О том как долг и обстоятельства создают Героя - Любовь Малафеева

И в центре всего этого великолепия царил довольно улыбающийся моему зачарованному взгляду Тапрон, снисходительным похмыкиванием встречая каждый мой завороженный вздох. Верих как я уже говорила, безмолвствовал, но и его, судя по блестящим глазам, тоже проняло. Или банально жаба душила.

— У меня созрел вопрос. Можно задать? — голосом записной отличницы вопрошала я. Мне милостливо кивнули.

— Где вы раздобыли эту шакхорову кучу железа?!

Взгляд хозяина лавки подернулся мечтательной пеленой давно и безвозвратно прошедших лет.

— Что-то сковал сам в юности или уже тут, когда осел и остепенился, кое-что очень специфическое из военных компаний привез, а что-то, простите, банально на тракте своровал. — Последнее заявление сопровождалось хитрым взглядом в мою сторону — поведусь или нет? Я, мысленно поставив, галочки у двух оставшихся его занятиях, прикинулась дурочкой и сделала вид что повелась. Картинно расширив глаза и приоткрыв рот в хорошо сыгранной смеси удивления, неверия, ужаса и любопытства я выдохнула:

— На тракте? Так вы разбойник!? — завывания в лучших традициях «Какой кошмар!».

Хозяин согласно хохотнул.

— Разбойник не разбойник, а добра я в те времена нажил преизрядно. Кое-что до сих пор не продал, хотя стой поры, уже лет двенадцать прошло.

В голове вертелся назойливый мотивчик всем известной песенки «А мы разбойники-разбойники-разбойники, пиф-паф и вы покойники-покойники-покойники…» Со скидкой на большую распространенность в этом мире холодного оружия следовало бы петь «Вжик-вжик», а не «пиф-паф». Я хихикнула, при минимальной переделке эта вполне детская песенка могла бы стать гимном здешних «работников ножа и топора».

На меня бросили недоуменный взгляд — что это почтенный хозяин лавки, а в прошлом разбойник-воин-кузнец, мог смешного сказать?

— Простите. Просто смешное вспомнилось. — Я постаралась придать лицу более подобающее выражение, но уверена, что мои горящие веселыми искорками глаза портили все впечатление. — А есть ли среди этого оставшегося металлолома что-то стоящее?

По чуть потемневшим глазам торговца быстро стало ясно, что мне не стоило оскорблять коллекцию этого милого мужика. Ту же идею донес, только с другой стороны, и чувствительный щипок за задницу от Вериха. Я ойкнула. Блин! Вечно попадаю в такие неловкие ситуации из-за своего чрезмерно болтливого языка. Мысленно сделала глубокий вздох — придется извиняться. Состроила виноватую мордашку.

— Простите. Я не хотела обидеть вас и ваши… эээ… и ваш товар. — Надеюсь, искренности в моем голосе хватило… Фух, подействовало. Черты лица торговца расслабились, и воинственный огонь оскорбленного достоинства притух в глазах.

— Принимается. — Миролюбиво буркнул он и начал снимать со стен разное оружие и складывать его на свободный прямоугольный стол, с обтянутой светло серой тканью похожей на фетр столешницей, в центре комнаты. Несколько минут спустя на нем лежали два малых топора похожих на индейские томагавки, четыре кинжала длинной ладони полторы, два метательных ножа и три меча. Последним я уделила внимание в первую очередь. Первый — точь-в-точь незабвенная японская катана, только светлоэльфийского образца, из светлого похожего на платину металла (если, правда из нее, то лучше не представлять реальную цену этого клинка — с ума сойти можно) и с гравировкой по всему лезвию в виде постоянно шевелящегося побега плюща. Второй, тяжеленная бастарда, которую я могла держать только двумя руками, с прямым отточенным как бритва лезвием, с серебряной полосой и простой крестообразной гардой. От обоих недвусмысленно и мощно несло магией, наложенной еще во время ковки. Третьим оказался легкий и скромный полуторник, в простых деревянных ножнах, на которые искусно был нанесен узор из языков пламени. Магический ореол вокруг него был гораздо больше и с лихвой перекрывал своих собратьев. Взяв в руки, и не пытаясь обнажить, я буквально обнюхала его. Ножны пахли гарью и чем-то кисловато терпким. К моим исследованиям присоединился Верих. Он провел над мечом рукой и удивленно присвистнул. Глянул на господина Тапрона.

— К магу носили?

— Да все три, зачарованы.

— Как?

— Эльфийский чаровался с помощью магии леса и классической. Ну, там нержавение, вечная заточка и прочая лабуда. Второй то же самой только плюс заговоры против нежити и нечисти.

— А этот?

