Зыбкое равновесие - Ande

с ними — согласно их статусу. Но вдруг выяснилось, что есть некое средство, лишающее человека магии. Один укол в вену, и на пол-года маг может не утруждаться. И им обоим этот укол сделали. Хотя обе они были не очень сильны. Тоесть, Катя и вовсе была слабенький маг жизни. А электрик Минина, была намерена идти в Академию, пока не очень себя утруждая.

Я с ней шапочно знаком. Она учится в Лицее на два класса младше. Тоесть, как знаком? Мы знаем друг — друга в лицо. Меня в лицее мало интересовали младшие классы. Пусть и удивительные красавицы, но приезжавшие в Лицей в каретах с гербами.

— Орлов? — разлепила потрескавшиеся губы Минина — ты с ними?

— Я сам по себе Орлов. Давай, Маш, уходить. Поплывем домой. В Краков.

— А я? — спросила, показавшись из за сундука, малявка с огромными синими глазищами, и конопатым носом.

— А вы кто, юная леди?

— Я маркиза Екатерина Вишневицкая! — важно сказала кнопка.

— Тогда идите сюда, я вас вынесу. Тут повсюду мусор и грязь.

И, не заморачиваясь, кинул на обоих усыпление. Когда они проснулись в доме, что мы арендовали, то мы с Бергом уже вернули обоим магию. Алексей сказал, что впервые слышит, про укол комбинации редкоземельных минералов, лишающий человека способностей. Но, фигня, Орлов. Ты бы неделю возился. Но есть умные люди, которые умеют думать, а не только морды бить!

Потом, несмотря на мои опасения, мы еще почти две недели сидели в Каире. Катя пришла в себя достаточно быстро, и уже спустя три дня носилась как электровеник по всему дому. А вот Минина становилась опять собой трудно. Почти четыре месяца бесправного плена дались ей тяжело. И даже модные наряды лучших портных не до конца поправили положение.

Сама история похищения — запутанная и таинственная. Я её не стал расспрашивать, да и что она знает? Во время нападения на имение, что аж в Софиевке, внезапно получила по голове. Очнулась уже в трюме.

Украинские земли, как и в моей реальности стали осваивать совсем недавно. Там при Екатерине, здесь при Алексее. Но здесь они не имели того значения что у меня. Здесь Империю гораздо больше интересовало освоение Прикаспия, и казахских степей. Тут, в прошлом веке, разогнали крымское ханство, и, по сути, успокоились. Не торопясь отстроили Севастополь, Одессу и Новороссийск, и занялись другими вещами, что были важнее.

В результате эта окраина Империи была чем-то типа Танзании для Англии. Все приличные люди имели здесь поместья и земли. И иногда приезжали на охоту и отдых. И плевать, что периодически шалят всяческие разбойники. А то, что три — пять раз в год на Украину наведавались работорговцы, не очень афишировалось.

Графиня Минина повздорила с дедом, и была отправлена на каникулы вместо Парижа в пердь. Для прочищения в мозгу.

Так что с Мининой и Вишневицкой была очевидная спецоперация. Беседуя с работорговцами, я неожиданно узнал и понял, что да, работорговцы тоже были. Но они были прикрытием для хорошо подготовленной акции. Пройдясь по цепочке, и вдумчиво поговорив, мы выяснили имя лорда Генри Маунтбеттена. В этой реальности — что то типа Лоуренса Аравийского. Ну и разобрались по свойски. Он типа признался, что за мага Минину негритянские цари ему обещали золота втрое по весу. Врет сука. Мне совершенно понятно, что это какая-то интрига не моего уровня. Но я просто не знаю о чем его расспрашивать. Поэтому живой, и почти невредимый лорд Маунтбеттен сейчас спит в ящике, притороченом к верблюду. Привезу, сдам Бенкендорфу. Пусть поговорит. Он за это деньги получает. А повесили мы его дворецкого. Который вздумал стрелять и вообще изображать свирепого победителя. Издали любой бы поверил.

Мы все, включая матросов и бедуинов, изо всех сил старались дам веселить, и развлекать. Так что наш неспешный переход, нельзя назвать таким уж скучным. И я был очень благодарен Паше Неверову, за то, что он взялся быть у девчонок основным аниматором. Тем более что мои отношения с графиней сложились не лучшим образом. Никто, никогда, и ни за что, не догадался бы, что было первое, о чем меня спросила Марина Минина, когда пришла в себя.

— Ты уже женился на Грибовой? — спросила она.

— Зачем? — сказать что я ошизел — ничего не сказать — жить плохо я и сам могу, нафиг жениться?

— Ты её бросил?

В общем, я старался держаться от неё подальше. Позже Берг донес до нее положение дел. И свои виды на ту же Грибову. Но быть подлецом, бросающим девушек, вместо спасителя, было несколько обидно. В общем, долго ли, коротко ли, мы вышли из Каира и поплелись в порт Александрия. И второй день я трясусь в седле, стараясь держаться от коляски с барышнями в отдалении.

Там все хорошо. Паша, который кроме всего прочего еще и последний рубеж обороны, разливается соловьем. Оттуда несутся душераздирающие истории подвигов, типа — идем мы по пустынной Сахаре за сокровищами, и вдруг, из за угла, — кочевники!

А вообще, объединившись, они безжалостно троллят меня все вместе. К примеру, утром за завтраком.

— Орлов! Я не пойму, ты почему такой хмурый? — полюбопытствовала Минина — если верить газетам, ты самый прославленный капитан современности!

— Не обращайте внимания, графиня — намазывал круассан джемом Берг — это его обычный вид. Он тут недавно случайно улыбнулся. У него теперь с непривычки лицо с неделю болеть будет.

— И все таки, Орлов. Как ты додумался податься в мореходы?

— Ах, графиня! Какие от вас тайны? Терпеть не могу комаров.

— Не слушайте вы его, Мария Ивановна! — Берг не останавливается, гад. — Орлов, типичный русский дворянин. Из тех кому смелость заменяет все. И ум, и знания, и удачу.

— Не могу не согласится, с тобой, Алексей Оттович. Ведь посмотришь на тебя и понимаешь. Что одни, как графиня — созданы для любви и преклонения, кто то, типа меня, — для великих подвигов, ведь кроме меня и некому. А вот ты, так, чисто чтоб окружающие поржали.

— Это, Мария Ивановна, тайное открытие Александра Алексеевича. Вызывать у людей легкое отвращение. Чтоб они не стремились с ним общаться.

— Паш, не ожидал,