Сбежать от зверя (СИ) - Владимирова Анна

— Бывший муж Карины, — донеслось будто сквозь воду.

Мысли заметались, эмоции забились в груди. Я только открывала рот, но сказать не могла ни слова. И среди всего этого все ярче пульсировало понимание — он же теперь вообще не приедет. Он останется там, в другой жизни, с теми, кому нужен больше всего. А я — тут. В одиночестве.

— Ты… ты не приедешь, да? — зашелестел мой голос.

Я поднялась, бросила кисть и направилась из комнаты. Думала, что не могу больше. Что это — за пределами моих сил. Эти стены, это заточение и бесконечное ожидание. Я должна быть там, с ним. Да, может, я и заслужила. Да, может, это лучшая альтернатива смерти, от которой спас Тахир.

Но я больше не могу.

Пальцы прошлись по кнопке лифта, оставляя цветной развод от краски на панели.

— Я уже почти у тебя.

Я только успела растеряно хлопнуть глазами, когда створки вдруг раскрылись, и Тахир шагнул мне навстречу, опуская мобильный. Нет, никто из нас не рванулся к другому, сбивая с ног или подхватывая на руки. Мы замерли на несколько ударов сердца, осознавая одно и то же — вот и все. Невозможно больше жить по-прежнему, делая вид, что ничего этого не было. А потом медленно потянулись друг другу, сдаваясь. Тахир поднял меня на руки, пачкаясь в краске от моей футболки, а я уткнулась носом в его шею. Пропахший больницей, табаком, холодный и уставший.

— Я все испортила, — глухо призналась, когда он внес меня в гостиную и взглянул на портрет.

— Мы все исправим.

Мы почти не говорили той ночью. Оглушенные каждый чем-то своим, просто держались друг за друга, занимаясь любовью, принимая душ, ужиная и лежа в кровати. Меня беспокоило лишь одно:

— Ты же уйдешь завтра.

— Да. Надо сделать кое-что.

— Что?

— Расскажу Карине, что я — волк. Девочка уже должна знать. Иначе дочку ее не спасти.

— Что с ребенком?

— Отец ее выкрал. Выстрелил в моего сына и забрал.

— Тахир, ты не можешь спасти всех, — выпуталась я из его рук и уселась на кровати.

— Зря ты в меня не веришь, — улыбнулся он и вернул меня в свои объятья. — Иди сюда. И слушай внимательно. Постарайся не отчаиваться, пожалуйста. Не порть свои картины — я этого не стою. Не беги воевать со всем миром в одиночку босиком в спортивном костюме. Мне надо знать, что ты тут в порядке. Что я смогу все решить и вернуться к тебе. И прорываться будем отсюда вместе, поняла?

— Поняла, — вздохнула я, вцепляясь в него.

36

И все улеглось. У меня впервые был кто-то, за кого можно спрятаться. Кто поймет все по одному взгляду и сделает все возможное.

— И не извиняйся, пожалуйста, никогда.

— Я люблю тебя, — вырвалось у меня невпопад.

Он промолчал. Слышала — улыбнулся в своей манере и сжал крепче. Но так и не ответил.

Мне было просто в него влюбиться. Мы оба это понимали. А вот понять, что слова для него ничего не значат, — сложнее. Но это пока все, что было у меня в ответ.

Утром мы привычно расстались, но настроение не испортилось. Наоборот. Я плотно позавтракала, прогулялась по парку под накрапывающим дождем, а в обед направилась в оранжерею рисовать. Свет тут был потрясающий, звук воды успокаивал, и уже к вечеру мне удалось исправить портрет. Получилось даже лучше. Теперь взгляд Тахира заиграл живым огнем, и меня взбудоражило от него, как от оригинала.

Но стоило закончиться приемным часам у врачей, и оранжерея стала заполняться пациентками. Они, прогуливаясь мимо, заглядывали мне через плечо и поджимали губы, а некоторые качали головами, картинно вздыхая.

— Что не так? — не выдержала я на очередной напряженный взгляд. Невысокая худая брюнетка повернула ко мне голову. — Может, вы тут все, конечно, лучше рисуете.

— Ты же волка рисуешь, — сузила она глаза. — А он тебя чуть не убил.

— Меня другой чуть не убил, а этот спас! — возмутилась я.

— Все они одинаковые, — процедила женщина. — Потому что звери они, а не люди.

— Не все они такие, — огрызнулась я.

— Может, — пожала та плечами. — Но здесь других не видели.

