Бог никогда не моргает. 50 уроков, которые изменят твою жизнь - Регина Бретт

Все в лихорадочном состоянии ждали субботы, большой игры, но тут один выпускник школы «Колрейн» посмотрел краткую сводку спортивных новостей и сказал матери: «Слушай, я с этим парнем в восьмом классе учился. Интересно, почему он еще в школе?»

Мать, работавшая в школе «Колрейн», задала консультанту тот же вопрос. Он посмотрел личное дело молодого человека и обнаружил, что у спортсмена никак не получалось перейти в десятый класс — это был его пятый год в старшей школе. Значит, он не имеет права выступать на соревнованиях старшеклассников. Информацию передали тренеру, директору и школьному инспектору. Только эти четверо в целом мире знали, что мальчик не может участвовать в матче. То, что он играл в футбол всего два года из пяти лет в старшей школе, не имело значения. Не имело значения и то, что у футболиста были проблемы в семье и что на занятиях в девятом классе он почти не появлялся. Не имело значения то, что отметки у него были отвратные и он наконец-то их подтянул, завел десятерых друзей и пытался чего-то достичь в своей жизни.

Правило есть правило. И если тренер объявит о нарушении, его команда не сыграет в большой игре. «Это было нелегко, — сказал мне тренер Кумбз. — Не буду кривить душой, часть меня говорила: «Об этом знают только четыре человека». Но я бы не смог с этим жить. Тот факт, что мы поступили нечестно и никому не сказали, стал бы ужасным уроком для наших ребят. Я бы не смог после такого смотреть им в глаза».

Школа подала заявление в штат. Потом тренер собрал всех своих игроков в аудитории. Всех, кроме одного. Другой тренер отвез мальчика, который не имел права участвовать в соревнованиях, домой, чтобы лично сообщить ему плохую новость. Когда Кумбз рассказал все ребятам и предложил помолиться, юные футболисты заплакали, ощутив всю серьезность происходящего. Потом тренер вывел их на поле, чтобы завершить сезон. Они стояли в своей форме и бросали мяч на пустом стадионе.

Кумбз поступил так, как сделал бы любой замечательный тренер — превратил это в урок. «Никто не умер, никто не пострадал. Жизнь продолжается, — сказал он своим подопечным. — В жизни вы не раз столкнетесь с такого рода неудачами и разочарованиями. Человека определяет то, как он поднимается с земли после падения».

Среди любителей спорта распространились волны шока, а имя исключенного из сезона игрока прогремело по телевидению, на радио, в прессе. Был выписан ордер на арест молодого человека: он не возместил убытков по обвинению в воровстве. У парня не было денег. Тренер отвез подопечного в полицейский участок, чтобы он мог сдаться. Мальчик был опустошен, как и тренер. Одно дело, когда раньше времени обрывается футбольный сезон, и совсем другое, когда видишь, как рушится жизнь юноши.

«Ему пришлось преодолеть такой долгий путь, — сказал тренер. — Люди упускают из вида то обстоятельство, что перед ними всего лишь мальчишка. Может, ему и восемнадцать, но он все равно мальчишка».

Тренеры с таким рвением подвозили спортсмена в школу, помогали с домашней работой, каждую неделю проверяли, какие у него отметки, заставляли почувствовать, что он чего-то стоит, никто даже и не задавался вопросом, имеет ли мальчик право играть.

Что произошло потом? В школу со всего штата начали мешками присылать еду, факсы, цветы. Даже из других школ звонили, предлагали помощь. Люди жертвовали деньги, чтобы помочь незадачливому футболисту возместить убытки.

Тренер отказал им. Он остался тренером до конца и попросил: «Лучше дайте ему работу».

Кумбз превратил это в победный сезон, который ребята не забудут даже много лет спустя после окончания школы. Тренер знал, что через пять лет, когда все они будут учиться в университетах, потерянный футбольный сезон и кубок штата уже не покажутся катастрофой. Это урок честности и прямоты, который в жизни им поможет намного больше, чем любая победа на футбольном поле.

УРОК 27

Всегда выбирай жизнь

Я раскрыла тайну жизни в десятом классе, когда учительница английского велела нам прочитать книгу писателя, философа и натуралиста Гёнри Дэвида Торо «Уолден».

Он написал о том, как прожил два года и два месяца один в лесу. Торо построил маленький домик в миле от человеческого жилья, на берегу пруда Уолден в окрестностях города Конкорд, штат Массачусетс. Фраза, которая зацепила меня в десятом классе, берет меня за душу и сейчас.

