Чернильно-Черное Сердце (ЛП) - Джоан Роулинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Папервайт: Вообще-то, очевидно, где они встретятся.
Хартелла: Папервайт, серьезно, если там появятся фанаты, Джош больше никогда не будет мне доверять.
Папервайт: Я только что сказала тебе, что не смогла бы появиться, даже если бы захотела. Я далеко.
Хартелла: Джош доверяет мне, ясно?
Папервайт: Черт возьми, Хартелла, мы поняли. У Джоша Блэя есть твой номер телефона. Успокойся.
Папервайт: Мне пора
<Папервайт покинул канал>
Хартелла: В чем, черт возьми, ее проблема?
Фиенди1: Она привыкла быть любимицей Аноми и Морхауза. Ей не нравится, что ты теперь в центре внимания.
ЛордДрек: Я знал, что Морхауз на нее запал, но Аноми тоже?
Фиенди1: точно не знаю, но она позволяет ей больше, чем кому-либо другому, разве вы не заметили?
Вилепечора: угадайте, кто покинул канал модов, потому что ей нужно быть где-то позже?
Хартелла: Вот и попалась. Как будто нам нужно больше доказательств.
ЛордДрек: Она будет пытаться сделать себя менее похожей на шлюху перед встречей с ним.
Хартелла: лол
ЛордДрек: Только ты могла сделать это, Хартелла.
Хартелла: краснеет
ЛордДрек: Блей должен быть вооружен. Я начинаю думать, что она психопатка.
Вилепечора: может ли один из вас прийти и помочь мне на канале модов?
Червь28: Смогу
Хартелла: когда это станет известно, фэндом взорвется.
ЛордДрек: да. ДБ собирается сообщить тебе, как все прошло?
Хартелла: да, он сказал, что сообщит.
ЛордДрек: бля, такое ощущение, что это канун Рождества.
<Канал модераторов>
Аноми: Мне нужно быть кое-где позже. Можешь прикрыть?
Вилепечора: извини, чувак, у меня рабочая встреча.
Вилепечора: попроси Морхауза сделать это.
Аноми: у него дела, он не может.
Аноми: мне нужно отойти
Аноми: вернусь через некоторое время
<Аноми покинул канал>
<Червь28 присоединился к каналу
Вилепечора: Будьте здоровы
Вилепечора: полагаю, скоро это не будет иметь значения, если мы будем халтурить, лол
Глава 10
Земля полая на пути веселья…
Фелиция Хеманс
Праздничный час
Очередное собрание коллектива агентства состоялось в офисе во вторую пятницу февраля. Это был темный, сырой лондонский день. Сильный дождь стучал по оконным стеклам, а искусственное освещение офиса делало всех, кроме Дэва, нездорово бледными.
— Итак, — сказал Страйк, разобравшись с несколькими неувязками и административными деталями, — перейдем к Грумеру. Как вы знаете, мы считали его слишком умным, чтобы болтаться в школе Легс, но вчера в обед все изменилось. Мидж?
— Да, — сказала она, забирая у Барклая жестянку с печеньем и передавая ее Страйку, ничего не взяв сама, — он появился на своем BMW в двенадцать тридцать, стекло опущено, сканирует всех девочек, выходящих на обед. Я сделала фотографии — Пэт их распечатала.
Пэт всунула электронную сигарету между зубами, открыла папку на коленях и передала пачку фотографий.
— и, как видите, он написал ей смс, вместо того чтобы отмечать ее на глазах у ее друзей. Как только друзья скрылись из виду, она вернулась и села с ним в машину. Я волновалась, что они куда-то уедут, но он заехал за угол, чтобы не было видно школьных ворот.
Фотографии попали к Робин. Она рассматривала их одну за другой. На последней, сделанной через лобовое стекло BMW, Грумер, симпатичный мужчина лет сорока, с копной грязных светлых волос и привлекательной кривой улыбкой, целовал тыльную сторону руки семнадцатилетней девушки, сидевшей на пассажирском сиденье рядом с ним.
— Поцелуй руки произошел прямо перед школьным звонком, — сказала Мидж. — Она проверила свой телефон сразу после звонка, поняла, что должна вернуться в класс, и ушла. Он уехал. Он не вернулся, и она поехала домой на автобусе, как обычно.
— Но с тех пор произошли какие-то события, — сказал Страйк. — Когда Мидж показала мне эти фотографии, я сразу же отправил их матери, которая позвонила мне сегодня утром. Она столкнулась с Легс, притворилась, что другая мать заметила, как она садится в машину Грумера. Легс утверждала, что он просто проходил мимо школы и помахал ей рукой. Мать потребовала показать ей мобильный. Легс отказалась. Это переросло в физическую драку.
— О нет, — простонала Робин.
— Легс удалось вырвать мобильник из лап матери, поэтому ее мать, которая оплачивает счет, заблокировала и стерла его дистанционно.
—Неплохо, — сказали Барклай и Мидж в унисон, но Дэв покачал головой.
— Он воспользуется этим — купит ей новый телефон. Худшее, что эта женщина может сейчас сделать, это выставить себя плохим парнем.
— Я согласен, — сказал Страйк. Клиентка уже паникует по поводу того, что произойдет, когда она снова уедет за границу. Легс будет жить у школьной подруги, чья семья взяла ее в Аннабел на Новый год. И, если посмотреть на них, они не похожи на строгих блюстителей дисциплины.
В любом случае, мать и дочь сейчас едут в Херефорд на девяностолетие бабушки.
— Атмосфера в машине, должно быть, фантастическая, — сказал Дев.
— В итоге, — сказал Страйк, — дело Грумера продолжается, хотя моя интуиция подсказывает, что мы не сможем дать клиентке то, что она хочет. Ее дочь достигла совершеннолетия. То, что делает Грумер, может быть, морально не совсем правильно, но это не противозаконно. Если он будет продолжать ошиваться у школьных ворот, у нас может появиться что-то для работы.
— Он слишком умен, чтобы делать это регулярно, — сказал Дэв.
— Бейсбольная бита по яйцам может с ним разобраться, — предложил Барклай.
— Нам нужно доказать девушке, что он гад, — сказала Робин. — Это положит этому конец. Проблема в том, что сейчас она считает его замечательным.
— Правда? — размышляла Мидж, — или она получает удовольствие от того, что увела парня своей матери?
— Возможно, и то, и другое, — сказала Робин.
— Я согласен, — сказал Страйк. — С психологической точки зрения, отвадить девушку от него — единственный верный способ покончить с этим, но установить постоянное наблюдение за самим Грумером — значит удвоить счета, и я не думаю, что клиентка пойдет на это. Она считает, что может положить всему этому конец, угрожая им обоим и крича.
— По телевизору она выглядит гораздо умнее, — сказал Дэв, проглотив печенье.
— Никто особо не умен в своей семье, — сказал Барклай. — Я бы не был женат, если бы моя теща не говорила моей жене, что я какой-то никчемный приживальщик.
— Разве ты не перекрашивал кухню своей тещи? — спросила Робин.
