Отправь их в Ад! - Максим Владимирович Виноградов

и смельчаков, и трусов; и тех, кто отважился отстреливаться, и тех, кто пытается спасти собственную шкуру. Считанным единицам удается скрыться, тела остальных заваливают двор, превращая территорию поместья в кровавую бойню. Потоки воды окрашиваются красным, гром выстрелов смешивается с небесным громом, молнии освещают страшную мясорубку.

Громадный пулевик ныряет в кобуру, в руке мелькает темная сталь тесака. Нергал шагает к парадному, а от входа отделяется пятерка тонких силуэтов. Они встречаются на широкой террасе: черная, как смоль, фигура убийцы и отряд защитников в белоснежных рубашках.

Похожие, как родные братья – на человеческий взгляд почти неразличимы. Худощавые, стройные, как на подбор высокие. Гибкие жилистые тела скрывают немалую силу, длинные руки сжимают рукояти изогнутых мечей. Белоснежные волосы убраны в сложную прическу, водопад дождя стекает по бесстрастным лицам, кончики заостренных ушей глядят в небо.

Эльфы, полноценный отряд мечников. Нанять таких стоит целое состояние, да и то не под силу любому встречному-поперечному богатею. Нужно чем-то сильно заинтересовать Совет Рода, ну или, как минимум, запугать…

Противники останавливаются, рассматривая друг друга. На взгляд Нергала все длинноухие на одно лицо, однако же и там нашелся первый среди равных.

Величественная фигура отделяется от отряда, выдвигаясь вперед. Меч взлетает в приветствии, а затем опускается к земле немым вызовом на поединок.

Ох уж эти эльфы, со своими представлениями о воинской доблести. Хлебом не корми, а дай повыпендриваться, соблюдая сотню непостижимых и лишенных видимого смысла ритуалов.

Нергал мерзко ухмыляется, подражая эльфийским движениям. Темный тесак опускается, являя собой полный контраст к сверкающему клинку противника.

Струи дождя стекают по лицу ушастика, бессильно разбиваются о шляпу Рихтера. Сверкает молния, как сигнал к бою.

Эльф бросается вперед, в мгновение ока обрушивая на врага три удара без замаха и четвертый – секущий, разрубающий сверху донизу. Нергал не отступает ни на шаг, яростный натиск разбивается о безупречную защиту, последний наскок встречается со встречным выпадом. Лезвия врубаются друг в друга, высекая искры. Гномья сталь проверяет искусство эльфийских кузнецов. Ушастый бессильно отступает, с уважением и изумлением поглядывая на оружие противника.

Вообще, эльфы непревзойденные мечники, что неудивительно, учитывая срок, какой каждый из них посвящает искусству владения оружием. Стать поистине непобедимыми мешает только непомерная заносчивость и гордость, переходящая в глупую гордыню. Так, например, ушастый никогда не станет добивать упавшего, не ударит в спину, не прибегнет к подлости. То, что давно считается само собой разумеющимися действиями среди людей.

Нергал делает быстрый выпад, нога оступается, нелепо подвернувшись на водной глади. Убийца припадает на колено, тесак беспомощно падает в попытке выровняться. Клинок эльфа делает полный оборот и останавливается у горла человека. Благородно щадит, дает шанс подняться и продолжить поединок честно. Взгляд эльфа, плюющийся высокомерием, вдруг подергивается болью, глаза округляются от изумления. Потому что в живот, легко пробивая брюшину, входит стилет, направляемый второй рукой «поскользнувшегося» врага.

Убийца легко встает, с резким переворотом выдергивая клинок из внутренностей ушастика. Эльф смотрит непонимающе, все еще не в состоянии осознать случившегося. Меч падает в лужу. Ладони пытаются остановить выпадающие кишки. Дружки позади, не видя раны, не понимают, почему их собрат бросил оружие.

Рихтер гнусно морщится. Да, вот так оно и бывает. Сотни лет тренировок и один подлый удар, перечеркивающий их все. Тесак взлетает вертикальным росчерком, довершая разгром.