Я предпочла собрать вещи и сбежать из оранжереи в комнату, хоть и не хотелось. На меня продолжали пялиться, явно обсуждали и неодобрительно закатывали глаза, качая головами. И я решила, что показывать свою сияющую физиономию тут не стоит. Странно, что раньше я этого не замечала.

Вылетев из лифта, я пробежала к дверям, ввалилась в комнату и с грохотом поставила мольберт. И едва не рухнула со всем этим в коридоре.

Навалилась тишина. Но только я решила, что не буду ей поддаваться, взгляд зацепился за грязные следы на полу, шедшие в гостиную.

Может, у Тахира не было сил снять обувь? Это же насколько ему плохо?! Почему не позвонил? И я бросилась в гостиную, но тут же ударилась о стул и попятилась обратно к входу.

— Привет, Марина, — оскалился Иосиф от окна.

Голос Иосифа ударил болью в солнечное сплетение, и я зажмурилась, пытаясь ее переждать. В черном костюме, идеальный, как и всегда, он вдруг повернулся ко мне и знакомо сверкнул желтизной глаз.

Ноги подкосились, и я сползла по стене на задницу.

— Такой страшный? — снисходительно вздернул он брови и тут же поморщился. — Как же от тебя прет волчатиной…

Он подошел ближе и опустился на корточки рядом, чтобы смотреть мне в глаза. А я с трудом заставляла себя думать.

Оборотень! Он тоже оборотень!

— …Ты мне вот что скажи, — сузил он глаза на моем лице, — ты ничего никому еще не сболтнула?

— Ты ничего не говорил такого, чтобы я могла сболтнуть, — прошептала.

— Ну да, — кивнул он. — Просто этот волчара, с которым ты связалась, уж очень въедливый тип. А тебя ну так и хочется от всех спасти. Даже мне. — И он издевательски усмехнулся. — Зря ты. Я как раз присматривал тебе самца поинтереснее, чтобы заботился и обеспечил. Работать на меня сложно и страшно, я же понимаю. Но тебя обижать никто не собирался.

— И что теперь? — Вышло даже тверже, чем хотелось бы.

— Хороший вопрос, — пожал он плечами. — Эти ищейки Высших жмут меня со всех сторон. А узнают про тебя, и ничем хорошим это ни для кого не закончится. Ты же меня знаешь. Да?..

Я кивнула.

— …Ну так в твоих интересах разрулить без лишних жертв. Скажешь хоть что-то, и я сдеру шкуру с твоего волка живьем…

Стоило представить, и у меня внутренности свернулись в комок.

— …Вот же дерьмо, — презрительно хмыкнул он. — Ты и правда в него влюбилась.

— Я ничего не скажу, — взяла я себя в руки. — Не трогай Тахира.

— Я буду это ценить, — поднялся он.

— Что дальше? — посмотрела я на него снизу, сжимаясь в комок.

— Будем узнавать друг друга лучше. Я уже и так много интересного о тебе узнал… — оскалился и вдруг кивнул на спальню. — А казалась такой невинной овечкой.

— Не твое это собачье дело, — процедила я, поднимаясь перед ним.

А когда он вдруг рыкнул и схватил за горло, вцепилась в его лапу двумя руками.

— Я — медведь, идиотка, — прорычал хрипло мне на ухо. — Мне твои защитники — на один зуб. Будешь на меня скалиться — буду воспитывать. И прекращай трахаться со своим волком, а то долго отмывать придется от вони.

Он выпустил и вышел из комнаты.

37

День прошел тяжело.

Но дочь Карины мы спасли, и уже к концу дня она была с мамой. Приняла ли Карина мою исповедь так, как хотелось бы? Нет. Она слушала мои объяснения, паниковала и отказывалась верить, но дочь хотела вернуть слишком сильно. Скажи ей, что я сам Люцифер — она бы и в это поверила, пообещай я вытащить ее ребенка у безумного бывшего мужа.

Но для системы этого стало достаточно. Я наврал себе на высшую меру наказания — что Карина все знает и что выйдет замуж за Эльдара, — но делать было нечего. В конце концов, не одному мне суетиться. Эльдар, конечно, нарычал на меня и обещал убить. Но разве меня этим напугать? Пусть теперь живет эту взрослую жизнь с людьми как умеет. Я знал — быстро адаптируется, хоть и поскулит некоторое время. В конце концов, лично прослежу за этим. А пока у него впереди недели реабилитации и раздумий в тишине, а у меня — время на решение личных проблем.