Ты мне не сестра (СИ) - Попова Любовь

К этому времени Андронов потеряет уже часть своей компании и сойдет с ума. Ведь та империя, что он строил на протяжении долгих лет, утекает сквозь пальцы, и он все еще не понимает, кто же главный виновник всего этого. Но я скажу ему. Как только мы сыграем последнюю партию, как только он будет готов убить меня, а я просто буду «защищаться». Своей жене я скажу, что после плена не могу жить с женщиной и мне нужна психологическая помощь. Я рассчитываю, что Лана очень часто будет проводить терапию. После того, как я найду возможность без палева к ней снова приезжать.

И все шло по четкому плану. Ни шагу назад. Лана даже смогла выкрасть нужные документы. Информация, которая позволит посадить Андронова, как минимум, лет на триста. Мы даже готовили ловушку папаше и успевали трахаться. Быстро так, в затемненной тачке, пока пленницы мирно дрыхли в квартире.

И все шло по плану, если бы Лана не забыла свой телефон. Если бы девушка Грановски, не видевшая любимого неделю, не решила ему позвонить. Если бы протеже Андронова, Глызин, не был на стреме, чтобы выследить звонок.

Все шло по плану, а вышло еще лучше. Я с большим удовольствием смотрел, как тухнет жизнь в белесых глазах. И чувствовал возбуждение Ланы, нажавшей на курок.

Глава 34.

*** Светлана ***

План был прост. Отсидеться в квартире с нервной Василисой и вечно тоскующей по любимому Майей. Дождаться, когда все обвинительные документы на Андронова будут в мировом суде и просто выступить свидетелями. Но в тот вечер, когда Максиму срочно понадобилось меня увидеть, срочно просунуть пальцы мне между ног и ощутить, что я все так же хочу его, все пошло по пизде. Наши телефоны были на прослушке. И все это знали. Но Майе все равно потребовалось позвонить Давиду Грановски, своему любовнику. А все потому что я забыла телефон. И секс быстро отошел на второй план, а на первый встали жизни девушек, которые неожиданно оказались в опасности. И эта опасность настигла и нас. В виде Андронова, которого очень удивило, что я жива. Так удивило, что он замешкался и получил от Максима с ноги. Потом еще раз и вроде бы отключился. Ничего не стоит сейчас отнести его в машину полиции и предъявить дополнительные обвинения. Но никогда такие истории не заканчиваются без жертв.

Секунда. Две. Три. Время замирает в тот момент, когда я вижу, как по светлой ткани на Ваське расползается пятно.

Красное. Не совместимое с жизнью ее ребенка. Она уже и имя ему придумала. Она любила его. И пусть Андронов не знал, что она беременна. Ему было бы наплевать на это. Ему наплевать на человеческую жизнь. Тогда почему я должна задумываться о моральной стороне вопроса?

Не думая, поднимаю пистолет и стреляю. Отдача такая, что меня кидает к стене, но на губах цветет улыбка. Безумная. Дикая.

Потому что все кончено. План пусть провалился. Но самое главное, что Дьявола больше нет. И меня накрывает куполом облегчения.

Он не тронет меня больше. Он не будет больше давить на Максима. Мой ребенок вырастет вдалеке от этой грязи.

Мы свободны.

Андронов так умело манипулировал нами, желал заполучить обоих. Думал, что мы будем ему подчиняться. А мы его обыграли. Сделали ход конем и наслаждаемся плодами своих трудов.

— Вася, — хочу рвануть за Макаром, который стремительно понес ее вниз к машинам скорой помощи, но меня останавливает Максим. Отбирает пистолет и обрабатывает мои руки салфеткой. Тоже самое делает с пистолетом.

— Они разберутся. Сейчас надо сделать так, чтобы тебя не посадили.

Максим, конечно, прав, но мне все кажется, что пострадала Вася из-за меня.

Она мне понравилась. Светлая девочка. Хотела бы я быть такой же. Веселой, бойкой, живой. Не представляю, что она чувствует сейчас.

Она будет винить Макара, но виноваты мы с Максом, что втянули безвинных людей в свои игры. И Давида с Майей. Та вообще оказалась из моего города. Никогда не видела никого уравновешеннее, чем она.

