Дверь в преисподнюю - Елизавета Абаринова-Кожухова

— Не помню никакого Чумички, — проворчал князь.

— Вы его очень хорошо помните, — заявила Анна Сергеевна. — Это именно он, обернувшись царевной, гм, причинил вам некоторые неприятности.

— Что?!! — вскочил из-за стола Григорий. — Схватить… изловить… на кол посадить… сжечь живьем… Ну, что встали? — напустился он на Анну Сергеевну и Каширского. — Прочь отсюда, олухи!

Оставшись один, князь Григорий со сдавленным стоном упал в кресло.

— Это судьба, — прошептал князь. — Боярин Василий, Чумичка, Грендель… И что с того, что боярин убит — колесо уже закрутилось. И что-то сделать уже поздно. Альберт! — вскричал князь. — Крыса чернильная!

В кабинет испуганно заглянул начальник тайного приказа.

— Чего изволите, Ваша Светлость?

— Запереть в замке все ворота. Поднять мосты. На стене выставить лучников. И чтобы до послезавтра без моего приказания ни одна собака сюда не пробежала! Ни одна мышь не проскочила! Ни одна ворона не залетела!

— Слушаюсь, Ваша Светлость, — пролепетал барон Альберт. — Еще будут приказания?

— Да! — рявкнул князь. — Усилить надзор надо всеми! И над обоими Длиннорукими, и над этим дураком Каширским, и над Анной Сергеевной. Никому доверять нельзя, никому.

Барон Альберт на цыпочках покинул княжеский кабинет.

— Ох, не в духе нынче хозяин, — вздыхал барон, тяжело ступая по длинному полутемному коридору. — И так каждый год. Только наступает октябрь, как будто с цепи срывается. И что ж это за тайна такая, что даже мне, главе тайного приказа, не ведома?

Леший и его друг водяной привычно сумерничали в корчме, когда раздался стук в дверь.

— Толкайте, да посильнее! — крикнул корчмарь, и тут же дверь ввалилась вовнутрь, а следом за нею и запоздалый посетитель — высокий человек в лохмотьях, с которыми несколько контрастировала широкополая шляпа, надвинутая на самые брови.

— Добро пожаловать, дорогой гость, — приветствовал его хозяин. Вошедший украдкой огляделся по сторонам, снял шляпу и кинул ее на ближайший столик.

— Боярин Василий! — в голос ахнули водяной и леший.

— Никто не знает, что я здесь, — устало вздохнул Василий, присаживаясь за столик. — Переночуем, а завтра утром поедем восвояси.

— A как же… — начал было водяной и осекся.

— Увы, — развел руками Дубов, — сам я ничего не могу сделать, а те, на чью помощь рассчитывал, отказались. Да сам виноват — такие дела с наскока не делаются. Ну ничего, доживем до будущего года…

— Ах да, чуть не забыл. — Леший достал из-под стойки запечатанный в трубочку свиток. — Это для вас.

— Любопытненько. — Василий подошел к стойке и, разломав печать, пробежал послание. — Кто его принес, вы не заметили?

— Русалка, — с некоторым удивлением ответил леший. — Я уж хотел ей сказать, что вас нет, что вас убили, а ее уж и след простыл.

— Теперь и это уже ни к чему, — и Дубов, мелко порвав письмо, кинул его в тлеющую печку. — Кузьма здесь?

— Да, в вашей горнице, — кивнул корчмарь.

— Спокойной ночи, господа, — и Василий по скрипучей лестнице стал подниматься на второй этаж. — Да-да, ничего не вышло, — бормотал он себе под нос. — Остается только заехать за Надей, и домой…

— Ну где ж ты пропадал? — напустился Кузька на Василия, едва тот переступил порог комнаты. — Я тут весь изволновался…

— На болоте прятался, — ответил Дубов, опустившись на кровать. — Не мог же я тут среди дня появиться! Ну как, вещи ты сложил?

— Сложил, — буркнул Кузька. — Выходит, впустую ездили, эх-ма…

— Завтра затемно выезжаем, — сообщил Василий, — а теперь неплохо бы малость подремать. Дверь бы чем припереть на всякий случай?

Но тут дверь в «апартаменты» Дубова распахнулась, и в ней, к немалому удивлению детектива, возникла долговязая фигура Гренделя. Василий про себя усмехнулся, но виду не подал.

— Чем могу служить? — вежливо осведомился он.

— Я, право, не знаю. — выдавил из себя Грендель и замолк. Бедолага явно находился в полном расстройстве чувств. Он затравленно озирался по комнате, будто ища поддержки у этих облезлых стен и пошарпаной мебели.

— Я, понимаете ли, человек тонкий, но… — наконец собрался с духом Грендель, и в этот момент дверь резко распахнулась и на пороге возникла массивная фигура Беовульфа.

— Я, знаете ли, человек такой… — начал было он, но увидев Гренделя, осекся.

Грендель машинально попятился к окну. Беовульф же лишь ухмыльнулся.

— И ты здесь. — И, уже обращаясь к Дубову, продолжил: — Я, знаете ли, такой человек, никому обид прощать задарма не намерен. Так что князю Григорию придется заплатить за подстроенную подлянку. Вот.

— Своею жизнью заплатить! — с пафосом добавил Грендель.

— Во-во, — мрачно ухмыльнулся Беовульф. — Это я и имел в виду.

— Ну что ж, господа, прекрасно, — улыбнулся Дубов. — Если я вас правильно понимаю, вы поддерживаете мой план и готовы принять в нем участие. — При этом заклятые друзья закивали головами. — В таком случае нам пора в путь.

— Как? Прямо сейчас? — опешил Грендель.

— Да. Это как-то того… — пробурчал Беовульф.

— Увы, господа. — развел руками Дубов. — Время не терпит. В нашем распоряжении чуть более суток. Поэтому надо выходить рано утром. Если вы, конечно, не передумали.

— Я готов, — выпятил впалую грудь Грендель.

— А чего там… — махнул рукой Беовульф. — Пошли! Только почему такая спешка?

— Дело в том, что князь Григорий уязвим только один день в году, -объяснил Василий. — Точнее, одну ночь. И эта ночь — следующая. Подробности я расскажу по дороге, а теперь надо подумать о том, как нам обеспечить себе свободу действий. Господин Беовульф, как насчет того, о чем я вас просил?

— Мои люди проследили, куда они сбежали, — самодовольно кивнул Беовульф. — Ну, та дама и ее прислужник.

— И куда же?

— В Белую Пущу, к этому вурдалаку Григорию! И как я мог в нее втрескаться, ума не приложу.

— A я тем более в полном недоумении, — меланхолично вздохнул Грендель.

Король Александр и Надежда Чаликова сидели в потемках и прислушивались к мертвому молчанию, царящему в королевских покоях. Не было слышно даже мурлыканья Уильяма. Когда им стало невмоготу слушать зловещую тишину, Александр вполголоса предложил:

— А действительно, Наденька, что это мы тут сидим, будто в рот воды набравши? Если особо не шуметь, то можно и поговорить.

— Да, пожалуй, — также вполголоса согласилась Надя. — Знаете, Ваше Величество, когда вы давеча за обедом читали стихи Касьяна, то я наблюдала буквально за каждым.

— Ну и как? — заинтересовался король.

— Никакого результата. Во всяком случае людоед, если он один из ваших поэтов, ничем себя не выдал. Разве что… — Надя замолкла.