Красная шапочка - Сара Блэкли-Картрайт

— Валери… не надо воображать то, чего нет, — сказал Питер, стараясь ожесточиться. — Что случилось, то случилось. Только и всего. — Он произнес это ровным тоном, очень четко.

Валери отшатнулась, шокированная его словами.

— Ты сам в это не веришь, — покачала она головой.

Но он не поколебался, его лицо оставалось суровым, почти жестоким. Он не желал даже смотреть на Валери. Но одним пальцем коснулся ее длинного светлого локона. Не сумел удержаться.

Валери, у которой от гнева сжалось горло, грубо оттолкнула его и выскочила из-под навеса, в толпу. Она пошла назад, к своему дому. Ей казалось, что она уже умерла.

— Валери, а я тебя ищу!

Это был Генри Лазар. Валери неохотно посмотрела в его карие глаза, слишком остро ощущая разницу между этими двумя мужчинами. Взгляд Генри был открытым, прямым, ничего не таящим… а может, ему просто нечего было таить.

Валери оглянулась, но Питера не увидела. Она попыталась привести в порядок растрепанные мысли и чувства.

— Я тут кое-что для тебя сделал. — Генри прекрасно видел, что Валери в мыслях где-то далеко, но не собирался отступать. — Прости, я понимаю, сейчас неподходящий момент. Тебе пришлось пережить такое. Мне следует подождать… — Он посмотрел в сторону и увидел Питера, только что присоединившегося к группе мужчин. — Но на тот случай, если я не вернусь… хочу подарить вот это.

Валери была слишком настроена против Генри, он ей даже не нравился. Все его обаяние и искренность не могли поколебать ее.

Но он сунул руку в карман и достал тонкий медный браслет. Украшение было простым и при этом элегантным, его поверхность как будто покрывали крошечные волны.

— Это отец меня научил, — пояснил молодой кузнец. — Чтобы однажды я подарил такую вещицу женщине, которую полюблю.

Несмотря ни на что, Валери была тронута. Генри думал о ней среди всей этой суматохи…

— Ты снова будешь счастлива, — сказал Генри с едва уловимым самодовольством, застегивая браслет на запястье Валери. — Обещаю!

Как ни странно, Валери от его слов почувствовала себя спокойнее.

К ним приблизился Адриен, положил руку на плечо сыну и кивком предложил примкнуть к мужчинам, уже направлявшимся к воротам. Генри сжал руку Валери и отошел, расправив плечи.

А Валери осталась с женщинами, смотревшими вслед охотникам. Она невольно свирепела, глядя на эту демонстрацию силы. Прямо-таки руки чесались от желания схватить какое-нибудь оружие, сделать хоть что-нибудь, кого-то убить… дать выход чувствам.

Она заметила отца, молча тащившегося следом за остальными, как будто утонувшего в тяжелой куртке. И поспешила к нему. Глаза Сезара напоминали осколки вдребезги разлетевшегося сосуда. Валери стало жаль его.

— Я с тобой, — заявила она.

— Нет.

— Но она была моей сестрой!

— Нет, Валери. — Он вскинул на плечо топор. — Это не женское дело.

— Ты прекрасно знаешь, что я храбрее большинства этих мужчин! Я могу…

Валери умолкла от неожиданности, потому что Сезар схватил ее за руку. Она не ощущала на себе отцовскую силу с тех пор, как была еще совсем малышкой и таращилась на него снизу вверх, дивясь его росту.

— Я сам обо всем позабочусь, — пообещал Сезар, сурово глядя на Валери. — Ты не можешь идти с нами. Ты — все, что у меня осталось. Понимаешь меня?

И в это мгновение девушка снова увидела своего настоящего отца и снова восхитилась им. Он вернулся во всей своей силе и красе. От этого с души Валери свалился тяжелый камень.

Она кивнула.

— Вот и славно.

Он отпустил ее руку.

И тут же Валери увидела, как силы опять покинули Сезара, он угас подобно свече, превратился в печального старца с поникшими плечами и с той улыбкой, что много лет подряд говорила: «Ну да, все надо мной смеются, но, по крайней мере, я об этом знаю».

— Если я не вернусь, доченька, тебе достанется в наследство мой ночной горшок, — пошутил Сезар.

Но Валери не смогла рассмеяться. Она лишь смотрела, как отец догоняет толпу.

«Да ему сейчас и по дереву не попасть топором, — думала она. — Как же он собирается сражаться с бешеной тварью?»

Когда все женщины наконец разошлись по домам и Сьюзет погрузилась в беспокойный сон, Валери сделала то, что должна была сделать. Она надела свой плотный серый плащ с ветхой подкладкой и пристегнула к нему воротник из лоскутков кожи.

Девушка прекрасно знала, куда именно направились мужчины, где устроил свое логово Волк. Она собственными глазами видела кости на пути к горе Гриммур и в лесу Черного Ворона. Шагая вслед за отставшими охотниками уже по опустевшему селу, Валери держалась в тени, чтобы никто ее не заметил.

Она прислушивалась и присматривалась, идя по тропе, параллельной той, которую выбрали мужчины; любопытно было наблюдать, как они вели себя, очутившись в лесу. Прямо-таки взяли и сбились в стаю, что твои волки!

Клод явился в доспехах, которые сам же и смастерил из старых кастрюль и противней, а вооружился он вилами и кухонным ножом.

— Я т-тоже иду! — с жаром заявил юноша.

Его руки при этом метались из стороны в сторону, как перепуганные птицы.

— О, тут уж никакое чудище не устоит! — рассмеялись мужчины, отгоняя его.

Валери хотелось подойти к Клоду, и она очень обрадовалась, когда увидела Роксану, спешившую к парню, чтобы увести его домой. Валери жалела Клода, но тоже считала, что ему лучше остаться в селе, в безопасности.

Потом она увидела, как Сезар догнал Адриена, шедшего впереди отряда. Кузнец казался воплощением гнева и отваги, поступь его была широка и тверда, и под башмаками громко скрипел снег.

— Хлебнуть не желаешь? — спросил Сезар, откупоривая свою фляжку; несколько капель пролились на землю.

Адриен молча отмахнулся. Сезар пожал плечами и сделал большой глоток.

— Спасибо, что ты решил отомстить за мою Люси, — пробормотал он.

Адриен кивнул:

— На моем месте ты поступил бы так же.

Валери никогда прежде не видела, чтобы эти двое держались дружески. Кто бы мог поверить, что самый богатый человек села и убогий пьяница способны найти общую тему для разговора? И тут ей пришло в голову, что даже последний нищий может обладать тем, что пригодилось бы богатею. К примеру, имуществом вроде дома и надела земли, которое можно присоединить к процветающему хозяйству… Валери нахмурилась от этой мысли. «Так и я для них всего лишь вещь, предмет купли-продажи…»

Откуда-то выскочил кролик, едва заметный на белом снегу; она лишь уловила блеск влажных черных глаз. Нет, одернула себя Валери, сейчас нельзя отвлекаться.