Продолжение следует, или Наказание неминуемо - Фридрих Незнанский

Антон быстро понял, с кем он имеет дело, правильнее сказать, с человеком какого мыслительного уровня, и старался не тратить времени на пустые теории самого «движения». Его интересовал сугубо конкретный факт: кто еще входил в бригаду — эту ли, другую, — и кто мог знать, кто такой Влад, о ком его же приятели не сказали ничего конкретного.

Плетнев не ожидал заметного успеха и в данном случае. Но, очевидно, дважды повторенное слово «конкретный», пробудили в сознании Холодильника какие-то ассоциации, которые, в свою очередь, вывели его мысли на «конкретных» же парней. И одним из них был как раз Влад Гундорин, которого ненавидел Серый, то есть Серега Макарцев. Но вынужден был подчиняться, потому что тот, кто стоял над Владом и Серым, так им всем велел. И ослушаться было нельзя. Словом, «конкретные» люди, и этим все сказано. Так и поняли Плетнев с Щеткиным.

Гундорин и Макарцев — это уже была удача. Развеселило другое: от кого она пришла! Вот уж воистину, пути Господни неисповедимы…

Выяснить адрес семьи Гундориных — фамилия-то не так уж и часто встречается, если встречается вообще, — особого труда теперь не составило, есть адресное бюро. Где живет Серега Макарцев, Холодильник и сам прекрасно знал, заходил к нему не раз. А вот адрес Колуна, на которого ссылались задержанные, он не мог назвать. Видел, внешность как-то описать смог бы, но они не «корешили», и где он жил, Холодильник не знал.

Отправив «словоохотливого» Холодильника отдыхать в камеру, но так, чтобы он не пересекался, даже случайно, со своими подельниками, сыщики немедленно отправились по адресам.

Щеткина сразу насторожило то недоверие, с которым отнеслась к его приходу мать Владислава Гундорина. Лидия Константиновна, так она представилась, причем неохотно, когда Петр предъявил ей свое «муровское» удостоверение, словно бы не могла взять в толк, зачем пришел этот майор в гражданской одежде, когда на удостоверении он в погонах, и чего ему надо от Владика?

Сына дома не было. Сказала она об этом тоже неохотно, будто ее заставляли раскрывать какую-то важную семейную тайну. На вопрос, где его можно срочно найти, она как бы ушла в себя, пробурчав, впрочем, достаточно разборчиво, что всем он в последнее время зачем-то нужен, и обязательно срочно. Вот за эту тему и уцепился Щеткин.

У двери, как ему показалось, разговаривать было не очень удобно, а пригласить его в дом хозяйка почему-то не собиралась. И Петр рискнул.

— Ну, что ж, — он развел руками, — раз у нас не получается разговор здесь, придется, уважаемая, как это ни печально, пригласить вас в милицию. Надеюсь, там у вас такое желание появится быстро. Прошу, наденьте на себя что-нибудь, вы ж не пойдете в тапочках, верно? И в халате. А я подожду.

И он равнодушно отвернулся.

— Я не понимаю! — воскликнула женщина. — Вы что, издеваетесь? Какая милиция?! При чем здесь?..

— Я тоже вас не понимаю. — Петр пожал плечами. — Речь идет о скверной судьбе вашего сына, а вы мне тут голову морочите!

— Да что случилось?! — уже с испугом воскликнула она. — С ним беда?!

— Вполне может быть. Если мы и дальше будем говорить в таком тоне и одними загадками, все может случиться. Вы сами-то достаточно хорошо знаете своего сына, уважаемая Лидия Константиновна?

— Подождите! Я никак в толк не возьму, о чем вы говорите! Что с Владиком?! Вам что-нибудь известно о нем?

— Нет уж, теперь вы подождите. Я первый спросил у вас, где он и что вам вообще о нем известно? Ответите мне, отвечу и я. Только у меня такое ощущение, понимаете, что о подобных вещах разговаривать на лестничной площадке не совсем правильно — соседи заинтересуются, прочие посторонние. Хотя ваше дело.

— Нет, вы, пожалуйста, пройдите! — снова испугалась женщина и отстранилась, пропуская Щеткина в квартиру — чистенькую, между прочим, и довольно-таки уютную стандартную «двушку». — Проходите, проходите, можно на кухню. Не снимайте ботинок!

А Петр и не собирался разуваться, много чести. Он прошел на кухню и сел на табурет, показав хозяйке рукой напротив.

— Так я не понял, это кто без конца, судя по вашему недовольству, интересуется вашим сыном?

— Приходили с работы его…

— А он у вас работает? И где, если не секрет?

— В порту… Но работа была временная, вот Владик и уехал.

— А-а, вон как! — понимающе покивал Щеткин, ему уже расхотелось «нажимать» на женщину, она, он видел, и сама готова была все выложить. — А давно уехал?

