Код Зверя - Кира Иларионова

Вик вернулся позже обычного, едва не опоздав к выходу. Спокойно застегнул броник и присел, намереваясь надеть «берцы». Тут‑то он и замер. Подшлемник над носом несколько раз сильно вздулся, будто парень пытался что‑то унюхать. Смех со стороны солдатского костра стал громче. Коротко зыркнув на рыжего балагура, Вик вытащил один из клинков, перевернул правый ботинок подошвой вверх и что‑то подковырнул. В жухлую траву, блеснув, улетело нечто металлическое. Молча одевшись, охотник зашагал к дороге.

— Я вперед, — прохрипел он, пройдя мимо прапора.

Чугун выдохнул сквозь зубы. Да, зря он надеялся на благоразумие Сашки. Знал он эту тупую армейскую шутку, сам как‑то по дурости молодняку про нее рассказал. Еще до войны у парней из ДШБ3 свои приколы были, свои способы показать соседу, что он, мягко говоря, неугоден. Гвоздь в ботинок — своеобразная черная метка. Но устроить такое на марше? Хорошо еще, что охотник как‑то догадался о подлянке, — иначе получили бы они на шею охромевшего бойца.

Грозно топая, прапор подошел к хихикающим парням и зло бросил перед ними связку тушек.

— Вот вам от охотника презент, дебилы малолетние, — прорычал Чугун. — Слушать приказ, бойцы. Живо скинули все мины и прочий хозяйственный хлам Лису. Сегодня он у нас тягловым ослом поработает.

— Но, прапор… — начал было рыжий.

— Молчать! — рявкнул Антон. — Раньше башкой думать надо было. Установку принял?

— Так точно, товарищ прапорщик, — Лис вытянулся и отдал честь.

Все так же громко топая, Чугун вернулся к командиру и принялся навьючивать на себя свои пожитки.

— За что это тебя? А, рыжий? — хмуро проговорил Андрей, помогая Саше повесить на плечи разом потяжелевший вещмешок.

— Да так. Чугун шутку юмора не понял.

— А может, сразу… — тихонько протянул Кирилл.

— Цыц, Балалайка! — шикнул Лис на парня. — Такой шанс не каждый день выпадает.

После обеда зарядил дождь. Не слишком удивительный в это время года, он, тем не менее, довольно сильно подмочил общий настрой отряда. Зато Чугун все‑таки сжалился над Лисом, на привале разрешив распределить вес по бойцам. Не из‑за усталости парня, — в следующий раз сначала подумает перед тем, как сделать. Просто размокшая дорога и так норовила убежать из‑под рифленых подошв. А настолько груженный человек мог при падении себе что‑нибудь вывихнуть или, не дай бог, сломать.

Канавы по краям трассы быстро наполнились водой, унося в потоках подгнившие листья и обломившиеся ветки. Дождь в буквальном смысле стоял стеной — уже в паре метров не было видно не то, что деревьев на обочине, — самой дороги. Опасаясь переломать ноги в незаметных под лужами выбоинах, отряд существенно снизил скорость. Даже Вик перестал курсировать по лесу и топал вместе с остальными бойцами.

— Гюльчатай, а Гюльчатай? Легко ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? — с мнимой заботой поинтересовался повеселевший Лис у охотника, пародируя присказку прапорщика.

Вик лишь молча зыркнул на парня и чуть ускорился, поравнявшись с Чугуном.

— А он вынослив, — заметил Медведь, поправляя лямку вещмешка.

— Ничего, даже он скоро должен свалиться, — злорадно прошипел Лис. — Не из железа же сделан!

— А не маловато мы насыпали? — пропыхтел рядом Кирилл.

Тут он неловко вступил в маленькую, казалось, лужицу и провалился в воду чуть ли не по колено. И точно свалился бы в крайне неприличной позе, если бы его вовремя не подхватил под локоть Фрунзик.

— Лучше не болтай, а под ноги смотри, — буркнул парень, возвращая пищащего Кирилла в устойчивое положение.

— Ой, Фунтик, спас, так спас!

— Я — Фрунзик.

— Возвращаясь к нашим баранам, то есть, к дамочке в парандже, — продолжил Лис, откидывая с лица мокрую медную прядку. — Сами вспомните, прапорщик тогда на тренировке нам в бро — ники, в карманы с платами, тоже гальки насыпал. В воспитательных целях. Вес изменился буквально на килограмма два — три. Мы вначале и побежали, как молодые козлики. Зато через два часа уже потели, как последние духи. Так что ничего, и этот скоро выть начнет.

— Что вы там сделали? — прозвучал хмурый голос Андрея. — Рыжий, ты совсем больной? Тебе одного раза что, мало было? Хочешь еще мины потягать? Хотя нет, вряд ли прапор повторится с наказанием. Сам знаешь, он у нас тот еще выдумщик.

