День Шакала - Фредерик Форсайт

- Ладно. Понял, согласен. Главное - чтоб было сделано, и сделано как можно лучше. Когда будет готово?

Бельгиец пожал плечами.

- Если новых трудностей не возникнет, а это вряд ли, все теперь продумано - ну, через пять-шесть дней. Самое большее, через неделю.

В упор глядя на оружейника, англичанин невозмутимо выслушал его. Последовала пауза: он что-то обдумывал.

- Хорошо, - сказал он наконец. - Это немного нарушает мои расчеты, но оказалось, что у меня есть кой-какое время в запасе. К тому же мне все равно надо опробовать винтовку, а это можно сделать и в Бельгии. Кроме обычных патронов, дадите мне один с начинкой. И еще - где тут у вас отыскать тихое, укромное место для стрельбы на сто тридцать - сто пятьдесят метров?

- Да в Арденнском лесу, - слегка поразмыслив, предложил мсье Гоосенс. - Там много таких мест, где вас уж несколько-то часов никто не потревожит. Туда-обратно обернетесь за один день. Сегодня четверг, а там конец недели: пикники, прогулки. Поезжайте пятого, в понедельник. А ко вторнику или к среде я, глядишь, и работу закончу.

- Пожалуй, - кивнул англичанин. - А винтовку с патронами я заберу сейчас. Во вторник или в среду дам о себе знать.

Бельгиец раскрыл было рот, но заказчик опередил его.

- Помнится, я вам должен еще семьсот фунтов. Вот, - он обронил на стол несколько пачек, - вот пятьсот из них. Двести получите, когда я заберу остальное.

- Merci, monsieur*, - сказал оружейник и упрятал в карман пять стофунтовых пачек. Он разобрал винтовку, бережно укладывая части ее в обитые зеленым сукном отделения чемоданчика. Патрон с разрывной пулей он завернул в бумажную салфетку и подложил к ветоши и щеткам. Потом закрыл чемоданчик, с виду совершеннейший «дипломат», и подвинул его к заказчику. Тот взял чемодан и принял протянутую пачку патронов. Г-н Гоосенс с любезной улыбкой проводил его до дверей.

* Благодарю, сударь (фр.).

В бар на улице Нев Шакал явился после шести; его уже ожидали. Кивком указав на свободный столик в углу, он прошел туда, сел и закурил. Бельгиец подсел к нему через несколько секунд.

- Сделали? - спросил убийца.

- Да, все сделано. И смею сказать, сделано на славу.

Англичанин протянул руку.

- Покажите, - велел он. Тот встряхнул пачку «бастос», извлек и закурил сигарету, потом покачал головой.

- Вы меня извините, сударь, но здесь люди кругом. Да и освещение не то, а их надо рассмотреть толком, особенно французские. Они у меня в студии.

Шакал холодно поглядел на него и кивнул.

- Ладно, раз так, поедем к вам.

Они вылезли из такси на углу улочки, где находилась студия. Вечернее солнце еще светило и грело вовсю, и даже на узенькой, тенистой улочке Шакал остался в своих круговых защитных очках. Навстречу им попался лишь скрюченный ревматизмом старик: он брел опустив голову.

Бельгиец первым сошел по ступенькам, достал кольцо с ключами и отпер дверь. Внутри было почти по-ночному темно; тусклый свет едва пробивался между безобразными фотографиями, наклеенными на окно возле двери. Смутно виднелись стол и стул. Хозяин, а за ним и гость прошли за бархатные занавеси в студию. Фотограф зажег верхний свет, вынул из кармана коричневый конверт и разложил его содержимое на круглом столике красного дерева, служившем для портретных съемок. Столик он выдвинул на середину комнаты, ближе к свету, а дуговые лампы над помостом в дальнем углу включать не стал.

- - Пожалуйста, сударь, - он широко улыбнулся, указывая на разложенные удостоверения. Англичанин взял одно из них - свои водительские права с новой вклейкой; насколько он мог судить, подделка была выполнена превосходно; да тут ничего особенного и не требовалось.

Затем Шакал поднял к глазам французское удостоверение личности на имя Андре Мартена, пятидесяти трех лет, уроженца Кольмара, проживающего в Париже. В уголке было его маленькое фото - фото Шакала, постаревшего лет на двадцать, седые волосы бобриком, вид глуповато-смущенный. Замызганное, захватанное удостоверение, документ рабочего человека.

Третье он рассматривал дольше и внимательнее. Фото на нем было другое, как и дата выдачи - на несколько месяцев позже: ведь будь документы настоящие, их бы не в один день обменяли. На фото снова был он самый, снятый две недели назад; но рубашка потемнее, лицо, поросшее щетиной. Фотография была искусно, тонко отретуширована, и казалось, что на двух документах два разных снимка, разного времени. А сделаны оба документа были мастерски. Шакал спрятал их в карман вместе с правами и поднял глаза.

