Время Волка - Юлия Александровна Волкодав

шикарной по сравнению с их с бабушкой скромным домиком с удобствами во дворе. Реальность же оказалась ещё роскошнее — целых три комнаты, не считая кухни: гостиная с огромным сервантом, заставленным посудой, спальня, в которую вела двустворчатая массивная дверь из тёмного дерева с блестящими ручками, и детская — собственная комната Лики, заваленная таким количеством игрушек, какого Лёня не видел даже в магазине детских товаров в Сочи. Причём десятилетнюю Лику, как потом выяснилось, они совершенно не интересовали, куда больше её занимал телевизор и походы с матерью в театры и на концерты.

Да, а как не упомянуть про ванную комнату, отдельную комнату, в которой можно было мыться в любое время дня и ночи. Открывай кран, и из него польётся горячая вода. И не нужно, затеяв купание, предварительно таскать дрова и растапливать печку, как они делали с бабушкой в Сочи.

Лёня ходил среди всего этого великолепия и не знал, куда себя деть.

— В спальню взрослых дети не заходят, — сообщил отец, пристраивая его чемодан между обеденным столом, занимавшем центр гостиной, и диваном.

Лёня кивнул, мысленно отмечая, что его причислили к категории детей, объединив с Ликой. Значит, и поселится он в детской. Интересно, куда тогда денутся игрушки? Если не выкинуть хотя бы половину, в комнату не влезет ещё одна кровать.

— Спать будешь в зале, на вот этом диване, — продолжил отец. — Но уговор: утром встал — сразу убираешь постель, чтобы в комнате был порядок. Вещи не разбрасываем: Ангелина очень любит порядок. А пианино мы поставим вот сюда.

Он задумчиво посмотрел на единственную свободную стену в гостиной.

— Да, картину можно перевесить, тумбочку подвинем, и оно встанет.

Пианино ехало грузовым поездом и должно было прибыть позже.

— Пианино? — встряла Лика, впервые за всё время отвлёкшись от телевизора, по которому передавали какую-то сказку. — А откуда пианино?

— Из Сочи. Лёня у нас ведь музыкант, ему нужно заниматься, — пояснил отец, тут же смягчив тон.

— Я тоже хочу! — заявила Лика. — Хочу играть на пианино!

— Лёня тебя научит, детка. Правда, Лёня?

— Пра-авда, — пробормотал Лёня.

Жалко ему, что ли. Покажет девчонке пару простеньких мелодий. Но Лика, услышав его «пра-авда», тут же захихикала.

— Так ты — заика? А ещё что-нибудь скажи!

— Лика! — одёрнул её отец. — Брысь в свою комнату! Миллион раз говорил тебе, что телевизор нельзя долго смотреть, он перегреется и взорвётся!

Лика поспешно щёлкнула выключателем и улизнула в свою комнату.

— Ладно, осваивайся, я пойду душ приму с дороги, — резюмировал отец. — В пять Ангелина придёт, будем ужинать.

Лёня присел на диван возле своего чемодана, не зная, что делать. Надо было разложить вещи, всё, что собрала ему с собой бабушка: смену белья, пару рубашек и костюм «на выход», книжки и ноты. Но куда всё это девать? Не на стол же посреди комнаты. Он задвинул чемодан подальше и подошёл к окну. Дом стоял у дороги, по которой то и дело проезжали машины. Вокруг голый асфальт, напротив ещё одна высотка. Лёня посильнее высунулся в окно. Воздух пах пылью и, едва уловимо, гарью, как будто кто-то жёг внизу костёр. Но костров Лёня не увидел, да и что тут жечь, не листья же — во дворе ни одного дерева, только три чахлых кустика возле подъезда.

«Новый район, отдельная квартира, не коммуналка какая-то, условия царские, — рассказывал отец, пока они ехали в поезде. — В прошлом году вселились. И до метро пять минут пешком!»

Лёня кивал, соглашаясь с восторгами отца, хотя понятия не имел, что такое метро и почему близость к нему так важна. Его вообще ошеломили московские расстояния, они с вокзала до дома добирались столько времени, что можно было от Адлера до Дагомыса доехать!

О том, что у отца в Москве есть семья, он знал уже давно, отец сам рассказывал, даже фотографии показывал. Каждый раз обещал на следующее лето привезти Ангелину и Лику в гости на море. Но бабушка каждый раз так поджимала губы, что он осекался и приезжал один. Так что сестру и мачеху Лёня видел только на снимках. С сестрой вот уже имел честь познакомиться, и друг друга они явно не заинтересовали. Да и с чего бы? Слишком большая разница в возрасте. Десять лет Лика прекрасно жила без брата и искренне не понимала, почему должна теперь любить этого незнакомого парня, к тому же ещё и заикающегося, «деревня деревней», как потом заявила она отцу во время очередного внушения на тему братско-сестринской дружбы.

Ангелина Константиновна появилась ближе к вечеру, когда Лёня уже успел искупаться в душе (и провёл там почти час, не в силах поверить, что горячая вода не кончится, сколько бы он её на себя ни лил), полистать пару книг из шкафа, оказавшихся на редкость занудными, и вдоволь насмотреться в окно со скуки.

— Ну что, вы уже дома? — прощебетала она с порога. — И где этот милый мальчик? Лёня, иди, я хочу на тебя посмотреть.

Лёня послушно вышел в прихожую. Миниатюрная женщина с неестественно белыми волосами, завитыми в крупные кудри и слишком, на его взгляд, ярко накрашенная, тут же кинулась его обнимать и целовать, обдав непривычным и резким запахом духов. Лёня ошалел от такого бурного проявления эмоций — даже бабушка, самый близкий ему человек, крайне редко обнимала внука, разве что в далёком детстве, и то, когда с ним что-нибудь случалось.

— Папа так много о тебе рассказывал, — щебетала Ангелина Константиновна. — Ты только не подумай, я не настаиваю, чтобы ты называл меня мамой. Можешь звать меня просто Ангелой и на «ты».

Ещё чего не хватало, подумал Лёня. Ни мамой, ни Ангелой он звать её не собирался, просто язык бы не повернулся. Слово «мама» вообще не вызывало у него никаких чувств, а обращаться к старшим на «ты» он как-то не привык.

— Пойдёмте, пойдёмте скорее ужинать! Я купила чудесные котлетки в кулинарии, только обжарить. Устроим праздничный ужин в честь воссоединения семьи.

Позже Лёня понял, что Ангелина большая любительница громких фраз и явных преувеличений. Начиная с воссоединения семьи и заканчивая чудесными котлетками, которые оказались на редкость гадкими. К тому же мачеха их толком не прожарила, так что они подгорели снаружи, а внутри остались сырыми. Лёня, сохранивший и в подростковом возрасте, и потом на всю жизнь чувствительность к некачественной еде вплоть до моментальной рвоты, к котлеткам отнёсся с большим подозрением, и ограничился салатом из помидоров и огурцов, который Ангелина настрогала вместо гарнира. Судя по тому, как спокойно и покорно грызли