Время платить по счетам (СИ) - Шу Алекс

— Кто участвовал в первом нападении? Когда Ашота в заложники собирались брать.

— Чибис, с Литовцем и его пацанами.

— Понятно, а стрелял в Вову, кто?

— Некий Тёма Воркутинский. Он крупно проигрался, Чибис ему обрез подогнал и пообещал простить долг, если кого-то из наших вальнёт. Санины люди узнали, — Сергей кивнул на улыбнувшегося Устинова.

— Ладно, — я на минуту задумался, парни молчали, ожидая вердикта. — Какие-то ещё проблемы после этого инцидента с местными были?

— Нет, — качнул головой начальник СБ. — Ты же через Ашота дал команду пока туда не лезть, все вопросы решать в телефонном режиме. Вот мы и не лезли. Гуменюк вроде что-то там накопал. Но товарищ полковник хочет лично с тобой говорить.

— Хочет — поговорим, — пообещал я. — Завтра день занят, будем прорываться к Каданникову, и убирать Березовского из ВАЗа. А потом я товарищу полковнику позвоню и назначу встречу. После неё и решим, как с этим Пахомом разбираться. Есть у меня мыслишка «смоленских» на него натравить, но пока ещё рано об этом говорить, она ещё до конца не оформилась.

— Думаешь, «Джек» не кинет? Будет соблюдать договоренности? — поинтересовался бывший опер.

— Надеюсь. Саня говорит, его слово — железное, — улыбнулся я, вспоминая в подробностях всё произошедшее на трассе…

Три с половиной часа назад. Участок трассы за поворотом на Климовск

— Какое предложение? — я с интересом ждал продолжения.

— Простое, — Джек пытался сохранять хладнокровие, но его истинное состояние чувствовалось в нервно дернувшейся жилке под глазом и на мгновение мелькнувшему выражению полной обреченности. Я его прекрасно понимал. Порку задниц бандиты ему не простят. Во всех неудачах всегда виноват главарь. Он принимает решения и отвечает за них. Может, в лицо не выскажут, но злобу затаят, и при случае предъявят. Да и авторитет после экзекуции сильно пострадает. У него практически патовая ситуация: прогнуться нельзя — воспримут как слабость, сопротивляться тоже — завалят.

— Давай разберемся один на один как мужчины, — заявил бандит. — Выиграешь ты, я заплачу компенсацию — пятьдесят штук и наша команда от вас отстанет, выиграю я — вы даете такую же сумму пострадавшим пацанам, и идёте под нашу крышу. Будете платить всего десять процентов и получите полную поддержку «смоленских». По-моему справедливо и по пацански. Идёт?

— Нет, — я отрицательно качнул головой. — Твоё предложение не принимается. Зачем мне этот геморрой, когда все козыри на руках? Да и никто не даст гарантии, что ты сдержишь свое слово. Это сейчас так говоришь, а когда вас отпустим, будешь петь другую песню. А видео с поркой ваших задниц, в любом случае будет весомым сдерживающим аргументом. Так что, ребятишки, ложитесь в пыль и заголяйте жопы.

— Мое слово — лучшая гарантия, — торопливо заявил Владимир Викторович. — Хоть у кого спроси, я никогда его не нарушал.

Я вопросительно глянул на Саню.

— Да, — после небольшой паузы подтвердил товарищ. — Я тоже такое слышал. Если он что-то обещает, всегда держит слово, даже в ущерб себе. Ещё ни разу не нарушал. Все говорят.

— Миша, — подошел заинтересованный нашим разговором Денис. — Давай я с ним махнусь. Он вроде каратист, мне интересно с ним поработать. Шансов на победу у этого хмыря нет, а я развлекусь, получу удовольствие от боя. И нам прибыток будет.

Бандит повернулся к новому сопернику. Денис ответил спокойным уверенным взглядом.

— А что так? — Джек снова развернулся ко мне. — Сам на измене? Своих церберов хочешь выставить, и за их спинами спрятаться? Как-то это хреновато выглядит, своими людьми прикрываться.

— Никто никем не прикрывается, — усмехнулся я. — Сказал же, твое предложение не интересует, вообще. Будем пороть вас здесь ремнями, как папаши нерадивых сынков. Так оно надежнее будет.

