Знак фараона - Лора Бекитт

Тем временем писец Анхор неожиданно встретил на пристани человека, благодаря которому его жизнь должна была закончиться не в царственных Фивах, а в захолустном городишке.

Анхор, как обычно, занимался подсчетами и что-то записывал, как вдруг увидел красивого мужчину лет тридцати, с темными миндалевидными глазами и благородными чертами лица, который шествовал ему навстречу. На нем была белоснежная льняная юбка с изящными тонкими складками, а пояс скреплялся красивой металлической застежкой. Шею украшал массивный золотой воротник. Мелкие завитки короткого песочно- желтого парика напоминали черепицу. За господином следовал слуга, который держал над его головой папирусный зонт.

Узнав мужчину, Анхор застыл, забыв о своем помощнике, который продолжал задавать какие-то вопросы. Писец был так поражен, что с трудом сумел разомкнуть пересохшие губы.

— Мериб! Архитектор Мериб!

Тот обернулся, удивленный, что в этой глуши кто-то может его знать.

Он не сразу понял, что перед ним Анхор, ибо тот выглядел осунувшимся, постаревшим, вдобавок его лицо лоснилось от нота, а парик съехал набок. Мериб никогда не задумывался о том, куда исчез писец, и не терзался угрызениями совести. Теперь ему было неприятно видеть, как тот стоит, тяжело дыша, и смотрит с тоской и надеждой, будто брошенный пес.

Архитектор невольно поморщился и отрывисто произнес:

— Анхор? Так ты здесь? В этом городке? Как он называется?

— Эффе. — Писец растерянно заморгал. — А ты... господин?

— Я, как и прежде, живу в Фивах, — жестко ответил Мериб и добавил: — Мне пришлось отправиться в путешествие, чтобы выбрать камень для одной из гробниц. Джедхор заболел, а на остальных нельзя положиться.

— Что случилось с твоим помощником? — с притворным участием поинтересовался Анхор.

— Ничего серьезного. Небольшая лихорадка.

Писец кивнул.

— Ты только что прибыл, господин? Или уже уезжаешь?

Мериб невольно смягчился.

— Я как раз искал, где бы остановиться, чтобы немного перевести дух, — сказал он и посмотрел Анхору в глаза.

— Почту за честь окружить тебя заботой, — смиренно произнес писец.

Мериб усмехнулся. Он видел, что Анхор не держит на него зла.

— Ладно, идем. Я устал от жары и хочу пить.

Анхор поручил помощнику закончить работу и повел архитектора по пыльной улице.

— Городок не так уж плох, — заметил Мериб, с любопытством оглядываясь вокруг. — Ты старательный и умный человек, Анхор, и наверняка заслужил уважение его жителей. Почему у тебя столь удрученный вид?

Он говорил равнодушно, почти небрежно, да и держался как ни в чем не бывало. Писец почувствовал обиду на человека, который лишил его возможности дожить свой век в Фивах, а теперь вел себя так, будто ему, Анхору, посчастливилось получить хорошее назначение. Но писец и впрямь был умен, потому не подал виду и сказал:

— Да, я доволен судьбой. Просто недавно я был оскорблен, причем не кем-нибудь, а своей наложницей. Эта женщина посмела мне изменить, а когда до моих ушей дошла правда, покончила с собой.

Мериб беззлобно рассмеялся.

— Теперь понимаю. Бедный Анхор! Я всегда знал, что женщинам нельзя доверять. Недаром я все еще не женат. И едва ли когда-то женюсь.

— Ты всегда пользовался успехом у женщин! — льстиво заметил писец.

У красивого и богатого Мериба было много любовниц. Он щедро платил женщинам, но всегда старался уклониться от каких-либо обязательств.

Архитектор улыбнулся, показав превосходные зубы, однако его глаза оставались холодными.

— Они мне смертельно надоели. Кругом одна ложь и корысть. Случай с твоей наложницей подтверждает, что все женщины одинаковы.

— Моя жена Небет другая. И дочь тоже, — осторожно произнес Анхор.

— Дочь? — удивился Мериб. — Мне казалось, у тебя одни сыновья.

— Тия — старший ребенок в семье.

— Сколько ей?

— Скоро шестнадцать.

— Как и моей сестре.

Анхор помнил сестру Мериба, Анок, избалованную заносчивую девчонку.

— Как она поживает?

— По обыкновению никого не слушает и делает что хочет, — усмехнувшись, ответил архитектор.

Ты благородный человек: воспитал сестру и заменил ей родителей! — поспешил вставить Анхор.

Ему было известно, что мать Мериба умерла, рожая Анок, их отец погиб, когда девочке было всего пять лет.

— Я ничего не делал! — отмахнулся Мериб. — Только покупал ей все, что бы ей ни вздумалось попросить, лишь бы она отстала от меня. Анок росла сама по себе, если не считать заботы служанок. Теперь ее пора выдавать замуж, но она отказывает всем, кто за нее сватается. Этот некрасив, тот глуп... Кажется, я скоро потеряю терпение!

Анхор сочувственно кивнул. Он был рад тому, что между ним и Мерибом завязался непосредственный, даже доверительный разговор.

— Твоя дочь столь же разборчива? — поинтересовался архитектор.

— Не знаю. У меня не было времени всерьез задуматься о ее дальнейшей судьбе.

— Она красива? — с любопытством спросил Мериб.

В глазах писца промелькнул тайный блеск.

— Ты сможешь ее увидеть.

Анхор привел гостя в дом, усадил в большое резное кресло в главной комнате, приказал служанке принести воду для омовения и велел жене подать угощение. Небет, будучи умной женщиной, смогла правильно оценить возможности, которые сулила эта встреча.

Она вошла, поздоровалась, произнесла несколько почтительных фраз и представила Мерибу своего сына и сыновей Харуи. Затем принесли еду, и Анхор предложил архитектору попробовать вино.

— Здесь воистину божественное солнце, в Фивах я не пробовал такого вина! — заметил он с видимым простодушием и широко улыбнулся.

— Да, вино превосходное, — согласился архитектор, сделав глоток. — Буду признателен, если ты дашь мне с собой кувшин или два.

— С удовольствием. На сборе винограда была занята вся наша семья: он сорван руками моей жены и дочери.

Мериб откинулся на спинку кресла и слегка приподнял брови.

— Кстати, где она? Ты обещал нас познакомить.

Анхор, который только и ждал этой фразы, кивнул Небет.

— Позови Тию.

Девушка тихо вошла и остановилась поодаль. Случалось, ее приглашали к гостям, но сейчас Тия заметила непривычную суетливость матери и насторожилась. Кто этот человек и что ему нужно в их доме?

Увидев девушку, Мериб наклонился вперед и уставился на нее с видом ценителя красивых женщин и дорогих вещей. На фоне пестрых ковриков, разноцветных циновок и покрытых яркими рисунками стен лицо Тии выглядело странно сосредоточенным, даже суровым.

— Подойди ближе, — промолвил Анхор, обращаясь к дочери. В его голосе были и ласка, и твердость. — Наш гость хочет познакомиться с тобой!