Взрыв - Песах Амнуэль

Он раздумывал и не находил в своей версии существенных изъянов. Основные события разыграются вблизи от базы или на ней самой. Наверняка служба безопасности сосредоточила там своих людей. Маскарад с машиной Уолтона рассчитан на публику. Уолтона заставили замолчать, потому что он разговаривал с Кирманом, — скорее всего, тот действительно явился к своему другу, не вполне еще отойдя от действия наркотиков. Может быть, не очень соображая, он поехал потом на север, а может, и по другой причине — проверить трудно. Что-то он Уолтону рассказал — видимо, так. Если люди из служб безопасности успели уже добраться до Кирмана, то искать его — мертвого или живого — нужно на базе. Не повезут же биолога в Нью-Йорк, где, вероятно, уже приближается второй акт спектакля под названием «Смерть лауреата».

Радио на этот счет ничего не сообщало — скорее всего, «час трупа» в Нью-Йорке еще не наступил. В Колвилле Крафт остановился для дозаправки, выпил кофе, захватил его и с собой в термосе, прикупив несколько сэндвичей. От заправочной станции дорога вела под уклон — Крафт миновал самую высокую точку на перевале: судя по указателю, высота над уровнем океана составляла здесь шесть тысяч футов. Вид открывался изумительно-унылый. Вся юго-восточная долина была грубо-бурой с редкими вкраплениями пятен других цветов. Цвета были всякие, кроме зеленого, и к растительности не имели никакого отношения. Крафт знал, что дальше к югу пейзаж изменится — там есть ручьи, небольшие рощицы и даже прекрасная рыбалка в озере Уолкер. Но северная часть плоскогорья была, особенно сверху, похожа на Луну. До развилки на Шеррард и Хоторн было миль сорок, и Крафт преодолел их за полтора часа — муниципальная дорога номер 208 оставляла желать лучшего.

Когда до развилки оставалось около двух миль, Крафт услышал мерный рокот, ему показалось, что его преследует танковая колонна. Но это были не танки, а вертолеты. Семь машин летели с севера, довольно низко над землей на равном расстоянии друг от друга, выписывая в воздухе странные пируэты, будто танцевали вальс. Скрыться здесь было некуда, Крафт и пытаться не стал. Вертолеты пронеслись над ним, не замедлив движения, и направились дальше на юг.

Развилку перегородил армейский патруль — джипы развернулись поперек всех трех дорог, не пропуская машины ни в одну, ни в другую сторону. Здесь уже скопилось машин десять, и среди них — огромный трейлер.

Крафт остановился поодаль. Он не знал, подействует ли его репортерское удостоверение, вполне возможно, что представителей прессы здесь не потерпят. Он прислушался — показалось, что из радиоприемника вместо музыки (он все время держал волну станции Карсон-Сити) послышался голос. Голос был невнятным и звучал странно.

Крафт покрутил верньер — ничего не изменилось, и только тогда он понял, что голос идет не из приемника. Глас небесный, подумал он. Чревовещание. Он посмотрел на шоссе — там тоже что-то случилось, люди стояли неподвижно и, казалось, прислушивались. Психоз, похоже, был массовым. А поскольку никто не шел к народу в терновом венце ни с гор, ни по дороге, то мистикой здесь не пахло. Пахло сенсацией, той самой, за которой он ехал в этот райский уголок.

Мысль была интуитивной, просто чутье репортера, но в следующее мгновение голос возник ясный и чистый, действовал он гипнотически, и Крафт начал повторять слова, включив диктофон.

— Дамы и господа! Все, кто слышит меня! Говорит Ричард Кирман, лауреат Нобелевской премии по биологии и медицине 2001 года. Каждый лауреат имеет право прочитать свою Нобелевскую лекцию — обычно это происходит в декабре, после официального вручения награды, в зале Королевской академии в Стокгольме, где собирается цвет общества и даже сам король. Не знаю, какие события произойдут на земле за два месяца, и потому прочитаю свою лекцию вам и сейчас. Постараюсь говорить яснее, чтобы все поняли. Очень важно, чтобы вы поняли меня, потому что речь пойдет о будущем. О вашем и о будущем всех людей на земле.

Прошу внимания.

Много лет я занимаюсь исследованием генетической природы онкологических заболеваний. Гены и рак — идея эта, конечно, не нова. Вы знаете, вероятно, что генетический код человека, как и всякого живого существа, записан в структуре длиннейшей молекулы ДНК — в ней миллионы атомов, связанных друг с другом в строго определенном порядке. Это и есть «книга жизни», в которой записано о нас с вами все — какие у нас глаза, волосы, печень, сердце и даже черты характера. Возможно, что наших генах записано не только все, что мы есть сейчас, но и все, чем мы были в прошлом, все, что знали и помнили наши предки. И даже более того (я еще вернусь к этой идее) — все, чем мы можем стать в будущем.

Генетическая теория рака утверждает, что болезнь возникает тогда, когда в нашей «книге жизни» отдельные слова — последовательности молекул, называемые кодонами, — оказываются записаны неправильно. То ли мутация произошла, переставившая атомы с места на место, то ли где-то разорвалась цепочка… Все, что природа записала в ДНК, нужно прочитать, нужно понять и нужно потом по этой программе построить белок нашего тела. Чтением «книги жизни» занимаются другие молекулы — информационные РНК. Так вот, если в «книге жизни» возникла «опечатка», то чтец — молекула и-РНК — не сумеет ее исправить. Чтец прочитает неправильно написанное слово и неправильно построит белок — это будет белок раковой клетки. И это будет смерть, потому что такая клетка начнет бесконтрольно разрастаться пожирая организм.

Такова одна из моделей рака. Есть и другие модели, не в них дело. Мы пытаемся в лабораториях понять смысл «книги жизни», наш генетический код, и при этом слепо верим тому, кто эту книгу для нас читает, — молекулам и-РНК. Именно они разбирают цепь гигантской молекулы на отдельные слова — кодоны. Они находят нужное нам слово и читают его для нас. А мы ждем, каким окажется результат. Мы не читаем «книгу жизни» сами, доверяя это профессиональным чтецам и только следим за их работой, иногда подсказывая: прочитайте, пожалуйста, такое-то слово… Они читают. А если чтецы нас обманывают?

Может быть, болезнь возникает не потому, что повреждена книга? Может, чтец по рассеянности неправильно прочитал слово, написанное по всем правилам генетической грамматики? Может, он начал читать не той буквы? Или пропустил букву-другую? Результат один — развитие раковой клетки.

Генетики могут возразить — и возражали в свое время! Ведь давно доказано, что существуют молекулы ДНК, в которых заменено то или иное слово, и именно такие молекулы становятся виновницами возникновения онкологических заболеваний у лабораторных животных. Да, это верно, ну и что? К одному и тому же результату могут приводить разные причины, верно?