На игле - Честер Хаймз

«Ты хочешь зайти — заходи», — со зловещим видом пробормотал он и широко распахнул перед козой дверь.

Коза окинула его оценивающим взглядом, а затем медленно вошла внутрь и огляделась по сторонам, словно была здесь впервые.

Злобно хихикая, Святой вернулся в комнату Небесной и зажег спичку. Коза из чистого любопытства увязалась за ним и, просунув голову ему между ног, с интересом наблюдала, как, вспыхнул запал. Святой не заметил, что коза последовала за ним в комнату. Как только запал занялся, он развернулся и бросился бежать. Решив, что за ней гонятся, пустилась наутек и коза. Но — в противоположную сторону, а когда Святой это увидел, было уже поздно: он столкнулся с козой и головой вперед рухнул на пол.

— Коза, берегись! — крикнул он, падая.

Святой забыл поставить на предохранитель двустволку, которую он по-прежнему держал дулом назад, ведь козу он бил прикладом.

Когда он упал, приклад ударился об пол и ружье, сразу из двух стволов, выстрелило крупной дробью в сейф, где в данный момент находилось полпинты нитроглицерина.

По странной случайности на воздух взлетели только три части дома: передняя, задняя и верхняя. Переднюю часть унесло через дорогу, и такие предметы домашнего обихода, как кровать, столы, комод и раскрашенный от руки эмалированный ночной горшок, врезались в стену дома напротив. Многочисленные платья Небесной, некоторые были куплены еще в двадцатые годы, перелетев через забор, устлали улицу многоцветным волшебным ковром. Задняя часть дома, а с ней кухонная плита, холодильник, столы и стулья, койка Святого и его заветная коробка, а также посуда и вся кухонная утварь перелетели через забор и оказались на пустыре, благодаря чему облюбовавшие этот пустырь бродяги в течение полугола жили припеваючи и кормились со всеми удобствами. Железную крышу гаража снесло и отбросило футов на сто, и «линкольн-континенталь» остался стоять под открытым небом. Что же касается верхней части дома, в том числе и чердака, вместе с пианино, троном Небесной и свадебным сундуком, то все это поднялось на воздух, и грохот взрыва давно уже стих, а старенькое пианино все еще тихонько что-то играло само по себе.

Передняя дверца сейфа была взорвана и улетела на пустырь вместе с плитой, а задняя, стальная, лопнула в нескольких местах, точно бумажный мешок, по которому, предварительно надув его, изо всех сил бьют кулаком. Сейф же как таковой вылетел в сад, и в воздух, точно листья во время урагана, взвились обрывки стодолларовых кредиток. Через несколько часов люди подбирали их в десяти кварталах от места взрыва, а некоторые, пытаясь их склеить, провозились с долларами всю зиму.

Зато пол почему-то остался цел. В результате взрыва с него смело весь сор, бумажки, булавки, иголки: нигде не осталось ни пылинки, но сам пол, и деревянный настил, и линолеум, совершенно не пострадал.

Куда унесло Святого и козу, сказать трудно, однако, куда бы их ни унесло, улетели они в одном направлении, ибо два ассистента из Медицинской экспертизы Бронкса, как ни бились, не смогли отличить козьи останки от человеческих — а ничего, кроме обгоревших кусочков мяса, ни от козы, ни от Святого не осталось.

На свою беду, Святой никогда раньше не взрывал сейфов. В противном случае он бы знал, что для уничтожения сейфа, где хранила свои сбережения Небесная, нужна не бутылка нитроглицерина, а чайная ложка.

13

Небесная сидела в парке напротив Риверсайдской церкви и думала, как выйти из создавшегося положения. «Если Мизинец в ближайшее время не объявится, — решила она, — я вернусь домой и скажу Святому, что сама все нашла, — тогда уж Мизинцу не отвертеться».

Вдруг она услышала выстрелы. Пистолетный выстрел — это пистолетный выстрел, его ни с каким другим не спутаешь, и Небесная, которая за свою долгую жизнь привыкла к пистолетной стрельбе, ошибиться не могла.

Она заерзала на скамейке и стала вертеть головой во все стороны.

Затем до нее донесся истошный женский крик. «Что ж, в этом есть своя логика, — с присушим ей цинизмом подумала она. — Когда мужчины стреляют, женщины кричат».

Приходили ей в голову и другие, менее отвлеченные мысли. «Если в доме кого-то убили, — прикинула она, — то лучше держаться отсюда подальше».

