случая появилась история, рассказанная романистом Комптоном Маккензи. Он утверждал, что Камминг взял перочинный нож и отрезал свою зажатую упавшей машиной ногу, чтобы выползти из нее и накрыть сына своей шинелью. Драматург и разведчик Эдвард Ноблок, который позже тоже работал на Камминга, описал, как Камминг обрубал остаток своей ноги. Вернувшись в Англию, Камминг в ходе собеседования с потенциальными агентами, чтобы проверить нервы претендентов, имел обыкновение втыкать у них на глазах перочинный ножик в свой протез, и если претендент вскакивал, Камминг говорил ему: «Ну, боюсь, у вас тут ничего не получится». Правда это или нет, но Камминг, конечно, выздоровел быстро и нашел в себе силы вернуться к работе. Позже он приобрел что-то вроде маленького самоката с моторчиком, на котором катался по коридорам Уайтхолла.

Торри сменил Арчибальд Уэйвелл, получивший временное звание майора 24 сентября 1914 года. Первоначально Уэйвелла оставили в военном министерстве заниматься задачами, переданными ему Макдоногом и Кирком на десятиминутном совещании. В его новой роли он тут же проявил инициативу, изменив оказавшийся под угрозой вскрытия шифр, не обращаясь к вышестоящим начальникам. Но фактически работа разведки его не интересовала:

«Как только я разобрался с задачами Разведывательного корпуса, организовал его работу, уладил один или два незначительных скандала, и уволил одного или двух неподходящих людей, я посчитал, что работы там хватало только на один – два часа в день».