Не отворачивайся - Линвуд Баркли

Разумеется, много чего может случиться с твоим чадом, путешествующим вдали от дома, но Морин Дакуэрт понимала, что подобный вариант все же маловероятен. Пытаясь вытеснить из головы дурацкий сон, она встала с постели, осмотрела одежду мужа, которую он в спешке сбросил, вернувшись вчера поздно вечером с работы. День выдался у него трудный, они безуспешно искали женщину, пропавшую в парке аттракционов. Брюки чем-то заляпаны — похоже, мороженым. Она повернулась к кровати.

— Барри. — Он не пошевелился. — Барри, — произнесла громче и коснулась его плеча.

Он что-то пробормотал и, открыв глаза, посмотрел на часы.

— Да-да, пора вставать.

— Ты что, и сегодня пойдешь? — спросила жена.

Он кивнул:

— Придется.

— А теперь скажи, что это такое? — Морин показала пятна на брюках.

Барри вгляделся.

— Ну где-то запачкался. Что поделаешь, работа у меня такая.

— Работа, значит, виновата. Но ведь это мороженое.

— Наверное.

— И где же ты его ел?

— В доме у босса пропавшей женщины. Заезжал к нему поговорить. Ты видела фургончики с надписями «Нагревательные приборы и кондиционеры»? Это его. А хозяйка угостила меня пирогом.

— С мороженым?

— Да.

— И что за пирог?

— Яблочный.

— Зачем ты его ел? Тебе же вредно! Посмотри на свой живот.

— Неудобно было отказаться. — Барри Дакуэрт вопросительно посмотрел на жену. — А что у нас сегодня на завтрак?

— Как обычно, фрукты и немного мюсли.

— А тебе известно, что в нашей стране пытки запрещены законом?

Зазвонил телефон. Морин не удивилась. В их доме телефон мог зазвонить в любое время суток.

— Я подойду, — сказала она. — Алло… нет, не беспокойтесь, мы уже встали… я как раз подкатываю лебедку, чтобы поднять его с постели. Передаю трубку.

— Слушаю, — проговорил Дакуэрт.

— Привет. У вас есть ручка? Записывайте.

Барри схватил ручку и бумагу, которые всегда лежали рядом с телефоном. Записал фамилию и номер, сделал пару заметок.

— Большое спасибо. — Он положил трубку.

Морин выжидающе взглянула на мужа.

— Кое-что появилось, — произнес он.

Барри Дакуэрт принял душ, оделся, позавтракал (банан, немного клубники и мюсли) и с чашкой кофе в руке набрал номер телефона. На другом конце линии трубку сняли после двух гудков.

— Слушаю.

— Это Тед Брайл? — спросил детектив.

— Да.

— Я правильно произнес вашу фамилию?

— Да. Она почти такая же, как у изобретателя азбуки для слепых.

— Я Барри Дакуэрт, детектив. Это по поводу вашего звонка полчаса назад.

— Вчера вечером передали сообщение о пропаже женщины, и я решил позвонить. Может, вам пригодится.

— А где находится ваш магазин?

— В Лейк-Джордже. Дом восемьдесят семь.

— Я знаю этот район. Часто бывал там.

— Я видел ту женщину.

— Джан Харвуд?

— Да, она заходила в мой магазин.

— Когда?

— В пятницу, около пяти часов. Купила воду и холодный чай.

— Она была одна?

— В магазине одна. Но ее ждал в машине мужчина. — Описание автомобиля соответствовало тому, на котором ездил Дэвид Харвуд.

— А потом? Они сразу уехали?

— Нет, посидели какое-то время, разговаривали. Я запомнил: тронулись они примерно в пять тридцать.

— Вы уверены, что это была та самая женщина?

— Да, — без колебаний ответил Тед Брайл. — Забыть такую трудно. Она красивая. К тому же затеяла со мной разговор.

— Вот как? О чем же?

— Сказала, что в этих местах еще не бывала. Я спросил, куда они едут; она ответила, что не знает.

— Как?

— Заявила, что муж везет ее погулять в лес. Это вроде как с его стороны сюрприз.

Дакуэрт удивленно хмыкнул.

— Что еще она сказала?

— Пожалуй, все.

— В каком она была настроении? Я имею в виду: веселая, унылая, озабоченная?

— Мне показалось, что эта женщина находилась в прекрасном расположении духа.

— Понятно, — проговорил детектив. — Спасибо, что позвонили. Вероятно, я к вам заеду.

— Хорошо. Рад, если чем-то помог.

Дакуэрт положил трубку и посмотрел на жену.

— Уже прошло два дня, а от него ни звука, — скорбно проговорила она.

Речь шла об их сыне Трэворе.

Барри Дакуэрт подошел к жене и взял за руку.

