Найти то... - Дия Гарина

Андрей мог еще долго разглагольствовать на эту животрепещущую тему, но тут в палатку просунулась голова Степана Сергеевича.

– У меня сложилась такое ощущение, что ты, Андрей, способен только болтаться под ногами и болтать языком, – вынес вердикт обладатель головы, – А вам, Игорь, должно быть стыдно потакать ему, делая вид, будто очень заинтересованы. Я ведь знаю ваше отношение к подобным вещам…

Странное чувство ледяной волной плеснувшее в моей груди могло быть только обидой. Я тут из кожи вон лезу, чтобы приобщиться к тому, существование чего всегда отрицал, а меня в притворстве обвиняют! Да я…

– Все, Степан, уже все, – примирительно вскинул руки Андрей, – Я уже приступаю. Иди, Игорь, потом договорим.

– А как же, – проворчал я, вслед за Семагиным покидая палатку, – обязательно договорим. Если бы я только знал, до какой степени ошибался.

Андрей оставался в палатке до самого ужина. Иногда я тихонько заглядывал туда, каждый раз убеждаясь в его полнейшей отключке. Но, видимо, голод и экстрасенсам не тетка, так что едва мы загремели ложками, отдавая должное кулинарным талантам Валентины, как из палатки донеслось нечленораздельное бормотание, и вскоре Андрей подошел к костру, стараясь не встречаться взглядом со Степаном Сергеевичем.

– Ну, что скажешь? – немедленно спросил тот, сверля глазами странно отрешенного экстрасенса.

– Ничего. У меня ничего не получилось. Что-то мешает мне здесь… Блокирует. И не смотри на меня так, я не всемогущий!

Больше из него не удалось вытянуть ни слова. Он молча ел, молча пил "уфологический" чай с предусмотрительно пониженной дозировкой золотого корня, потом так же молча полез обратно в палатку и через десять минут появился экипированный, как шахтер-стахановец. Такое сравнение невольно возникало, когда взгляд цеплялся за его бейсболку, на которой неведомым образом был укреплен небольшой фонарик.

– Ты куда это собрался, Андрюша? – изумленно раскрыв глаза, вопросила Валентина.

– Медитировать. Мне здесь ваше присутствие мешает. К тому же ночью у меня это дело гораздо лучше получается.

– Э-э-э, Андрей, послушай, я совсем не имел в виду… – растерянно протянул Семагин.

– Ты, Сергеич, тут ни причем. Речь идет о моем профессионализме. Я должен пробиться и получить ответ на твой вопрос. Иначе сам себя уважать перестану.

– Погоди, куда ты один? – привстал Витька, – Тут же медведи ходят и вообще…

– Нет, Витек, извини, я уж как-нибудь без вас, – медитация штука индивидуального пользования. А медведи… Костерок разведу, вряд ли они к огню сунутся. На случай ЧП у меня фальшвеер есть. Даже два. Если что – запалю… Издалека видно будет.

– Когда вернешься? – не сдавался Витька, очевидно решив дожидаться Андрея до упора.

– Завтра утром, или к обеду. Так что спокойно ложитесь спать.

– Нет, уж. Мы по очереди покараулим, чтобы твой фейерверк не прозевать, – неожиданно поддержал я друга детства, – Мало ли что…

– Ну, как хотите… Ладно, я пошел.

Вот так, не прощаясь, Андрей двинулся в сгущающуюся темноту и только изредка мелькавший свет фонарика позволял определить, в какую сторону понесли его черти гордыни.

Во время нашего добровольного ночного дежурства ничего не произошло. Ни Витька, ни я не заметили даже малого отсвета в непроглядной тьме августовской ночи. Но лично мне это бдение не принесло ничего кроме чувства тревоги. Где-то в середине моей стражи опустился густой текучий туман, и понадобилось некоторое время, чтобы сообразить – это было обычное облако, одевшее гору Чудес белой рясой. Я даже испугался, что не смогу разглядеть зовущий на помощь огонь фальшвеера. Неясные предчувствия бродили вокруг да около, но ни одно не оформилось в сколько-нибудь конкретный образ. Так что, когда с первыми лучами солнца из палатки выбралась дежурная по кухне Ольга, зевающая с риском вывихнуть себе челюсть, я, измотанный бесплодными переживаниями, уже в полусне чмокнул ее в щечку, проследовал к своему грустившему в одиночестве спальнику, и, втиснувшись внутрь, моментально отрубился.

Мне удалось благополучно проспать до обеда, но на этом лафа кончилась, потому что угрюмый Витька безжалостно выдернул меня из сна.

– Андрей не вернулся, – кратко обрисовал он сложившуюся ситуацию, – Собирайся, пойдем искать.

