Проверка боем - Виктор Викторович Зайцев

как привыкли средневековые ученые, но и собирали живые коллекции растений и семян, небольших животных и насекомых, осторожно отправляя редкую добычу в Европу. Не считая многочисленных частных торговцев и авантюристов, хлынувших в сказочную Индию в надежде быстро разбогатеть, еще одна правительственная организация активно работала в бывшей империи Моголов. Ее сотрудники часто походили на отставных военных, были хорошо вооружены, не афишировали свою принадлежность, представляясь библиотекарями или работниками музеев.

Это были специалисты созданного восемь лет назад Института артефактов. Такое скромное и непонятное название давало возможность трактовать их деятельность как угодно, лишь бы не видеть в них аналог немецкого Аненэрбе – Института изучения наследия предков. Петро с Николаем, когда создавали эту структуру, по русской привычке хотели назвать ее просто номерной, но вовремя сообразили, что это будет явным признаком секретности. Потому решили назвать так коротко, по аналогии с Кунсткамерой Петра Великого. Пусть европейцы и прочие шпионы думают, что это именно собрание всяких диковинок, вроде двухголовой змеи, рога единорога (который на самом деле рог обычного нарвала, большого дельфина, подстреленного моряками неподалеку от Мурманска), скорлупы птицы Рух (эту скорлупу вместе со скелетом эпиорниса, гигантского страуса, привезла русская экспедиция с Мадагаскара) и аналогичной ерунды. В Петербурге даже было выстроено здание для этих диковинок, под вывеской Института артефактов.

На самом деле штат института превышал сорок сотрудников, два десятка из них занимались изучением найденных артефактов, в силу своего понимания, но без разрушения объектов. Остальные, как правило отставные военные, в компании с учеными искали редкости на всех материках планеты, кроме Австралии, пожалуй. Собирали все, что выбивалось из официальной истории и науки: от обнаруженных на территории Оловянного острова записей на непонятных языках, принадлежащих якобы друидам, до гигантских человеческих скелетов, найденных на острове Крит. С учетом послезнания самые опытные команды искателей Петро ориентировал на поиск Велесовой книги на Руси, древних зороастрийских книг в Персии, рукописей об ариях в Индии, тибетских рукописей о Шамбале. Не прошли мимо поисков Копья Судьбы, остатков Ноева Ковчега на Арарате, других известных артефактов. Все искатели были обучены основным археологическим приемам, имели фотоаппаратуру, постоянную радиосвязь с резидентами. Особых надежд на их поиски Петро не возлагал, но начать систематическую работу в этом направлении первыми в Европе, а то и в мире, считал необходимым.

И оказался прав: именно сотрудники Института артефактов нашли в Месопотамии огромное хранилище глиняных клинописных табличек, которые со всем тщанием выкапывали и доставляли на Остров. Там, недалеко от Ирия, под охраной расквартированных вокруг Института артефактов механизированных частей пехоты, молодые русские ученые начали изучать огромное наследие шумерской цивилизации. Туда же отправляли многочисленные египетские папирусы в оригиналах, зарисовки и фотографии иероглифических надписей на статуях и строениях из Египта. С помощью местных жителей именно сотрудники Института артефактов раскопали знаменитые в двадцать первом веке кумранские пещеры, о которых вспомнил Павел Александрович, чтобы вынуть из глиняных кувшинов сотни и тысячи бесценных рукописей.

В Индии сотрудники успели обнаружить и добыть бесценные записи греческих монахов, которые не дожили до наших дней в реальной истории. В нескольких обнаруженных рукописях подробно описывалась история массового крещения жителей долины Инда, распад связей с Византией, затем мусульманская оккупация и физическое устранение православия, вместе с православными священниками. Для продвижения православия в регионе лучшего повода найти было невозможно. На основании найденных записей активно включились в работу не только православные миссионеры, но и безопасники Кожина. Как всегда, наука служила политике и войне, помогая вытеснению ислама из индийских княжеств и султанатов. Под этим предлогом русы агрессивно принялись вытеснять мусульманских правителей из султанатов Индии, но не своими отрядами, а натравливая индусские княжества на мусульманских соседей. Не просто так, непременно с продажей самого передового и непобедимого русского оружия (за пластиковые деньги, разумеется).

Многочисленные раджи азартно принялись скупать оружие и боеприпасы у русов, после чего, совершенно естественно, Южный Индостан превратился в бурлящий котел на долгие годы. Индусы воевали против мусульман, раджи ссорились с султанами, вспоминали обиды столетней давности и совершали новые предательства. Заключались временные союзы между правителями соседних княжеств, чтобы через год воевать против бывших союзников. Все это на фоне усиливающегося политического и экономического влияния русов на соседей, поскольку все стремились купить оружие и боеприпасы только русского производства, в чем Новороссия никому не отказывала, даже мусульманам.

Потому и сохраняла страна нейтральные отношения со всеми противоборствующими сторонами, русские торговцы успешно работали во всех индийских княжествах и султанатах, где, кроме извлечения огромных прибылей, русами велась идеологическая обработка местных жителей: от повсеместного изучения русского языка и письма, предложений работы местным ученым, медикам, ремесленникам до воспитания агентов влияния при местных властях, направления на учебу в Новороссию молодежи из касты брахманов и кшатриев. Русы активно навязывали всем соседям свой образ жизни: философию нестяжательства, развития промышленности и науки на благо людей, духовного совершенствования в рамках православия, чистоту помыслов и сохранения природы для будущих поколений.

– Донесение с Дона. – Борис Годунов вздохнул, вытаскивая нужный свиток из груды лежащих на столе.

– Что, опять казаки бунтуют? – насторожился государь всея Руси Иоанн Пятый Иоаннович, удивляясь, с чего бы казакам бунтовать. Царское жалованье идет на Дон регулярно, русы каждый год самых оголтелых и молодых казаков вербуют к себе на службу по договоренности с Москвой. После смерти батюшки казаки ни разу не бунтовали: слава богу, тут наместник Петр Головлев дельную затею высказал, чтобы самых буйных на окраины Руси отправлять. Тех, кого русы не соблазняли к себе воевать, царские дьяки ежегодно в Сибирь сманивали, на новые земли, за мягкой рухлядью.

– Нет, государь, магаданцы пишут, что нашли железную руду и каменный уголь рядом с рекой Северский Донец, на новых землях, просят разрешения ставить заводы железоделательные. С ними заводы хотят ставить бояре Ртищевы, Голицыны, Долгорукие. Между собой все договорились, просят государево благословение на два года освобождения от подати.

– Будет им освобождение, готовь указ к завтрему. – Иоанн посмотрел на дьяка Рудина, недавно вернувшегося из Королевца, где пять лет учился в университете. Добавил для дьяка: – Смотри, чтобы никаких препонов тем магаданцам и нашим боярам в строительстве заводов не чинили приказные дьяки. Для воеводы приготовь отдельное письмо, подпишу сразу.

– Жалуется управитель Курской чугунки Иван Дементьев сын, что боярский сын Волков не пускает строить дорогу на своей земле. А обходить выйдет на сорок верст длиннее и дороже на сорок тысяч магаданских червонцев. Просит приструнить боярского сына: царский указ о выделении свободного прохода по всем землям для чугунки Волков не исполняет.

– Выслать полусотню разбойного приказа к тому Волкову, пусть узнают, чья корысть в его капризах имеется. Не турки ли его подкупили