- Отлично, - сказал он. - То что надо. Поздравляю с удачей. Кажется, я вам должен пятьдесят фунтов.

- Совершенно верно, сударь. Merci. - Фотограф выжидательно смотрел, как англичанин достает из кармана приготовленную пачку - десять пятифунтовых кредиток; но тот задержал их в руке и сказал:

- Помнится, было еще одно маленькое условие?

Бельгиец изобразил недоумение на лице.

- Какое, сударь?

- Что вы вернете мне прежнюю вклейку: она мне нужна.

Теперь не оставалось сомнений, что фотограф валяет дурака. Он изумленно поднял брови, будто наконец понял, о чем речь, отвернулся и прошелся по комнате, заложив руки за спину и склонив голову как бы в раздумье.

- Об этой бумажонке, сударь, хотелось бы поговорить отдельно.

- Вот как? - вопросительно проронил англичанин, не выказав ни малейшего волнения. Лицо его было неподвижно, лишь глаза затуманились, словно он углубился в свои мысли.

- Дело в том, сударь, что эта прежняя вклейка из водительских прав с вашим, должно быть, подлинным именем - она не здесь. Нет, нет, - он успокоительно вскинул руки, хотя англичанин и ухом не повел, - она очень надежно спрятана. Она в моем банковском сейфе, шифр знаю я один. Видите ли, сударь, человек моей профессии вынужден принимать предосторожности, так сказать, подстраховываться.

- Я вас слушаю.

- А почему бы нам, досточтимый сэр, не договориться с вами по-деловому: я вам так и быть уступлю эту бумажку, а вы мне заплатите сумму, несколько превышающую вышеупомянутые пятьдесят фунтов?

Англичанин слегка вздохнул, как бы сетуя на то, что люди так склонны усложнять жизнь себе и другим. Никакого интереса к деловому предложению он не проявил.

- Вас разве не устраивает? - обиженным голосом спросил фотограф. Он разыгрывал свою партию как по нотам: вокруг да около, тонкие намеки… скверный детективный фильм, да и только.

- Обыкновенный шантаж, - заметил англичанин без тени укора, безразлично констатируя факт. Но бельгиец возмутился.

- Помилуйте, сударь! Шантаж? Это вы мне? Да ничего подобного: шантаж - это когда от вас не отстают, а я предлагаю вам однократную сделку. Вы мне - деньги, а я вам - целый пакет со всякой всячиной. У меня ведь там в сейфе не только вклейка из ваших прав, а вдобавок фотографии остальных документов и все негативы ваших снимков, в том числе, увы, - он развел руками в знак раскаяния, - увы, один, где вы сняты без грима, я успел и такой сделать. И я убежден, что если все это попадет в руки английской и французской полиции, то у вас будут неприятности. Вы же явно из людей, котооые привыкли откупаться от неприятностей…

- - Сколько?

- Тысячу фунтов, сударь.

Англичанин поразмыслил над предложением очень спокойно и как бы вчуже.

- Да, пожалуй, ваш пакет этих денег стоит, - признал он.

Бельгиец расплылся в улыбке.

- Счастлив это слышать, сударь,

- Но дело не выгорит, - заметил англичанин, точно продолжая обдумывать ситуацию. Зрачки его собеседника сузились.

- Почему же? Не понимаю. Раз вы согласны, что лишнего я не запрашиваю, то в чем же препятствие? Я - вам, вы - мне, что тут такого особенного?

- По двум причинам, - мягко отвечал заказчик. - Во-первых, где гарантия, что вы не скопировали негативы, чтобы потом продолжать вымогательство? Во-вторых, почем я знаю - может, вы отдали пакет на хранение другу, а тот возьмет да решит, что ему тоже не помешает тысяча фунтов?

Бельгиец облегченно вздохнул.

- Всего-то навсего? Зря опасаетесь. Зачем бы я стал доверять кому-нибудь пакет - вдруг да он и правда заартачится? А вас на один испуг не возьмешь, вам за ваши денежки подавай документы и снимки. Так что они у меня под рукой, в моем, повторяю, банковском сейфе. И насчет дальнейшего вымогательства вы напрасно. Фотокопия вашего именного листка из водительских прав английским властям без надобности - да если вас и поймают с поддельными правами, так оштрафуют и все, какой вам смысл мне дальше платить? Или взять французские документы: ну, узнают тамошние власти, что какой-то англичанин разъезжает по Франции с фальшивыми документами на имя Андре Мартена, - ну, может быть, арестуют вас.

Сейчас-то это вам ни к чему, но если я снова начну к вам приставать, то вы эти документы выбросите и закажете другие, оно дешевле. И тогда ищи-свищи Андре Мартена: его уже и в помине нет, как не бывало.

- А почему бы мне и сейчас так не поступить? - по-прежнему задумчиво спросил англичанин. - Ведь новые документы и правда обойдутся дешевле - те же сто пятьдесят фунтов, не больше.