Нежность и ненависть - Карла Николь

я спокойно еду на велосипеде, а потом он вставляет металлический прут в спицы, и я перелетаю через руль. Я никогда не знаю, что ответить, кроме как сказать ему, что он сумасшедший. Но это не очень красиво.

– Тебе не нравится, когда я тебе это говорю? – спрашивает он.

– Не то чтобы мне это не нравится… Я… я просто не привык к такому. Так что это застает меня врасплох. На самом деле… моя мать часто говорила мне то же самое перед смертью. Так что я просто… не знаю. – Добавьте еще то, что я слышу это от вампира первого поколения с модельной внешностью. Может ему стоит проверить глаза? Я думал, что у них удивительно острое зрение.

– Твоя мать была права. Я мало что о ней знаю, но все равно могу сказать, что она была умной женщиной.

Это заставляет меня улыбнуться.

– Спасибо.

– У меня скоро встреча, я просто хотел сообщить тебе, что мои планы откладываются. Попробуешь уснуть?

– Постараюсь. Удачи тебе на встрече. – Мы заканчиваем видеозвонок, и я смотрю на экран, мой разум затуманен, внутренности перекручены, но на сердце тепло. Я не знаю, что именно между мной и этим вампиром-аристократом, но… это приятно. Как бы долго я ни пробыл в этом состоянии, я хочу им наслаждаться. И буду.

Я должен поспать. Хотя бы попытаться, сказал же Джуну, что попытаюсь. Но прямо сейчас мне очень хочется закончить этот раздел сметы по статьям расходов. Я так близок к завершению предложения. Как только я его подам и получу одобрение, начнется настоящая работа, вот чего я жду. Если мне придется провести несколько ночей без сна, чтобы ускорить процесс, пусть будет так.

Почему время между посадкой самолета, выходом человека из аэропорта и возвращением в общество кажется черной дырой? Или каким-то разрывом в пространственно-временном континууме, где вы не можете до них дозвониться и понятия не имеете, что с ними случилось.

Самолет Джуничи из Гонконга (с пересадкой в Лондона из Праги) должен был приземлиться два часа назад. Я сижу в своем кабинете, откинувшись в кресле и смотрю на свой мобильный, словно жду, когда он отрастит крошечные ножки и станцует чечетку на моем столе, чтобы сообщить о возвращении Джуна. Мы переписываемся и разговариваем каждый день уже почти три недели.

Сейчас 10:35, а мой следующий прием назначен на одиннадцать. Пожилой джентльмен, у которого всю жизнь были незначительные проблемы со здоровьем – усталость и быстрая потеря веса из-за недоедания, – впервые нанесет мне визит. Врачи так и не смогли определить проблему. Его жена убедила его приехать сюда, чтобы проверить, есть ли у него ДНК вампира. Я с нетерпением жду встречи с ним.

Можете себе представить? Прожить всю свою жизнь, чувствуя себя немного паршиво, думая, что это «нормально», а потом выяснить, что тебе просто нужно было немного вампирской крови, чтобы все наладилось. Надеюсь, я смогу ему помочь.

Я вздыхаю и поворачиваюсь к своему компьютеру. Собираюсь ответить на письмо, когда раздается стук в дверь.

– Да, войдите, – говорю я на вежливом японском. Дверь приоткрывается, и в проеме появляется темная курчавая голова Джуничи. Я встаю и втягиваю воздух, широко раскрыв глаза. Совсем не круто. Наверное, мне следует вести себя менее взволнованно, но я не могу.

Он заходит внутрь. Конечно, он выглядит восхитительно. На нем облегающие мшисто-зеленые брюки, накрахмаленный белый джемпер, поверх которого надет осенний плащ глубокого золотисто-рыжего цвета, и коричневые кожаные кроссовки. На лице снова появилась борода, аккуратно подстриженная и обрамляющая его красивые губы.

– Здравствуйте, доктор Дэвис. У меня телефон сдох в Гонконге. Прошу прощения за молчание.

– Привет… – Не знаю, что на меня нашло, но я очарован им. Я обхожу свой стол, направляясь к нему. Меня тянет к этому вампиру, и от него так невероятно пахнет… Почему я чувствую его запах через чертову комнату? И кто выходит с самолета в таком виде? Он что, сначала зашел домой и принял душ? Ладно, все это не имеет значения. – Ничего страшного… Как перелет?

– Долгий. – Он улыбается и прислоняется спиной к закрытой двери, его пальцы сжимают ручку. – Веришь или нет, но у меня срочное совещание через… – Он вскидывает запястье, чтобы отогнуть рукав пальто, и смотрит на свои элегантные часы. – Восемь минут. Я хотел сначала зайти и сообщить тебе, что я вернулся, а также прочитал предложение в самолете. Оно отличное. Как только остальные члены моего совета его одобрят, ты получишь полное финансирование.

– Фантастика. – Улыбаюсь я. Теперь я стою в полуметре от Джуничи и просто смотрю на него как идиот, а потом спрашиваю, – Все в силе перед завтрашним ужином в доме Харуки и Нино? Мы хотели отпраздновать подачу заявки.

Он ухмыляется, ониксовые глаза сияют.

– Да. Кажется, наше первое свидание за ужином сорвалось.

Я качаю головой и делаю еще один шаг вперед, глядя на него снизу вверх.

– Нет. Это не считается.

– Нет? – Он слегка опускает голову, чтобы посмотреть мне в лицо. – Так значит, ты уже приглашаешь меня на второй ужин? Возможно, ты не захочешь этого после первого. Посмотрим, соглашусь ли я с тобой переспать.

– Я уже хочу второй… третий, четвертый. – Я делаю шаг к нему, опускаю руку и скольжу пальцами по выпуклости в его штанах. Слегка нажимаю, ощущая его под ладонью. Он часто дышит, и из его груди вырывается глубокий, но едва уловимый стон. Мое лицо в нескольких сантиметрах от его рта. Его дыхание теплое и мятное, когда оно касается моих губ. – Я хочу столько, сколько смогу получить.

Быстрым движением я поднимаю подбородок, чтобы сомкнуть наши губы, все еще сжимая и лаская его член кончиками пальцев. Но отстраняюсь, чтобы убедиться, что он тоже этого хочет. Он хочет, потому что проводит одной рукой по моим волосам на затылке, наклоняясь вперед. Я облизываю губы и приоткрываю рот. Когда он целует меня, его язык мгновенно соединяется с моим. Ощущение великолепное.

Этот поцелуй теплый и влажный, со вкусом лаванды. Я издаю стон, кажется, что мы боремся, но это прекрасно. Он прижимается своим языком к моему, будто бросает мне вызов, и я каждый раз отвечаю. Теперь обе его руки в моих волосах, обхватывают мою голову и удерживают меня в плену.

Моя грудь напряжена, живот и пах горят. Ощущение, будто огонь поднимается вверх по моему позвоночнику. Никогда не испытывал такого, целуя кого-либо. Я все еще сжимаю его пальцами, но хочу, чтобы он был голым. Несколько секунд назад мне очень нравилась эта одежда, а теперь я нахожу ее совершенно ненужной.

Он медленно отрывается от моего рта, и я втягиваю воздух, лишившись его тепла. Я тяжело сглатываю. Все мое тело дрожит. Он наклоняется, чтобы соприкоснуться носами. Я закрываю глаза, потому