Дивная золотистая улика - Ирина Комарова

– Наверное, ты прав, – согласилась я. И тут же прищурилась: – А почему ты мне у соседа не дал рот открыть?

– Э-э… не знаю. Извини. Это я, как у Поршнева разогнался, так и не сумел остановиться. А потом, знаешь, Ритка, мне этот сосед тоже довольно одноклеточным показался.

Гошка забросил меня в офис и умчался по своим делам. А я с комфортом устроилась в «клиентском» кресле и приступила к докладу. Начала с главного.

– У меня плохие новости, Сан Сергеич. Пообщались мы с Поршневым. Точнее, Гоша говорил, я больше фон создавала. Так вот, наше общее впечатление – парень говорит правду: Котельникова у него была и убийство мужа заказывала. Как ни грустно признавать, но Сантана оказалась права. Сочинить, а потом еще и связно изложить такую сложную историю Поршнев не сумел бы.

– Сложную?

– Для него – да. И даже если кто-то был так любезен, что дал ему готовый текст, Поршнев не сумел бы его настолько безупречно выучить. А если бы и выучил, то не сыграл бы так достоверно.

– То есть он показался тебе искренним?

– И мне и Гоше. У нас и на секунду не возникло подозрение, что он играет.

– Ладно, допустим, так оно и есть. Хотя знаешь, Рита, среди алкоголиков такие артисты иногда встречаются – хоть сейчас «Оскара» давай.

– Поршнев не играл, – уверенно повторила я. – Он по-настоящему напуган всей этой историей. До белой горячки.

– Белая горячка бывает с перепоя, – просветил меня шеф. – А с перепугу приключается совсем другая болезнь.

– Сан Сергеич, это не я ему диагноз ставила, это Поршнев сам определил. Галлюцинации начались, вот он и решил, что «белочка».

– Чертики по углам забегали?

– Нет, ему Котельникова мерещится.

– Странный выбор, – немного удивился шеф. – И часто она к нему является?

– Не очень. Насколько я поняла, вчера показалась, когда он после опознания из милиции вышел.

– Неназойливая, значит, галлюцинация. Для белой горячки не характерно. А что она делала?

– Ничего. Посмотрела на него, а потом исчезла. Но при этом у нее было другое лицо.

– М-м-м… То есть другая женщина?

– Практически так. Но она оставалась Котельниковой.

– Очень интересно. А как такое может быть, он объясняет?

– Объясняет, что такого быть не может. И делает вывод, что у него белая горячка.

– А ты что думаешь?

– Сначала я согласилась с Поршневым. Когда человек столько пьет, сдвиги в сознании практически неизбежны. Поршневу к врачу надо, к наркологу. Но Гошка предположил, что этой галлюцинацией могла быть сестра Котельниковой или дочь.

– Ты говорила, что дочь в Москве? Надо проверить. Нина, иди сюда! Ты нас слушала?

– А как же, – Нина не стала входить в кабинет, остановилась на пороге. – Билеты, оплаченный номер в гостинице, это я проверю, нет проблем, – она сделала пометку в блокноте, который держала в руках.

– И с Татьяной Юрьевной тоже надо разобраться, – напомнила я. – Чем она занималась семнадцатого марта с двенадцати до трех?

– Обязательно. Данные этой дамочки у тебя есть? Место работы, домашний адрес…

– Да, Котельникова подробный список на всех близких родственников составила.

– Хорошо. Теперь докладывай про визит к Поршневу со всеми подробностями. Начинай того момента, как вы ему в дверь позвонили.

– У него звонка на двери нет, пришлось стучать. Открыл он нам и, естественно, не обрадовался…

За сорок минут, я, если и не дословно, то очень близко к тексту передала весь наш разговор с Поршневым и последующую беседу с его соседом. Баринов внимательно слушал, иногда рисуя на листе бумаги непонятные мне закорючки. Когда я закончила, он сделал вывод:

– Действительно, самое интересное в этой истории – галлюцинации Поршнева. И если дочери Котельниковой нет в городе, то на эту роль у нас пока только одна претендентка – сестра Елены Юрьевны. Как ты говоришь, ее зовут?

– Татьяна. Но я не понимаю, Сан Сергеич. Во-первых, не так они похожи, чтобы их среди бела дня путать. Во-вторых, зачем Татьяне Юрьевне это могло понадобиться? Я имею в виду – около милиции крутиться и Поршнева пугать.

– Не думаю, что дамочка сознательно его пугала, скорее, Поршнев ее случайно заметил.

– А как она вообще там оказалась? Следила за Поршневым? Опять-таки, зачем?

– Знаешь, Рита, я думаю, нам надо временно отвлечься от этого частного эпизода. Попробуем восстановить общую картину.