И это после того, что ей пришлось пережить по вине маньяка Глызина несколько лет назад. Он встречался с ней, а когда не смог уломать на секс, изнасиловал. И не просто надругался, а совершил настоящее насилие с помощью посторонних предметов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока мы с девушками сидели в квартире и выжидали конца операции, мы много друг о друге узнали. Мы пили вино, играли в карты и разговаривали. У меня никогда не было подруг. Даже школьная приятельница Жанна не в счет. Но вот с ними, с Васей и Майей, у меня сложилось впечатление, что я могу довериться. Все рассказать. Повиниться. Стать нормальной.

Я вытащила их из дома Андронова, куда их привезли, чтобы запереть. Они думают, я спасла их, но на самом деле я просто следовала плану Максима.

Он даже после звонка Давида, и получения информации о том, что нас раскрыли, был хладнокровен. Как удав. Холодный и безэмоциональный. Жутко, если честно, в тот момент возбуждающий.

Да, выругался на меня, что забыла телефон, но, когда ехали в квартиру, когда вызывали скорую и спецназ… Максим сообщил, что так даже лучше. Сказал еще, чтобы я не ревела, если кто-то пострадает.

И я пытаюсь, правда. Не плакать. Не всхлипывать, думать о победе. Но пострадало невинное существо. Не родившийся ребенок.

Я не знаю, как смотреть Васе в глаза. А Максиму, как всегда, все равно. Ему главное отмазать нас от следствия. Перекинуть всю вину на Глызина, которого он догнал на пути из квартиры. Давид его изрядно помял, но садисты не боятся боли. Но даже он вряд ли смог бы выжить после пули, которую его рукой всадил в него Максим.

Застрелил и вложил в руку пистолет.

То, с каким профессионализмом он все это придумывал, делал, пугало до жути. Неужели в его душе ничего не кольнуло, когда он все это придумывал, проворачивал.

— Это ты навел Андронова на Глызина? — вдруг интересуюсь я. Ведь Глызин когда-то был в том же детском доме, что и Максим.

Он поднимает голову от трупа, долго смотрит и встает.

— Мне нужен был человек, который сможет взять на себя убийство.

— Человек, которого ты знаешь.

— Так совпало.

— А то, что он насильник Майи, ты знал?

— Эту историю не знал только ленивый. Я вспомнил девушку, когда пришел к вам в квартиру.

— Ты все продумал. От и до.

— Я не мог знать, что она нарушит правило и позвонит. Не надо искать виноватого, Лана. Я предупреждал, что могут быть жертвы.

— Он хотел стрелять в меня, но ты оттолкнул меня и тот выстрелил в Васю, — сотрясаюсь от осознания, что Максиму наплевать на всех. Кроме себя. И, получается, меня.

Он сводит челюсти, берет меня за руку и ведет обратно. Быстро что-то объясняет офицерам, показывает на десятый этаж, где мы жили, на место, где лежит мертвый Глызин, а потом спокойно идет к машине. Садится и заводит двигатель.

— Да, оттолкнул, — возвращается он к разговору. — И сделал бы это снова. Мне плевать на жизнь какой-то там Васи. Меня волнуешь только ты.

— Макс, — шепчу я в ужасе. — Ты страшный человек. Ты не остановишься не перед чем, чтобы заполучить желаемое.

Господи, кого я люблю? Стоило ли убивать одного дьявола, когда рядом всегда находился гораздо более страшный? Если первый просто выжидает, то Макс вгрызается в глотку. Нападает стремительно и не дает и шанса на отступление. Андронов старший гиена, падальщик, Максим — настоящий шакал.

И он хочет, чтобы я всегда была рядом с ним, а я уже решила, что для собственной безопасности и нервного спокойствия уйду от него.

Проведу последнюю ночь и уйду. Сегодня точно последнюю. Ведь раньше я каждый раз себя уговаривала, что должна сама увидеть смерть Андронова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Теперь причин задерживаться рядом с Максимом нет. Но как уйти, когда душа несмотря ни на что рвется к нему. Жаждет коснуться, избавить от той тьмы, в которую он все больше погружается.

Последняя ночь отложилась на пару дней, за которые мы как заведенные повторяли в полиции все, что произошло в той квартире. И только когда нас освободили, мы радостные поехали отмечать победу. Победу над одним Дьяволом и рождением другого.