В это время из подъезда вышли двое мужчин. Небесная находилась от них на почтительном расстоянии и черты их лиц разобрать не могла, тем более что у обоих на глаза были надвинуты шляпы. И тем не менее было в этой парочке что-то запоминающееся.

Один был толстяком, с круглым, сальным, не смуглым лицом. Широкоплечий, он, как видно, обладал большой физической силой. На нем был темно-синий дакроновый однобортный костюм. Своего спутника он держал под руку и как будто даже слегка его подталкивал.

Второй, наоборот, был худ, с белым как бумага, изможденным лицом и темными кругами под глазами. Даже издали видно было, что это кокаинист. На нем был светло-серый летний костюм. Он еле волочил ноги и дрожал, словно от озноба, всем телом.

Они вышли из дому, завернули за угол и сели в «бьюик» защитного цвета, ничем не отличавшийся от любого другого автомобиля этой же модели. Разобрать номер машины Небесной не удалось, но номера были нью-йоркские — это она заметила.

«Ценная информация, — подумала она. — Ее можно будет неплохо продать. Подождем, что будет дальше».

Ждать пришлось недолго. Не прошло и двух минут, как к дому подкатили две патрульные машины, а еще через пять минут вся улица была запружена полицейскими автомобилями, среди которых были и два фургона «скорой помощи». Полиция оцепила дом.

Теперь можно было подойти поближе. Она увидела, как из подъезда кого-то вынесли на носилках и быстро погрузили в «скорую помощь». Третий санитар шел рядом, держа в руке бутылку с плазмой. Завыла сирена, и «скорая помощь» умчалась.

Небесная узнала лежавшего на носилках.

«Могильщик», — прошептала она.

По спине у нее пробежали мурашки.

Следом из дому вышел Гробовщик; его поддерживали под руки два санитара, а он пытался вырваться. Хоть и не без труда, санитарам удалось усадить его во вторую «скорую», и Гробовщика увезли тоже.

Небесная уже начала выбираться из толпы, как вдруг услышала поблизости чей-то голос:

— Там еще один… африканец, с перерезанной глоткой.

Небесная заторопилась. Когда она отошла немного в сторону, к дому подъехали два больших черных лимузина, набитые детективами в штатском из уголовной полиции города.

Да, как выяснилось, она располагала ценной информацией. Сверхценной. За такую никаких денег не жалко. Не жалко даже глотку перерезать.

Небесная быстрым шагом двинулась в сторону Бродвея, пытаясь поймать такси. Она была так потрясена увиденным, что забыла даже раскрыть зонтик, с помощью которого сохранялся натуральный цвет кожи.

Только когда такси остановилось, когда она села на сиденье, а шофер включил зажигание, она вновь почувствовала себя в безопасности.

Теперь необходимо было как можно скорее избавиться от Святого и от пробитого пулями черного «линкольна» — а то беды не миновать.

Когда она подъезжала к дому, то увидела, что ее улица забита пожарными и полицейскими машинами, каретами «скорой помощи», а также бедно одетыми людьми, в основном итальянцами и чернокожими, которые, рискуя получить солнечный удар, толпились под раскаленным полуденным солнцем, чтобы удовлетворить свое болезненное любопытство.

«Весь город сошел с ума, — подумала она. — Что богатые, что бедные».

Когда такси подъехало ближе, она вытянула шею, ища глазами свой дом. Но дома не было. Из окна машины за сгрудившейся у ворот толпой виднелся совершенно пустой, если не считать переливающегося на солнце черного «линкольна», палисадник. Дом словно по волшебству исчез.

Она велела таксисту остановиться, не доезжая до полицейского оцепления, и подозвала прохожего.

— Что там случилось?

— Взрыв! — захлебываясь от возбуждения, ответил ей смуглый работяга без шляпы — по-видимому, итальянец. Дышал он так тяжело, словно не мог удержать обжигающий воздух в легких. — Дом взорвался. Погибли хозяева, пожилая пара, святые, говорят, люди были. Ничего от них не осталось. Наверно, пожар вспыхнул…

За ее реакцией итальянец не следил; он, как и многие другие вокруг, шарил по земле руками и подбирал какие-то обрывки бумаги.

«Красиво, ничего не скажешь», — прошептала она, а затем, уже громче, обратилась к таксисту:

— Посмотри, что они там ищут.

Таксист вышел из машины и попросил какого-то парня показать ему бумажку, которую тот только что подобрал. Это был обрывок стодолларового банкнота. Таксист отобрал у него находку и понес Небесной. Парень, забеспокоившись, побрел за ним.

— Сотенная, — пояснил он. — Фальшивые деньги небось печатали.

— Это конец, — пробормотала Небесная.