Пароль — «Седой Каспий» - Сфибуба Юсуфович Сфиев

на ваше имя выехал вместе со мной в Темир-Хан-Шуру. По дороге он заболел, и я еле довез его до города. Больного оставил у знакомого фельдшера, а я сам по его просьбе выехал в Тифлис, чтобы передать вам эти письма.

Тарлан выхватил из рук Османа письма и начал вслух читать их своим спутникам, присутствующим в номере.

— Я же вам говорил, что Кадыров не подведет. Мы завтра же поедем на родину. Уважаемый земляк, — обращаясь к Осману, сказал Тарлан, — а когда приедет делегация?

— Скоро. Кадыров лично вел переговоры кое с кем по этому вопросу.

На следующий день к Тарлану из Дагестана прибыли представители, выделенные руководством контрреволюционных сил. По заданию Гоцинского и Алиханова делегация ускорила приезд в Дагестан людей из-за границы.

В целях безопасности выехали из Тифлиса, разбившись на группы. Несмотря на все старания, в группу, которую возглавлял сам эмиссар, Осман не попал. Тарлан предложил ему срочно отправиться одному, чтобы оказать помощь больному Кадырову, чьи заслуги эмиссар особо оценил.

Осману ничего не оставалось, как покинуть Тифлис. Возражения вызвали бы подозрения у эмиссара. Он поспешил выехать в Темир-Хан-Шуру, чтобы доложить о результатах встречи с врагами.

— Выдвинутый нами план, — заметил Рамазанов, выслушав доклад Османа, — оказался неудачным. Мы, конечно, не могли предвидеть такой исход. Кто думал, что Тарлан в столь сложный для него час будет заботиться о Кадырове. Самое главное звено выпало из наших рук. Теперь нужно потратить много времени и сил, чтобы установить маршрут врагов и организовать за ними наблюдение, иначе они ускользнут от нас.

* * *

Как опытные воры, скрывающиеся от преследования, Тарлан и его советники через горы тайком добрались до Северного Дагестана. Здесь им предстояло встретиться с Нажмутдином Гоцинским.

И Тарлан и Гоцинский к этой встрече готовились, и оба они достаточно волновались. Основания для этого у них имелись. Хотя они были представителями одного лагеря, боровшегося против новой власти, каждый из них по-своему мечтал выполнить намеченные планы.

Гоцинский — крупный собственник, думающий, в первую очередь, о своем богатстве, не пользовался симпатией у народа, за исключением кучки предателей, перешедших в его лагерь.

Гоцинский боялся, что в случае ожидаемой победы над Советами, учитывая то, что в ней примет участие и Тарлан, последний может стать главой области. Тогда, думал он, пропало его имамство вместе со всем богатством.

В свою очередь Тарлан беспокоился о том, что контрреволюционная верхушка, сполна использовав его для борьбы с большевиками, затем выбросит его за борт.

Первая встреча Гоцинского с Тарланом была назначена у Гидатлинского моста. День с утра выдался ясный. Мюриды по примеру своего вожака, расстелив шубы, сидели на них и мирно беседовали. Все ждали гостя с той стороны. Нажмутдин нервничал. Ему было неловко перед своими мюридами. Он, их предводитель, уже час ждет этого мальчишку. Наконец-то показалась группа всадников. Среди них был и эмиссар.

...Нажмутдин крепко обнял Тарлана.

— С приездом, наш долгожданный гость!

— Спасибо, уважаемый. Я приехал из далекой Турции по вашей просьбе...

— Я знал, что ты приедешь, дорогой Тарлан. В трудные для нашего Дагестана дни мы все должны находиться под одним зеленым знаменем...

— Как чувствуют себя ваши мюриды? — спросил Тарлан, повернувшись к телохранителям Гоцинского, стоявшим недалеко от него.

— Хорошо, — хором ответили мюриды.

Дальнейший разговор между лжеимамом Дагестана и новоиспеченным эмиссаром никак не клеился. Наступило неловкое молчание...

Один из жителей селения Урада подошел к Тарлану и поцеловал ему руку. Его примеру последовали еще несколько человек. Один из советников Тарлана, отозвав в сторону подошедшего первым к высокому гостю урадинца, сказал ему что-то.

Урадинец снова подошел к эмиссару и демонстративно пригласил его в гости. Тарлан обрадовался приглашению и последовал за урадинцем.

Гоцинский, наблюдавший за этой сценой и слышавший весь разговор, сел на коня и, не сказав никому ни слова, поскакал в сторону, где стояли его отряды. Мюриды незамедлительно присоединились к своему предводителю.

Урадинец доставил Тарлана и его свиту к известному в селении кулаку, который, радушно приняв гостей, устроил им завтрак. Во время еды эмиссар вдруг вспомнил о Гоцинском.

— Значит, Гоцинский сюда не явится?

— Он здесь и не нужен, — ответил один из урадинцев, — надоел всем со своими голодными бандитами. Они налетают, как саранча, и уносят все, что попадает им под руки. Жители Урады ненавидят Гоцинского за то, что своими обещаниями он столько времени обманывает их.

Тарлан положил недоеденный кусок баранины. То же самое сделали остальные участники завтрака. Кулак, хозяин дома, растерянно проговорил:

— Уважаемый Тарлан, хозяйка спешила, подала недоваренное мясо. Прошу прощения, сейчас будет шашлык.

— При чем тут хозяйка? — сказал эмиссар.

— Так в чем же дело, уважаемый?

— Я думал, что народ поддерживает Гоцинского, а оказывается, горцы даже не приглашают его в дом.

Вместо хозяина ответил урадинец:

— Видите ли, Гоцинский объявил себя имамом. Выдает себя за человека, посетившего Мекку, где якобы сам всевышний принял его и назначил имамом. А он вообще никогда в Мекку не выезжал.

Тарлан молчал. Его советник, обученный Мехметом, решил поправить положение.

— Конечно, Гоцинского никто имамом не назначал, поэтому народ считает его лжецом. Всевышний видит это и знает, как поступить с ним... Великие державы направили к вам нашего Тарлана. Мы, верные идеям ислама, призываем народ собраться под его знаменем. Гоцинский кое-что для борьбы с Советами сделал. Мы не будем отталкивать его. Нужно действовать вместе, иначе большевики нас разгромят.

— Правильно говорит господин советник из Турции, — сказал хозяин. — Мы должны действовать умно: у большевиков много силы. Надо направить людей по округам: всем горцам надо объединиться...

* * *

Один из урадинских активистов