Семь валькирий: шкатулка Эофии (СИ) - "Ad Astra"

Я и подумать не могла, что в вечер нашего отплытия в порту соберется огромная толпа, пришедшая проводить свою Госпожу. Признаюсь честно, в эту роль я ещё не вошла, и оттого впала в оцепенение, совершенно не зная, что же мне делать. Нимфы, зверолюди, оборотни и иные расы махали мне рукой, желая удачи и наставляя беречь себя, а я, подобно вырезанному на носу корабля коню, лишь неподвижно стояла посреди палубы, пока вокруг меня носились матросы. Алио легко подтолкнул меня в спину, и я, как марионетка на нитях, начала махать толпе рукой.

Впереди, у самого трапа я увидела Некриса. Да, и трудно было не заметить высокого нимфа в черных одеяниях, что был окружен группой воинов, вооруженных с ног до головы. Безусловно, разглядеть его лица я не могла, но мне показалось, что он был чем-то обеспокоен, и это что-то заставляло его хмуриться и сжимать позади спины руки. Рядом с ним переминался с лапы на лапу Крогис, что выглядел не менее напряженным, и складывалась вполне логическая мысль, что нас отправляют не иначе, как на боевые действия. Я постаралась широко улыбнуться, чтобы успокоить не то себя, не то провожающих, и помог мне в этом Алио, что стоял рядом, размахивая сферой, помогавшей связываться друг с другом на большом расстоянии. Некрис очень настойчиво просил связываться с ним каждый день, и я, краснея, дала обет выполнять этот ритуал, как положено.

Новенький вечный браслет, окружавший запястье, смущал не только меня, но и Верлиона, что, увидев брачную метку на моей руке, сорвался на нимфе так, словно бы тот совратил меня насильно. Некрис же был на удивление терпелив, объяснив после подобное одним излишне многозначным словом — ревность. Учитывая, что в подобной ревности смысла не было, я сочла необходимым приписать эту злобу на простую вспыльчивость, дав себе памятку о том, что и Лион все-таки мой муж, пускай и притворный. Впрочем, все они — мои мужья по договору, и вот, какими отношениями начинает развиваться эта игра в семейную жизнь. И, если мысли Некриса никогда не были мне понятны, то Верлион, несмотря на холерический характер, всегда был ко мне внимателен и нежен, что без эгоизма можно списать не на простое уважение, а на симпатию.

В воздух выстрелила пушка, трап был поднят, и расправившиеся паруса наполнились ветром, погнавшим корабль к полоске горизонта. Так и не махнувший мне на прощание рукой Некрис все же остался стоять на пирсе, и долго ли смотрел он вслед, я не знаю, ведь едва миновало полчаса, как я могла разглядеть лишь очертания города. Мы отправились в путь, наслаждаясь свежим бризом и подкармливая дельфинов, что были благоприятным знаком для каждого мореплавателя. Орис свалился в спячку, пытаясь таким образом избежать последствий морской болезни, а Алио, превратившись в женщину, совращал молодых матросов и коков. Мы же с Верлионом сидели рядом с носом корабля, где я чувствовала себя на удивление свободно. Да, компания моего второго мужа никогда не была мне в тягость, и это откровение меня сколь интересовало, столь сбивало с толку. Неужели даже фиктивный брак является причиной появления чувств?

— Лион, я всё хотела спросить об этой точке между твоими бровями, — довольно невежливо я ткнула пальцем в красную отметину. Мужчина свел глаза к тому же месту, словно вовсе позабыл о подобном.

— Это напоминание о полученной силе, обещание всегда стремиться к вершине и становиться сильнее, — спокойно ответил Лион, — подобную отметку носят те же мастера, у которых я обучался.

— Наверное, ты много тренировался…

— Да, тренировки были суровыми. С пяти утра до одиннадцати вечера я только и делал, что закалял своё тело и свой дух. К концу дня совсем не чувствовал ног. Да и некоторые упражнения казались мне бестолковыми. Но всё в конечном счете мне пригодилось. Многие называют меня вспыльчивым, но эти люди не встречали моих мастеров. Эти учителя готовы были раскалывать ладонью огромные валуны при малейшей оплошности учеников, и благо, что жертвой их злобы были камни, а не наши головы…

— И правда, сурово, — рассмеялась я, представляя в своём воображении очень крепкого старичка, что носится по двору и раздает всем пинки, — полагаю, твое аристократическое происхождение тебе не помогло.