Искать вызвались все. Ольга с Валентиной ни за что не хотели оставаться в лагере, и мы были поставлены лицом к лицу с проблемой: как разделить пятерых поровну. Наверное, это покажется смешным, но вместо того, чтобы быстро и четко организовать поиски, мы до хрипоты спорили: кому с кем идти. Думаю, это была какая-то защитная реакция сознания. Мол, если придается такое значение пустякам, то ничего страшного не случилось и Андрей обязательно отыщется живой и здоровый. После чего будет примерно поколочен, дабы навечно отбить охоту шляться по ночам в одиночку.

В результате получасовых препирательств было решено делиться по идейным соображениям. Одну группу составят те, кто считает Андрея похищенным инопланетянами (хотя для чего тогда искать, если он у них в тарелке?), в другой группе пойдут те, кто думает, что ему не посчастливилось напороться на медведя, а в третьей… А в третьей оказался я один, так как был уверен, что обе версии не состоятельны, и ни к одной из групп примкнуть не пожелал. Таким образом, мы разошлись по трем разным направлениям: Степан Сергеевич и Валентина на северо-восток, Витька и предательница Ольга на запад, а ваш покорный слуга применил другую тактику и неторопливо удалялся от лагеря по раскручивающейся спирали.

Первой моей остановкой был обрыв, возле которого я проторчал не меньше двадцати минут, досконально исследуя его дно в прихваченный на всякий случай бинокль, и, к счастью, ничего подозрительного не разглядел. Дальнейшие скитания были однообразны и безрезультатны. Несмотря на то, что я прочесал почти все плато частым гребнем, забираясь даже в самое сердце разбросанных по нему островков кедрового стланика. При этом всякий раз гнал от себя мысли об исчезнувшей здесь геологической экспедиции. И всякий раз это удавалось лишь отчасти. Оставалась слабая надежда, что ребятам повезет больше, и они его найдут… Или, как он сам говорил, найдут то, что от него останется. Н-да. Вот и не верь после этого в предвидение. Говорят, будто бы сами ясновидящие свою судьбу предсказать не могут. А ведь Андрею действительно что-то мешало, уж не его ли незавидная судьба?

Опускающиеся сумерки, заставили меня повернуть к лагерю. Не хватало еще самому бесследно исчезнуть, оборони царица небесная… Не пройдя и десяти шагов я неожиданно наткнулся на белевшую свежим изломом ветку стланика. Это мог сделать слонявшийся поблизости медведь, а могли и мы сами – день или два назад. Однако мне почему-то показалось, что Андрей здесь все же проходил. Неясное "нечто" повисло в остывающем воздухе, и я вдруг вспомнил, как сидя в машине, уловил отрывок его телепатического послания. Может быть, попытаться повторить… Нет, вздор. Для этого нужно, что бы он сам вышел со мной "на связь". И все-таки я решил попробовать. Не зря же Андрей всю долгую дорогу до этой проклятой горы пытался вдолбить в меня свою экстрасенсорную премудрость. Ощущая себя последним идиотом, я снял с плеча ружье и опустился на траву, по-турецки скрестив ноги. Хорошо еще Витька не видит, со свету сжил бы своими подколами. Как же, Фома да вдруг уверовал!

С трудом настроив себя на серьезный лад, я взял в руки сломанную ветку и, прикрыв глаза, попытался освободить свой мозг от настырно лезущих в него мыслей. Дохлый номер. Как только мне казалось, что еще чуть-чуть и я окунусь в ментальный вакуум, как тут же ловил себя на какой-нибудь назойливой мыслишке. Так продолжалось довольно долго, пока я не плюнул на свои жалкие потуги, и, размяв затекшие ноги, не двинулся прочь. Отпущенные на свободу мысли, словно сорвавшись с цепи, то и дело являли мне крупный план экстрасенсовой физиономии в различных ракурсах и выражениях. Только теперь до меня начало доходить, как я все-таки привязался к этому шуту гороховому. А когда дошло окончательно, то выяснилось, что все это время двигался в противоположном от лагеря направлении, и остановился сейчас аккурат возле ямы, выкопанной мною в поисках воды.

В растерянности я опустился на стоящий рядом валун (не помню, чтобы он лежал так близко к краю ямы) и, несмотря на наползавшую темноту и начинающуюся морось стал размышлять о причине моего странного отклонения от заданного маршрута. Ответ мог быть только один: настроив свои мысли на образ Андрея, мне, вероятно, удалось повторить его путь. В таком случае надо попробовать еще раз. Вдруг получится?! Поставив перед мысленным взором хлипкую фигуру экстрасенса, я положился на свои инстинкты и, не включая фонарика, двинулся, куда глядели привыкшие к сумраку глаза. А глядели они, вероятно, в разные стороны, так как вскоре меня осенило, что кружусь я буквально на одном месте: возле доставшейся мне потом и кровью (мозоли были кровавые) ямы.