— Тогда валите меня прямо здесь, — главарь стиснул зубы. — Я снимать штаны и подставлять булки под ремень не буду. Лучше сдохнуть. А пацаны, пусть каждый сам за себя решает…

Я глянул в глаза Джеку. Похоже, он серьезно. Смотрит дерзко, но в то же время где-то в глазах прячется сожаление. Не хочется ему умирать, ох как не хочется. Но и пойти на унижение он не может. Можно прострелить ему руку, например, навалиться всем вместе, связать и дать ремня символически пару раз по голой заднице. Но зачем приобретать непримиримого врага на всю жизнь? И позиция «лучше смерть, чем унижение» достойна уважения, даже у бандита.

Пару минут мы смотрели друг на друга, затем я чуть заметно кивнул. Зрачки авторитета расширились от удивления.

— Ладно, — улыбнулся я. — Дам тебе и твоим пацанам шанс разойтись с нами краями без порки. Предложение такое, оно же первое и последнее. Предупреждаю: торговаться не надо, не на базаре, другого не будет. Я выйду с тобой один на один. Если победишь ты, мы отпускаем вас без поротых задниц. Никто никаких денег никому в этом случае отдавать не будет. Под вашу крышу мы тем более не пойдем. Просто отпустим, но на камеру дашь обещание не лезть к нам больше.

Если побеждаю я, твои люди привозят обещанный полтинник в наш офис, и не предпринимают никаких действий чтобы поквитаться. Ты со своими пацанами остаешься должен мне три желания, как золотая рыбка. То есть я могу задействовать вашу бригаду три раза по своим делам. Естественно, никто вас кидать под танки и подставлять не будет. Принимается?

— Принимается, — сразу ответил Джек, непроизвольно с облегчением выдохнул, и еле заметно качнул головой в ответ. Оценил моё великодушие.

— Сергей, собери «смоленских» в кучу. Пусть сядут на землю, поднимут руки и сложат на своих башках. И если кто-то дернется, пока мы будет выяснять наши вопросы, стреляй сразу без колебаний.

— Понял, сделаю, — кивнул начальник охраны и прикрикнул на оживившихся бандитов, понявших что их пороть не будут: — Бегом собрались вместе, и пошли к вон той полянке у деревьев. С трассы она почти не видна. Иван, Саня, Денис, Володя, проводите. Рассадите их на краю поляны, проследите, чтобы подняли руки. Если начнут совершать резкие движения, не церемоньтесь, стреляйте сразу.

Пленников сопроводили, все машины отогнали к обочине, наши охранники стали вокруг бандитов, прикрывая стволы снятыми куртками и пиджаками. Мы с Джеком вышли на середину. Вокруг не было ни одной посторонней души. Я потянул вниз узел галстука, снял его, стащил пиджак и передал вещи ухмыляющемуся Устинову. Олег, Ашот, Сергей тоже были спокойны и уверены в моей победе.

Улыбнулся с превосходством и принял боксерскую стойку.

Джек стал в каратэшную позу. Левая нога выдвинута вперед, носок мокасина смотрит на меня, правая напружинена, готовая в любой момент, совершить толчок, посылая хозяина вперед. Левая рука согнута, ладонь повернута тыльной стороной ко мне, правая у груди, сжата в кулак. Типичная стойка, как на многочисленных обложках «фирменных» кассет азиатских боевиков с рукопашными схватками.

Я ухмыльнулся. Что этот доморощенный каратэка может мне сделать? Недавно, с самим Дугласом боксировал, вот он голову мог снести одним ударом. Но победил всё-таки я. А этот Брюс Ли в бежевых мокасинах…

Додумать я не успел. Истошный крик «кьяяя» на долю секунды заставил оторопеть. Джек скакнул вперед и нога в легкой туфле впечаталась в грудь. Меня отбросило назад.

— Может, хватит? — улыбнулся бандит, — сдавайся, я ведь и покалечить могу.

Вставал я злой, но полностью излеченный от иллюзии собственного превосходства. Сзади рубашка собрала всю пыль, на груди красовался опечаток подошвы. Сидящие с поднятыми руками рэкетиры улыбались, наши, наоборот, помрачнели. Джек самодовольно ухмылялся, предвкушая легкую победу.

— Обойдешься, — буркнул, принимая боксерскую стойку. Спасибо бандиту, вернул в реальность, напомнил: никогда нельзя недооценивать противника. И каратэка может преподнести сюрприз. И неважно, что ты недавно дрался со здоровенным боксером-профессионалом, будущим чемпионом мира и победил. Больше такой ошибки не сделаю. Давай, попробуй повторить номер, теперь тебя ожидает большой сюрприз…