– А в общей картине, я тем более ничего не понимаю! Когда Елена Юрьевна вчера сидела тут, я ей верила, каждому слову. А сегодня у Поршнева была, и ему тоже верю! Получается, оба правду говорят. Но эти две правды между собой никак не согласуются! Или Котельникова говорила с Поршневым, или нет. Или она заказывала убийство мужа, или нет. Третьего не дано.

– Почему же не дано? При определенной ловкости можно устроить так, что Елена Юрьевна и поговорит с неизвестным ей алкоголиком, и убийство закажет, и знать об этом ничего не будет.

Я мрачно посмотрела на улыбающегося шефа:

– Надо понимать, вы мне предлагаете что-то вроде теста на сообразительность.

– Примерно так, – не стал спорить Баринов. – Ты услышала две истории, исключающие друг друга. Подумай и найди вариант, при котором противоречие устраняется.

– Всю жизнь терпеть не могу задачи на проверку интеллекта. Никогда не умела их решать, а когда пробовала, то выглядела идиоткой.

– Сочувствую. Итак, какую версию ты можешь предложить сразу, без раздумий?

– Без раздумий – никакую, – сварливо ответила я. – И если буду думать, тоже. Хоть неделю, хоть две… Сан Сергеич, а что если все было совсем не так? Ведь Поршнев с Котельниковой раньше знакомы не были? Значит, когда к нему подошла женщина и назвалась Еленой Юрьевной, Поршнев ей поверил. Тем более, она с бутылкой пришла и закуску не забыла. А если этой женщиной была Татьяна Юрьевна? Она вполне могла и Поршнева напоить, и Геннадия Михайловича заказать! А Елена Юрьевна в этой ситуации ни сном, ни духом! Только сидит и удивляется, куда же ее колечко с изумрудом пропало!

– Ну вот, а говоришь «не умею», – довольный шеф погрозил мне пальцем. – Пожалуйста, с первого раза вполне логичное предположение сделала. Только маленькая поправка – этой женщиной не обязательно должна быть сестра Котельниковой. Хотя, когда будешь проверять ее алиби на семнадцатое, уточни, чем Татьяна Юрьевна занималась пятнадцатого после обеда.

– То есть в то время, когда Поршнев подряжался на убийство. Поняла.

– Но не зацикливайся на ней, возможны и другие варианты. Та же Сантана, например. Или какая-то, нам пока не известная женщина. Да и Марина Котельникова… пока что о ее отсутствии в городе мы знаем только со слов матери.

– Хорошо, пусть пока будет вообще Дама Икс, – согласилась я. – Но все равно остается одна неувязка. Кто бы ни была эта женщина – сестра, дочь или еще кто-нибудь, вряд ли она в маске Котельниковой к Поршневу пришла. А ведь фотографию оставила, якобы свою. И в милиции Поршнев Елену Юрьевну опознал, как Володя говорит, очень уверенно.

– Зачем ей маска? Парик, немного грима, одежда в том же стиле – вот и Елена Юрьевна в первом приближении. Для Поршнева сойдет. А фотографию она отдала, когда Поршнев уже пьян был. Я думаю, он в тот момент разницы просто не заметил.

– Допустим. А в милиции? Хотя тут вполне могла сработать фотография. Поршнев пока до милиции дошел, сколько раз на нее смотрел? Ясно, что он лицо Котельниковой запомнил! Но при этом и лицо Дамы Икс тоже смутно помнит. А если она присматривала за ним со стороны, да по неосторожности попалась Поршневу на глаза, он мог и ее узнать. Сан Сергеич, по-моему, все складно получается, лучше некуда!

– Дама Икс, раз ты ее так назвала, загримировалась и оделась таким образом, чтобы походить на Котельникову, и под ее же именем познакомилась с Поршневым. Потом мнимая Елена Юрьевна угощает Поршнева водкой, жалуется на мужа и предлагает убить его. Отдает кольцо Котельниковой и семейную фотографию, – коротко повторил суть моих рассуждений Баринов. – Действительно, все складно. Елена Юрьевна точно знает, что никогда Поршнева и близко не видела, а он так же свято уверен, что именно Котельникова поила его водкой и уговаривала пойти в душегубы. Складно. Молодец, Рита.

Нина, которая по-прежнему стояла на пороге и слушала наши рассуждения, тоже расщедрилась:

– Потрясающая женщина. Так все безупречно продумать – это близко к гениальности.

– Да ладно, – смутилась я. – Какая там гениальность, все на поверхности. Немного логики, и получаем ясную картину.

– Я не тебя имела в виду, – удивленно посмотрела на меня Нина, – а Даму Икс.

– Что? – растерялась я. – Почему?

Вы не подумайте, я не обиделась на Нину, я же сама только что сказала: никакой гениальности в моих рассуждениях нет. Но за что вдруг Даме Икс такой почет? Впрочем, Нина не задержалась с объяснениями.