— Ну, как сказать? — Женщина задумалась, потом стала загибать пальцы на руке. — Четвертый день уже получается, — неуверенно ответила она. — А позавчера… или вчера?.. я уж совсем запуталась, этот приходил… с тортом.

— Этот? — улыбнулся Щеткин. — А он откуда?

— Да из порта, я ж говорю… Как же его? Ведь записала на память даже… — Лидия Константиновна кинулась к холодильнику, на котором были сложены газеты, письма, какие-то бумажки, квитанции возможно. Стала рыться в них, рассматривая каждую бумажку с обеих сторон, наконец нашла. — А, вот же! Находкин, и зовут его Арсений Григорьевич. Он с тортом даже пришел. Сказал, что хочет Владика бригадиром у себя сделать. Даже адрес у меня взял Полин, это родственница по мужу покойному, в Липецке она, куда и уехал Владик, чтоб работу найти. Только что-то мне не показался он, бригадир-то этот, — пожаловалась она неожиданно. — Добрый-то добрый, да скользкий больно. И на простого бригадира совсем не похожий. Такие люди, как он, наверное, в больших чиновниках ходят.

— Вот как? — удивился Петр наблюдательности женщины. — А вы узнать его могли бы? Если фото показать?

— Наверно… хотя не думала… Так что с Владиком? — снова заторопилась она озабоченно. — Вы ж обещали!

И лицо ее приняло такое жалобное выражение, что Щеткин решил приоткрыть «занавес», чтоб потом ей правда горькой неожиданностью не стала.

— Видите ли, уважаемая Лидия Константиновна, — вздохнул он, — дело-то у меня не из самых приятных. Вы не перебивайте, а лучше послушайте. Я ничего не знаю насчет работы вашего сына в порту, зато знаю другое. В городе действуют несколько молодежных банд, которые нападают на иностранных в основном рабочих, избивают их, а иногда, как в последнее время, даже и убивают.

— Боже мой! — Глаза у матери расширились от ужаса.

— Не торопитесь, — остановил ее Петр, — у нас еще много вопросов, на которые мы не имеем правильных ответов. Так вот, мы арестовали нескольких участников одной из этих банд, которые называют себя скинами. Скинхедами. Это английское слово означает «бритоголовые». Отличительная черта неофашистских молодежных группировок в современной Германии. К сожалению, не только там, но уже и у нас появились. Фашисты — в России, представляете? Правда, здесь они активно изображают из себя патриотов России, которые обязаны избивать и выгонять из страны всех инородцев. Такая вот патриотическая программа. И на допросах арестованные преступники — это уже доказано — показали, что с ними был некий Влад Гундорин. Его роль пока непонятна, а чтобы прояснить этот вопрос, мы считаем необходимым задать его лично Владиславу. Такова ситуация.

— Нет, Владик не мог! — воскликнула Лидия Константиновна, и глаза ее наполнились слезами.

— Знаете что? — резко перебил ее Щеткин, чтобы остановить приступ возможной истерики. — Давайте не будем ничего гадать, а попробуем сначала найти вашего сына. Кстати, этот… как его? Находкин, он вам хоть какой-нибудь документ, удостоверяющий его личность, показывал?

— Да какой документ?! Я и не могла бы спросить! Такой вежливый… обходительный… Высокий такой, красивый мужчина. И про торт говорил, что это Владик… — Она не выдержала и залилась слезами.

Петр, не зная что предпринять, огляделся и увидел чистое кухонное полотенце — на крючке у раковины. Снял, подал Лидии Константиновне. Та кивнула и стала им промокать глаза. Наконец, кажется, успокоилась.

— Значит, вы сказали, что ваш сын уехал к тетке в Липецк? А телефона там нет?

— Ну откуда?

Придется, видимо, срочно ехать, понял Петр.

— Ладно, давайте поступим так. Вы мне напишете адрес этой вашей Полины, я правильно понял? А мне придется срочно ехать, чтобы парень не наделал еще большей беды. Дайте мне одну из его последних фотографий, чтоб легче искать было.

— Вы думаете?.. — с новым ужасом округлила глаза мать.

— Ничего я не думаю! — с некоторым раздражением ответил Щеткин. — Мне его найти надо, и чем скорее, тем лучше. Для его же, дурака, пользы. А этот ваш Находкин, он, судя по вашей на него реакции, и мне начинает не нравиться. В порту, значит? Бригадир?

— Да, говорил разгрузка-погрузка.

— Вы фотографию хотели… — напомнил Петр. — А кстати, где-нибудь здесь, у своих друзей, он спрятаться не мог?

— Вы считаете, ему надо было прятаться?

— Ну, оговорился. Может, и не надо. Может, ни в чем он не виноват, а на него просто наговаривают, чтоб свою вину свалить на плечи другого. А вы сами-то как? Откровенны с ним? И он с вами тоже? Или обманывает? Лукавит? О чем-то предпочитает умалчивать?