Верих вернул мне клинок в ножнах.

Хозяин лавки нахмурился вспоминая.

— А, этот. Что-то странное он говорил. Не понял я. Заговоренный он точно чуть ли не на все и против всего. И есть в нем нечто специфическое, вроде как хозяин у него необычный должен быть.

Оборотень хмыкнул и бросил заинтересованный взгляд на меня. Я вопросительно подняла брови. Он опять хмыкнул и повернулся к торговцу.

— Необычный — это какой?

— Маг. Сильный.

Лукаво прищуренные глаза Вериха смерили меня с ног до головы и обратно.

— Ну, чего? — не вытерпела я.

— Да вот думаю, может, попробуешь?

— Что?

— Может, понравишься мечу?

— Я? — он наверно пошутил.

— Нет, моя бабушка, — раздраженно буркнул Верих. — Конечно ты!

Я недоверчиво фыркнула и взялась за рукоять. Ладонь мгновенно потеплела, ощущая мягкость замши, обтягивающей рукоятку. Зажглись мерно пульсирующим оранжевым светом узоры на ножнах, создавая впечатление настоящего костра. Рука потянула клинок наружу. Появление каждого сантиметра лезвия сопровождалось брызгами искр. Не желая затягивать, я рванула меч, рассыпая вокруг себя снопы искр.

— Ни шакхора!.. — хриплый шепот-выдох хозяина. Многоуважаемый Тапрон выразил наше общее мнение тем чудом, что перед нами предстало.

С самого начала я предполагала нечто такое. У меня просто обязано было быть какое-то невероятное оружие (сказочный меч-кладенец нервно курит в сторонке). Что ж в который раз убеждаюсь, что интуиция меня не подводит. Клинок в полтора локтя длинной, с расширенным и сильно изогнутым кончиком, похожим на язычок огня, мягко переливался гравировкой изображавшей все те же языки пламени, казалось весел не больше кухонного ножа. Простая крестообразная гарда трансформировалась в расправившего крылья дракона, обхватывающего рукоятку, хвост которого заменялся лезвием меча. Навершение рукояти скалилось вполне реалистичной, на мой взгляд, мордой дракона, зажимающей в пасти крупный рубин. На груди у дракончика был такой же только поменьше. Настоящее совершенство. Каждая чешуйка, каждая складка кожи и каждый напряженный мускул был настолько четко выполнен, что казалось, что в любую минуту этот стальной ящер взмахнет крыльями и улетит по своим делам.

Все это я подмечала совершенно ошалевшим сознанием. С того момента как на свет появился первый сантиметр лезвия, мое сознание пребывало в блаженной прострации. Я бы, наверное, так и осталась стоять, тупо таращась на оружие, если бы не твердая рука Вериха легшая поверх моих судорожно сжатых ладоней. Я вздрогнула. Посмотрела на мужчину глазами, в которых одновременно, должно быть отражались счастье, растерянность и ужас — непередаваемый коктейль. И я, ухватившись за горящие в его взгляде заботу и беспокойство, вылезла из бездны чувств, затягивающих меня. Глубоко и со свистом вздохнула и разжала пальцы. Меч обиженно мигнул и, упав в предупредительно подставленную ладонь Вериха, принял вид самого стандартного, даже слегка щербатого и проржавевшего старого полуторника. Мужчина, ничуть не стесняясь, вогнал его обратно в ножны, отложил на край стола.

— Мы его берем. — Спокойный ровный голос.

— Ага. — Торговец все еще был не в себе. И судя по расширенной радужке и немного дебильному выражению лица вернется он не скоро.

Через пять минут мы покинули лавку в полном молчании. Стараниями Вериха я обзавелась двумя кинжалами-близнецами и четырьмя метательными ножами вместе с очень удобной перевязью для их ношения.

Обратную дорогу проделали так же молча. Оборотень о чем-то сосредоточено размышлял, а я вспоминала ласковое тепло меча и была уверена, что никакого другого такого надежного друга у меня не будет.

На следующий день я начала тренироваться со своим новым оружием и поражалась, как просто у меня получаются сложнейшие комбинации атак и защит. С какой легкостью и удовольствием я в показушных вращениях красовалась перед довольно улыбающимся наставником. В тот же день я познакомила своего стального Драгоньера (так я назвала меч, потому что звать его просто мечом или клинком, у меня язык не поворачивался, он был, несомненно, чем-то большим) с Шерханом. Тьегр увлеченно обнюхал моего стального защитника и удовлетворенно заявил:

«Неплохая штучка. Мне нравится. Уверен он будет тебя хорошо охранять. — Потом подумал немного и с хмыканьем добавил, — у него обширный опыт по защите впечатлительных барышень».