Эльф поворачивается к своим, вдоль тела, от паха до макушки, красуется красная полоса, взрывающаяся фонтаном крови. Ноги бедолаги подкашиваются, он рушится на колени, продолжая разбрызгивать красную жидкость по каменному полу. Секунду спустя мертвое тело валится лицом вниз.

Длинноухие глядят непонимающе, ошарашенно. Нергал поднимает меч убитого, лезвие упирается в землю, ступня надавливает сверху. Мощное усилие, и клинок ломается аккурат посередине.

Сильнейшее оскорбление для эльфа. Оружие сраженного собрата положено передать потомку для сохранения чести рода, а теперь, получается, традиция прервется. С громкими проклятиями, потеряв всякую осторожность, разъяренная четверка бросается на убийцу.

Нергал только того и ждет. Грохочет пулевик, самый прыткий падает с чудовищной огнестрельной раной в животе. Трое набрасываются, размахивая клинками. Рихтер презирает их нарочито благородную породу: даже мстя за гибель друга и кровное оскорбление, эльфы атакуют по очереди, гнушаясь ударить разом.

Он отбивается шутя, не забывая при этом про пулевик. Удар тесака – выстрел, блок – выстрел, уворот, удар – выстрел! Один ушастый падает с простреленной ногой, второй чудом выживает после попадания в плечо, разворотившего половину ключицы. Третий бьется, отдавая все силы в последней отчаянной атаке.

Клинки звенят, встречаясь в полете с невообразимой скоростью. Эльф кричит тонким голоском, вкладывая вес тела в смертельный удар. Нергал легко смещается в сторону, тесак с противным скрипом скользит по лезвию меча от кончика к рукояти, начисто срубая вычурную гарду и тонкую изящную ладонь.

Ушастый вопит, хватаясь второй рукой за открытую рану, откуда толчками разливается кровь. Тесак поднимается и тяжело падает, довершает начатое. Рихтер шагает по террасе, страшное оружие взлетает еще дважды, приканчивая раненных.

Вот и все. Именно поэтому люди правят миром, а эльфы… Эльфы в жопе.

Теперь не только двор, но и подступы к дому похожи на беспорядочную бойню. Окровавленные тела лежат вперемешку с обрубками, потоки дождя размывают красные следы по полированному мрамору. Убийца направляется к дверям усадьбы.

Эбигейл Нортон сидит на гостевом диване, отупевший взгляд блуждает по гостиной, опьяненный разум с трудом воспринимает реальность. Снаружи слышатся звуки битвы, выстрелы, крики боли и отчаяния. Потом наступает тишина. Только дождь по-прежнему шуршит струями, капли настойчиво барабанят по стеклам и крыше.

Рядом никого, лишь пожилой дворецкий, Абрахам. Большой, черный, как смоль, мужчина в вычурном сюртуке. Хорош как в бою, так и в услужении… Да кстати, и в постели ого-го! Раньше… Сейчас у него редко получается вспомнить былые времена.

Мужчина держит в руках устрашающий двуствольник. Дула направлены на входную дверь, серьезный взгляд не предвещает любому вошедшему ничего хорошего.

Громкий стук заставляет судью вскрикнуть. Абрахам, не задумываясь разряжает в дверь оба заряда, деревянная преграда разлетается в щепки, сраженная с близкого расстояния, но за ней – никого. Дворецкий шагает вперед, вглядываясь в проем, но не успевает даже вскрикнуть.

Один за другим грохочут шесть выстрелов, черное тело отлетает, жалко подергиваясь, разрываемое на части беспощадными пулями. Перед женщиной падает обезображенный кусок мяса, бывший совсем недавно верным безотказным слугой.

Эбигейл не в силах испугаться или сочувствовать умершему. Она поднимает взгляд. В комнату входит смерть.

Смерть идет навстречу, тщательно обходя лужу крови, растекающуюся на полу. За спиной развиваются полы плаща, широкая шляпа скрывает лицо. Странно, у смерти нет ее бессменного