Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина - Дьёдонне Гнамманку

Книга

23 ноября 1726 года преподаватель математики великого князя Петра Алексеевича получил аудиенцию у императрицы Екатерины. Абрам Петров сам просил о ней. Он вручил императрице двухтомный рукописный труд, составление которого он только что закончил. Первый его том носит название Geometrie Practique (Практическая геометрия), второй — Fortification (Фортификация). Этому внушительному, прекрасно переплетенному труду предпослано посвящение автора императрице. В посвящении изложены и многие автобиографические сведения о жизни автора.

Всепресветлейшая императрица государыня

Ежели мое дерзновение нынешнее будет простительно, то есть тому притчина. Его Величество, блаженныя и высокодостохвальныя памяти Петр Великий, Отец Отечества, Ваш, Государыня, любезный супруг, потому что всегда имел свои принципиальный труды марсовы[26], чем и Ваше Величество последствуете; и я не возмогу путче оная славная учения поднести, токмо неусыпно и неутруждаемо по нем во всех делах наследнице.

Вся Еуропа удивляется его императорскому величеству. И уверена была чрез некую. Фабулу, которую сказывали прежде сего о трудах марса короля траскаго[27], которого и обоготворили, нынешния же истории скажут истинную правду о трудах Петра Великаго. Его Величество никогда не делал, чтоб не было полезно к услуге и к покою своему народу и к славе своего владения. Тако и Ваше Величество во всем том Его Величеству подражаете.

Тогда я всеподданнейший имел честь служить с самого моего младенчества, а именно лет седми или осми от возраста моего при стопах Его Величества, такожде и купели Его Величества в Литве в городе Вилне 1705-м году; а в 1717-м году изволил своим несравняемым в свете милосердием меня оставить во Франции для обучения военных дел.

Того ради сей монарх великий Отец Отечеству изустно меня рекомендовать соизволил Дюку Дюмену принцу Домберу и великому генерал фелтьцейхмейстеру Франции, сыну натуральному славного короля французского Людовика Великаго; где я имел честь быть в службе от 1717 году, и дослужился до капитанского рангу, на которые ранги имею патент за рукою его королевского величества Людовика 15 от начала моей службы…

Тогда я указ Его Величества о моем возвращении получил, и себя дегажировал честным маниром из службы короля французскаго, и поехал в Россию в таком намерении, чтоб принести мой живот на жертву для интересу моего государя, который мне дал свет и учение; я имел честь по моем возвращении в Россию обнять стопы Вашего Величества в 1723 году, и Его Императорское Величество соизволил своею обыкновенною милостию к сиротам в свою роту бомбардирскую лейтенантом, а изустным указом повелел мне обучать молодых ундер-офицеров и солдат лейб-гвардии архитектуре милитарис. Неусыпным тщанием и радением Его Величество отечески желая в Российской империи всякое учение в совершенство привести Петр Великий денно и нощно попечения имея о сей науке милосердуя о народе своем особливо указал, чтоб росийский народ обучался всяким наукам нетокмо в главных академиях, но и в войске при полках указал быть школам для обучения некоторых частей инженерства.

Того ради сия книга Фортификация и геометрия практика переведена с французскаго на росийския, выбрана из книг славных разных авторов и искусных инженеров, в которой находятся все части геометрии и фортификации, какова есть при сем; с показанием практики со всеми циркулными приемами и с некоторою частию вымеривания партикулярнаго действуемаго к строению фортификаций и иных пропорциев.

Того ради Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше подношу сии мои малыя труды под протекцию августейшим Вашим стопам надеяся, что Ваше Величество как во всех делех наследствуете мужу славному Петру Великому, славная и великая государыня Екатерина, тако соблаговолит Ваше Величество усмотрит сию книгу колика потребна быть может молодым людям, желающим учения но и совершенным инженерам.

Вашего императорского величества

Нижайший раб

Абрам Петров[28].

Автору этого труда в ту пору тридцать лет. Книга явилась «итогом многолетнего труда. Это собрание учебных текстов, набросков и чертежей». Возможно, что он хотел посвятить ее крестному отцу, но тот, к сожалению, не дожил до ее завершения. И. Л. Фейнберг так описывает этот труд: «Книга эта имеет вид великолепный. Текст в ней начертан каллиграфически, в ней превосходнейшие, первоклассные по уровню чертежи, выполненные, по-видимому, самим Арапом, и предпослано этой книге посвящение. Книга рукописная попала даже в историческое описание Библиотеки Академии наук, но дана там только краткая аннотация»{76}.

Эта книга — одна из первых, написанных в России на эту тему. В 1724 году Петр I основал Академию наук. В фонды Библиотеки Академии и были помещены эти два тома, написанные арапом Абрамом.

К большому горю Абрама, 6 мая 1727 года, всего несколько месяцев спустя, императрица Екатерина I скончалась.

ГЛАВА 5.

ССЫЛКА

…а что без всякой вины — тому радуюся пожалуй, государыня моя, не оставь меня в своей милости и не забудь все вышеописанные мои прошения, понеже может быть, что я последнее имею честь к вам писать, что меня зашлют в какие пустые места, чтоб там уморить…

Друзья княгини Волконской

Во время недолгого правления Екатерины (1725—1727) реальная власть сосредоточилась в руках Александра Даниловича Меншикова, который имел безграничное влияние на императрицу.

Дорвавшись до власти, он сразу же превратился в надменного спесивца. Жестокость при нем стала нормой. Всех, кто знал его в прежние времена, Меншиков считал своими личными врагами. Не обошел он «вниманием» и арапа.

«Трудное было положение Абрама Петровича, — пишет С. Н. Шубинский. — Знал он Меншикова коротко и давно, знал все его пороки и недостатки, будучи до 1716 года постоянно и неотлучно при Петре. На глазах Ганнибала свершалось превращение Алексашки в светлейшего князя; ему были известны отношения Меншикова к Екатерине, а возвратившись в 1722 году, он узнал от друзей своих о злоупотреблениях Меншикова… И Меншиков тоже знал, что Абрам Петрович хорошо его знает… и не любил Ганнибала; но тотчас по кончине Петра не решился сделать ничего дурного ему из уважения к памяти государя; к тому же при своем величии и могуществе он едва ли давал какое-нибудь значение Абраму при дворе…»{77}