Глава двадцатая

Я проснулся в седьмом часу. Ричлеры уже встали. Я слышал, как Хорас открыл кран в кухне, увидел его спину, склоненную над раковиной. Он проглотил две таблетки, запил водой и двинулся к лестнице. Как только Ричлер скрылся, я сбросил вязаное одеяло. Вчера Греттен долго извинялась, что не может мне предложить ничего лучше дивана.

— Понимаете, — сказала она, — в комнате сына осталось все как было при нем. Мы туда редко заходим. А гостевая у нас давно превратилась в кладовую. К тому же в нашем доме еще никто не оставался на ночь. Вы первый.

Я взял свой дорожный несессер и отправился в ванную комнату. Умылся (душ принимать не стал, не хотелось задерживаться), побрился. Когда вернулся, в доме пахло кофе.

— Доброе утро, — приветствовала меня Греттен с кухни.

— Доброе утро.

— Как спали?

— Неплохо. — Это была правда: я отключился мгновенно. — А как вы?

Она грустно улыбнулась.

— Не очень. Ваша история нас взволновала, вернула много печальных воспоминаний. Особенно тяжело Хорасу. Потеря Джан стала для нас ужасным ударом, от которого мы до сих пор не пришли в себя, но когда он стал рассказывать вам о…

— Очень жаль, — пробормотал я.

— К нашей беде никто не остался равнодушным. И родственники, и в школе, куда Джан ходила в подготовительный класс. Ее учительнице мисс Стивенс пришлось взять неделю отпуска — так она переживала. Все дети в классе ходили подавленные. Не говоря уж о девочке, которая ее толкнула, Конни. Директор школы мистер Эндрюс распорядился в память о Джан повесить небольшую мемориальную доску. Я ее не видела, не смогла. Хорас, конечно, тоже. Он не переставал твердить, что его надо посадить в тюрьму.

— И меня потрясла ваша трагедия, — вздохнул я.

— Да, конечно. — Греттен налила в кружку кофе и протянула ее мне. — Но вы не знали нашу Джан, и нас тоже. И вот теперь каким-то образом оказались с нами связаны.

Я налил в кофе сливки, положил сахар и принялся размешивать. Греттен посмотрела на меня.

— Мистер Харвуд, что могло случиться с вашей женой, как вы думаете?

— Не знаю. Боюсь, не наложила ли она на себя руки.

Греттен кивнула.

— Но если этого не случилось и она вернется к вам… ну, предположим, с ней все будет в порядке, у вас все продолжится как прежде? Я имею в виду — несмотря на то что она не та, за кого себя выдает?

— Вероятно, это какое-то недоразумение и всему есть объяснение, которое в данный момент для нас непостижимо.

Греттен пожала плечами:

— Какое объяснение?

— Не знаю.

— Зачем ей потребовалось присваивать имя нашей дочери?

— Неизвестно.

— И почему выбрана наша дочь?

И на этот вопрос у меня не было ответа.

— Хорас очень переживает. Он считает, что ваша жена нас обокрала.

— Я уверен, что Джан… объяснит, почему воспользовалась свидетельством о рождении вашей дочери. И не сомневаюсь, что она не собиралась причинять боль вашему мужу и вам, не намеревалась осквернять память вашей дочери.

Греттен молчала. Перед уходом я на всякий случай написал для них адреса — свой и родителей — и номера телефонов.

Расстались мы холодно, но вежливо.

Только я выехал, как зазвонил мобильник.

— Почему ты не звонишь? — воскликнула мама. — Мы уже начали беспокоиться.

— Я в дороге, буду дома через несколько часов.

— Ты ее нашел?

— Нет.

— А что Ричлеры? Ты с ними повидался?

— Да.

— Джан была у них? Они о ней что-нибудь знают?

— Нет.

Неужели сейчас надо пускаться в объяснения?

— Как Итан? — спросил я.

— С ним все в порядке. Сейчас с дедушкой в подвале — обсуждают строительство железной дороги.

— Ладно. Счастливо. Целую.

— Целую.

На шоссе в этот час машин было мало. Самое время поразмышлять. Как у моей жены оказалось свидетельство о рождении девочки, погибшей много лет назад в возрасте пяти лет? Случайно? Нет. Так в чем же дело? Женщина, с которой я прожил шесть лет, родившая мне ребенка, вовсе не та, за кого себя выдает.

Присвоить имя, фамилию и данные кого-то умершего в юном возрасте сложности не представляло. Я работал в газетном деле достаточно давно и знал, как это происходит. Вы обращаетесь за копией свидетельства о рождении покойного, утверждая, что это ваше свидетельство. Обычно никто не проверяет, особенно если человек умер несколько десятилетий назад. А имея свидетельство, вы получаете и остальные документы: карту социального страхования, библиотечную карту, водительские права. Все просто. Моя жена таким образом стала Джан Ричлер, а когда вышла замуж, превратилась в Джан Харвуд. Но кем же она была раньше? И почему ей пришлось отказаться от прошлой жизни и начать новую? Может, она проходила по программе защиты свидетелей?