Пригоршня тьмы - Алексей Атеев

Ага! Начнем поиск. Может, что-нибудь и выудим.

Панкратов… Рецидивист… Особо опасен… Совершил побег полтора года назад… Не найден… Особые приметы: шрам через все лицо. Не то. Шрам бы сразу заметили.

Доценко… Особо опасен… 22 года… Глаза темные – не подходит, слишком молод, да и глаза…

Курехин… Ушел из дома и не вернулся… Два месяца назад… 65 лет… Не то!

Вот! Десять дней назад из психиатрической лечебницы пропал больной. Невменяем. Настоящие имя и фамилия неизвестны. Не разговаривает. Приметы: лет тридцать-сорок, коротко острижен, глаза зеленые. Лицо круглое, почти лишено мимики. Мимики лишено, это как же? Застывшее лицо? Застывшее, застывшее?.. У того тоже было застывшее… «Как у рыбы», – подчеркнула соседка.

По приметам вроде похож, но, самое главное, сбежавший больной не разговаривает, а этот точно говорит. Но мало ли чего не бывает, хотя бы маленькая зацепка уже есть. Нужно обязательно проверить.

Он набрал номер лечебницы. Долго никто не отвечал. Наконец трубку сняли. Шебалин представился и поинтересовался пропавшим больным.

– Директор сыскного бюро? – Голос женщины дрожал от любопытства. – Как интересно! А что, вы нашего Прошу нашли?

– Прошу?

– Пропавшего больного то есть.

– В ориентировке написано, что его имя и фамилия неизвестны.

– Да, конечно. Но в лечебнице его называли Проша.

– Ах так! А нет ли у вас фотографии этого Проши?

– В истории болезни скорее всего нет. Но у нас один доктор увлекается фотографией, наверное, у него снимок Проши имеется.

– Нельзя ли узнать поточнее? Поверьте, это очень важно.

– Хорошо. Я сейчас постараюсь выяснить. Не вешайте трубку…

Минут пятнадцать она отсутствовала, потом, запыхавшись, прокричала:

– Такой снимок есть! Можете подъехать и забрать!

– Послушай, Бузыкин, – обратился Шебалин к одному из своих ребят, – поезжай в психиатрическую лечебницу. Обратись в приемную главврача и возьми фотографию пропавшего на днях больного по имени Проша. Потом, не заезжая в город, по Кольцевой выезжай на трассу и двигай в сторону Быково. Через пять километров, как проедешь Быково, поворот. Тащи атлас шоссейных дорог, я тебе покажу, где примерно сворачивать. Вот где-то здесь, – он отметил ногтем предполагаемое место поворота, – там еще куча засохшего цемента лежит. Доедешь до Покровки. Найдешь там участкового Безруких. Запомнил? Безруких! Скажешь, что от меня. Пускай свидетели опознают человека, снятого на этой фотографии.

– Так весь день уйдет, Николай Ильич, – сказал Бузыкин.

– Хоть два! Дело очень важное. Как только предъявишь карточку свидетелям, тут же звони мне, сообщи результаты. Звони сюда. Если меня здесь не будет, то звони домой. Помни, от твоей оперативности зависит жизнь ребенка.

Бузыкин умчался.

«Теперь будем ждать звонка, – сказал сам себе Шебалин, – просто сидеть и ждать».

Бузыкин позвонил через пять часов.

– Его опознали, – радостно орал он, – оба свидетеля: и доярка, и шофер.

– Отлично, – удовлетворенно констатировал Шебалин, – возвращайся скорее.

Значит, все-таки Проша. Однако что это дает? Психически больной похитил девочку и увез ее в неизвестном направлении. Хуже ситуации не бывает. Но все же, что это за Проша такой? И почему у него нет ни имени, ни фамилии? Нужно ехать в лечебницу. И как можно быстрее.

Лечебница встретила его тишиной. Наглухо закрытые высоченные ворота являли собой образец непоколебимой мощи. Некоторое время Шебалин что есть мочи стучал по их гулкой железной поверхности. Наконец сбоку открылась калитка и высунулось сердитое стариковское лицо.

– Чего хулиганишь?! – грубо спросил старик.

– Мне надо видеть главврача.

– Никого нет, – уже спокойнее сказал старик. Он подозрительно рассматривал Шебалина и его машину. – Ты, парень, поздновато приехал, рабочий день уже закончился.

– Но ведь есть кто-то из врачей?

– Есть дежурный, но на территорию я тебя не пущу. Согласно приказу, посторонним после шести вечера на территории бывать запрещено.

– Я из милиции, – заявил Шебалин, прекрасно зная, что эта магическая фраза раскрывает все двери.

– А не врешь? Предъяви документы!

Вздохнув, Шебалин достал удостоверение. Собственно, это было его старое милицейское удостоверение, но для этого дедка сойдет, решил он.

Старик долго изучал документ, всматриваясь в лицо Шебалина. Должность заместителя начальника уголовного розыска и чин капитана, видимо, произвели впечатление.

– А по какому делу? – уже заискивающим тоном, с любопытством спросил он.

– Больной у вас пропадал недавно?

– Это Проша, что ли? Ну так бы и сказал. Проходи.

Старик распахнул калитку, и Шебалин вошел.

– Следуй вон туда, – дед указал рукой на двухэтажное здание. – Найдешь Викентия Самойловича, он сегодня дежурит. Нашелся Проша?

– Не совсем, – ответил Шебалин и пошел в указанном направлении.

На территории больницы не было ни души, но когда он проходил мимо длинного больничного корпуса, то услышал звяканье посуды и приглушенный шум.

По-видимому, у них сейчас ужин. Значит, опять придется ждать.

Он вошел в здание, указанное сторожем. Прошел по гулкому полутемному коридору, в одной из комнат за дверью раздавались голоса. Шебалин постучал и, не дожидаясь приглашения, открыл дверь. Несколько человек в белых халатах смотрели телевизор. Услышав стук, они дружно повернулись и уставились на Шебалина.

– Можно мне видеть Викентия Самойловича?

– А в чем, собственно, дело? – Из кресла поднялся невысокий худощавый брюнет в очках.

– Это вы?

Брюнет кивнул.

– Мне нужно срочно поговорить с вами.

Они прошли в небольшой кабинет с выкрашенными белой эмалью стенами. В кабинете вообще преобладал белый цвет, и это Шебалину понравилось.

– Садитесь, – врач кивнул на стул, – так по какому вы делу?

– Я – директор частного сыскного бюро «Аргус», – представился Шебалин.

На лице врача промелькнуло мгновенное любопытство, но оно тут же сменилось официальным выражением.

– Аргус – это такой многоглазый великан? – продемонстрировал он свою эрудицию.

– Именно. – Шебалин поморщился, он не любил всезнаек. – Вот мои документы.

Врач мельком глянул на корочки и снова поднял глаза на Шебалина.

– Видите ли, – осторожно начал тот, – сейчас мы занимаемся поисками похищенной девочки. У меня есть неопровержимые доказательства, что похитил ее ваш больной, некий Проша.

– Так это вы звонили утром?

Шебалин утвердительно кивнул.

– Именно у меня и взяли для вас фотографию Проши. А почему вы думаете, что он причастен к похищению?

– По вашей фотографии его опознали свидетели.