«Я ушел в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я и не жил вовсе. Я не хотел жить подделками вместо жизни — она слишком для этого большая драгоценность…»

Тайна жизни в том, чтобы выбирать жизнь.

Жизнь драгоценна.

Я прочитала о том, что Торо во главу угла поставил жизнь. Прошло четыре года, и жизнь загнала меня в угол. Я была двадцатиоднолетней студенткой, и передо мной высилась стена страха. Задержка была уже четыре месяца, у меня начал расти живот.

Я не хотела этой беременности. Пыталась молитвами избавиться от нее, а потом просто решила, что не беременна. Но отрицать этот факт можно было совсем недолго. Отрицание не прекращает рост ребенка.

В те времена нельзя было пойти в магазин, купить тест и с его помощью узнать, что носишь ребенка. Нужно было отправиться к врачу, сдать анализ мочи и неделю ждать результата.

Я отвезла анализы в Кент, штат Огайо, в маленькое агентство, специализировавшееся на помощи одиноким матерям. Женщины из организации «Бертрайт» не были ярыми антифеминистками и сумасшедшими защитницами жизни, которые верещат и называют убийцами тех, кто выбирает аборт. Нет, специалистки этой организации просто хотят дать женщинам понять, что родить ребенка и оставить его или отдать на усыновление — это разумная альтернатива.

В назначенный день я остановилась у телефона-автомата и позвонила в агентство, чтобы узнать результаты. По телефону сообщить отказались. Стандартная процедура, соврали они. В тот день я вышла с территории университета и направилась в маленькую торговую зону в центре города, где находилось агентство. Мои стопы почти не касались земли. Я летела туда, будто уже знала о грядущих переменах.

Женщина за конторкой, казалось, так радовалась новости. Пусть я и должна была знать, но шок был для меня словно пощечина. Вы беременны.

Я? Я, которой всего двадцать один год? Я, испуганная, потерянная, одинокая? Я, которая порвала отношения с отцом ребенка несколько месяцев назад? Я, которая понятия не имела, что делать с собственной жизнью?

И все же глубоко внутри, как покой в самом сердце бури, мое средоточие заполнило умиротворение. Жизнь. Росла новая жизнь. Внутри меня. Я сказала ей «да» в тот день и во все последующие. Тогда ситуацию можно было рассматривать как полный провал либо как чудесную возможность. В итоге я бросила учебу, ушла с работы на «Скорой», потому что не могла поднимать тела больных без риска потянуть спину и навредить ребенку Я жила дома у родителей и чувствовала себя последней неудачницей.

Но с другой стороны, в моем собственном мире, который я ни с кем не делила, чувствовалась радость того, что стану мамой. Мне приходилось прятать ее, потому что мир хотел, чтобы мне было стыдно.

Неужели я молилась, чтобы у меня не было этого ребенка, этого малыша, моей дочки? Это же величайший дар за всю мою жизнь! И теперь, когда я оглядываюсь на прожитые пятьдесят три года, вижу, что это был самый важный объездной путь в моей судьбе.

Выбирай жизнь.

Для меня это не сомнительный лозунг против абортов. Это способ взглянуть на каждый день, на каждый выбор. Когда нужно принять решение, я спрашиваю себя, какой из вариантов улучшит мою жизнь. А потом его и выбираю.

Когда я узнала, что больна раком, все варианты лечения мне казались кошмарными: операция, химиотерапия, облучение. К несчастью, врач предложил пройти все вышеперечисленное.

Я насмотрелась, как угасают из-за рака люди. Как работник «Скорой помощи», я отвозила больных на сеансы облучения и химиотерапии. Они были слишком слабы, чтобы ехать на машине, они были на последнем издыхании. Три мои тети умерли от рака после долгих лет борьбы и мучений. Неужели такая судьба ждала и меня?

Однажды, незадолго до того, как должна была начаться моя химиотерапия, которой я боялась до дрожи, я сыграла в одну маленькую игру. А что, если я просто не стану ее проходить? Что, если я откажусь от химии и поверю, что во время операции меня полностью избавили от рака, что молитвы меня защитят? Хм-м. Мне вроде как нравился этот вариант. Но день шел, и в глубине души я поняла, что не выбрала жизнь. Так не пойдет. Я знала: нужно сделать все возможное, чтобы сохранить живым тело, в котором пребывает моя душа. Я знала, что еще не окончена возложенная на меня Богом миссия.