— Да ладно тебе, Сом, — Лис хлопнул парня по плечу. — Безобидная же шутка. Ну, попотеет охотничек, не растает…

Шагающий рядом с прапорщиком Вик резко остановился и присел на одно колено, прикоснувшись рукой к мокрому растрескавшемуся асфальту. Несколько минут он совершенно не реагировал на вопросы старших, уставившись куда‑то вперед, в серую хмарь проливного дождя. Лису на мгновение показалось, что воздух вокруг охотника будто поплыл, подернулся маревом, как в сильную жару. Но когда обеспокоенный прапор коснулся плеча замершего Вика, наваждение пропало. Охотник, едва заметно покачнувшись, поднялся на ноги.

— Слушаем сюда, — хрипло проговорил он.

Всего мгновение назад глубокое дыхание его сбилось, и парень заметно сипел, будто пробежал не один километр.

— К дороге со стороны леса приближается… Даже не скажу, что именно. Я такой отклик первый раз встречаю. Точнее, полное отсутствие отклика. Будто, — он прижал ладонь к виску и поморщился. — Будто это нечто не умеет мыслить. Вообще.

— Точнее, Вик, — пробасил Ермолов, оглядываясь на бойцов.

— Я тебе не радар, — огрызнулся охотник. — Не знаю, что это. Но оно опасно. Надо двигаться. Впереди дорога… Чем‑то забита. Запах железа… Да, много старого железа. Возможно, машины. Надо подняться выше. Может, «эти» нас не заметят.

— Может? — капитан скептично изогнул брови. — И что значит «эти»? Их много?

— Не знаю! — повысил голос Вик, но тут же успокоился и тихо буркнул: — Просто заткнитесь и шевелите поршнями.

Вскоре в сером пологе дождя начали вырисовываться смутные тени. Из‑за потока воды они плыли, все не желая принимать четкие формы. Но вот в паре метров показался зависший в воздухе темный прямоугольник с симметричными круглыми провалами. А спустя мгновение он трансформировался в ржавую морду старенькой легковушки. Через несколько шагов на обочине появилась следующая, уткнувшаяся носом в канаву. И вскоре вся дорога была забита покореженными остовами автомобилей самых разных сортов.

— Не иначе, к населенному пункту приближаемся, — задумчиво проговорил прапорщик, заглядывая в разбитое окно очередной машины. — Если я правильно помню, мы как раз должны подходить к Медвежьегорску.

— Может, стоит пошарить тут, вдруг нужного чего отыщем? — спросил топающий следом Фрунзик.

Он всегда был парнем запасливым, и возможное разбазаривание добра наводило на него откровенную тоску.

— Пустые, — ответил Вик, оглядываясь. — Надо скорее найти, куда забраться. Они приближаются.

— Так давай просто на крыши залезем, делов‑то! — отозвался Чугун, хлопнув по одной из машин.

— Слишком низкие, нам бы чего помощнее… — охотник ускорился и скрылся за пеленой дождя.

Спустя пару минут раздался его повеселевший голос:

— О, шикос! Давайте сюда!

Из дождевой завесы выплыл огромный горб покосившегося «Урала» с кунгом. Правые колеса по самые оси зарылись в расколовшийся асфальт, скрывшись под грязной водой, заполнившей расщелину. Кабина встретила отряд развороченным нутром и вы1 битыми стеклами.

— Даже как‑то обидно видеть старую добрую боевую технику в таком состоянии, — протянул прапорщик, ласково поглаживая проржавевший бок машины.

— Так оставайся внизу, если вместе с ней упокоиться хочешь, — откликнулся Вик, уже сидевший на крыше кабины. — Остальные — затаскивайте задницы сюда, иначе лично познакомитесь с гостями.

В этот момент бойцы впервые уловили звук, что заставлял охотника нервничать последние полчаса. Глухое шелестение, как от скатывающихся по склону камней, перемежающееся вязкими шлепками, пробивалось даже сквозь шум дождя. Звук не может быть тяжелым, но если бы парней попросили придумать эпитет, описывающий этот, ничего более подходящего они бы не подобрали. Шум был тяжелый, будто к ним приближалось что‑то грузное, безмозглое. Не тратя больше времени, отряд вскарабкался на покореженный временем остов кабины. Вик же в свою очередь перебрался на крышу кунга.

Минуты тянулись, как фруктовый мармелад. Парни молчаливо вглядывались в струи дождя. Шум то приближался, казалось, зависая где‑то за плечом, то вновь терялся среди стука капель, разбивающихся о металл, как прыгуны — самоубийцы.

— Может, пронесло? — нервно хохотнул Кирилл.

Глухо вжикнуло мачете охотника, и в следующее мгновение его лезвие плашмя прижалось к губам болтуна, заставляя того замолчать и задержать дыхание.