— О, оно лишь всё усугубило…

— Знаешь, я так и не поняла, к какой ты относишься расе. И небольшие клыки, и глаза синие, и волосы такие красивые, рыжие и волнистые, — совершенно искренне призналась я, а Верлион тут же покраснел, словно бы я начала с ним открыто флиртовать. Но этого можно не бояться. Моим флиртом можно отгонять мужчин, любовь и счастье.

— Я видел нашу родословную, и моя матушка является огненной нимфой, потому способностями и цветом волос я пошел в неё. Но мой отец, её третий муж, не нимф. Кажется, в нем течет кровь демона и оборотня-волка.

Ну, что ж. Это многое объясняет. Как внешность, так и характер.

— А ты не можешь обращаться?

— В отличие от отца, нет. Но из-за крови демонов моя способность к стихии огня сильнее, чем у других.

— Ого, да ты творение селекции!

— Если это комплимент, то спасибо, — усмехнулся Верлион, отворачиваясь к блестящему морю, и позволяя крикам птиц заполнить возникшую между нами тишину. — А ведь если подумать, то я так и не поблагодарил тебя…

— За что?

— За то, что согласилась взять меня в мужья.

— Это было выгодно нам обоим, разве нет?

Верлион ничего мне не ответил и лишь странно усмехнулся, зачесывая рукой назад свои густые волосы. Я почувствовала себя поразительно неловко, словно единственная на всей этой палубе не видела истины, но, когда мою руку взяла мужская ладонь, я не испытала ни доли смущения. Какая же горячая у него кожа, будто прямо сейчас в нем бушует настоящее живое пламя…

— Я не могу говорить красиво, как чистокровные нимфы, но…Я бы желал отправиться за тобой на Север, когда настанет время прощаться, — и таким теплым был этот красивый взгляд, что я скорее невольно сжала мужскую ладонь в ответ. Как зачарованная смотрела я в эти глубокие синие глаза, смакуя в мыслях сказанную Верлионом фразу и осознавая её истинный смысл. Не умеет говорить красиво? Мне уже этого достаточно, чтобы я растерялась и потеряла дар речи. Эти слова сродни признанию в любви, и вот что удивительно: я не хочу оставлять ответ несказанным.

Родственная магия? Природное обаяние Верлиона, которое он, должно быть, не осознает? Я не понимаю, какой на деле была причина моей уверенности, но не думаю, что одна ночь с мужчиной пробудила во мне уверенность в отношении собственных чувств. Я всегда колеблюсь, волнуюсь даже тогда, когда моё лицо спокойно и хладнокровно, я всегда ищу в чем-то подвох и постоянно погружаюсь в мысли, раздумывая о всевозможных последствиях и причинах, вот только…Вот только сейчас разум был чист, стерилен, я давным-давно знала ответ, и эта несвойственная мне уверенность повергала в шок.

Улыбка коснулась уст, и я плавно кивнула, давая немое согласие столь пламенной для Лиона речи. В ту же секунду он наклонился ближе, опаляя губы своим дыханием и сцепляя руки на моей талии, и пах он подобно горящим лугам, которые раз в год поджигали селяне, вознося тем самым просьбы к Небесам о лучшем урожае. Я, наконец, почувствовала тот жар на своих щеках, что извечно преследовал меня в моментах неловких и стесняющих, но не стала противиться, слыша, как учащается и утяжеляется моё дыхание в столь обжигающих объятиях. Губы соприкоснулись в поцелуе, и тогда я поняла, что жарко мне не столь от чувств, сколь от самого Верлиона, магия которого искала выход, отчего температура вокруг была гораздо выше.

В новом поцелуе, когда его язык неловко коснулся моего, я почувствовала едва заостренные клыки и послушно прильнула к крепкому телу, когда мужские ладони легко потянули мою талию в свою сторону. Тогда Верлион подхватил меня на руки, и я поняла, отчего так злился он появлению метки на моей руке: его искренние чувства, окрепшие за столь короткое время, уступили неуверенным мыслям Некриса.