Подвиг Ширака - Булат Жандарбеков

Мрачны были вельможи. Все они были потомками тех семи персов – вождей персидских племен, которые выдвинули в цари Ахемена с непременным условием, что и Ахемен и его потомки будут лишь первыми среди равных.

Кто такой Отан? Он происходил из рода Ахеменидов. В будущем он и его потомки сохранят свое привилегированное положение до конца существования персидского царства династии Ахеменидов. О высоком положении Отана говорит и то, что его старшая сестра Кассандана была женой великого Кира и матерью Камбиза и Бардии. Таким образом, он был родным дядей царю! Сам он был женат на дочери Гистаспа и сестре Дария, а его дочери были женами Камбиза и Дария. По знатности Отану не уступал и Интаферн, род которого на протяжении веков соперничал с родом Ахеменидов и даже при великом Кире Интаферн выступил, правда неудачно, против самого отца персов! Он пытался отстоять свою независимость от царской власти, но был побежден. Известный Гобрий, один из лучших полководцев Кира, происходил из очень знатного рода Патейсхорейев. Он тоже был женат на сестре Дария и дочери Гистаспа, а его дочь была женой Дария, а значит невесткой Гистаспа. Знатным персом был и Видарна. Его сын, тоже носивший имя Видарна, был начальником знаменитой гвардии Ахеменидов — десяти тысяч "бессмертных". Мегабиз — знатный перс, который еще при Кире получил в сатрапию обширную Аравию. Он и потом занимал видные посты. Ардуманиш ничем не прославился, кроме своей знатности и неимоверной силы, и был в этом отношении соперником силача Бардии. Седьмым на этом сборе присутствовал Дарий, сын Гистаспа. И хотя он если и не превосходил своим тщеславием всех, то и не уступал всем, но вел себя очень осторожно и скорее только присутствовал на этом собрании будущих заговорщиков, не проронив ни слова.

Смелый Отан не стал тратить даром красноречия и без всяких хитростей и уловок прямо заявил, что деспотизм Камбиза, его высокомерное отношение к лучшим людям Персии более нетерпимы. Хвала богам, что у Кира есть еще сын, напоминающий своим благородством великого отца. Камбиз погубит Персию, Бардия не только спасет, но еще больше возвеличит державу. Бардия должен сменить на престоле желчного, капризного самодура Камбиза, и мы, лучшие люди Персии, должны содействовать этому.

Отана горячо поддержал Гобрий. Он сказал, что все мы должны следовать примеру Отана, который, несмотря на самые близкие родственные отношение с Камбизом (дочь Отана Фейдима была женой Камбиза), любовь к отчизне ставит выше личных выгод. Не жалея черной краски, говорил о Камбизе Интаферн. Видарна изъявил желание стать сторонником Бардии. Мегабиз высказал мнение, что надо вообще сменить династию и выбрать нового царя. Его неожиданно поддержал Ардуманиш, соперник силача Бардии, но в своем стиле, мрачно предложив придушить обеих выродков Кира. Когда все взоры обратились на Дария, тот пожал плечами и ничего не сказал. Наступило тягостное молчание.

Так и не придя к общему решению, знатные персы разошлись. Но семя было посеяно.

Неустойчивый характер Камбиза приводил к самым неожиданным поворотам событий. Если перед войной с Египтом он терзался сомнениями в своей полноценности, легко переходил от эмоционального взрыва к черной меланхолии, то после победы над Египтом он потерял всякую способность к самоанализу, возомнил себя величайшим полководцем и стал готовиться к новым войнам, поставив себе целью завоевать всю Африку. Встал вопрос о походе на Карфаген. Но вскоре от этого плана пришлось отказаться, так как Карфаген основали выходцы из Финикии, и финикияне, составляющие основную силу персидского флота, отказались идти против своих единоплеменников, а воевать без сильного флота с морской державой Карфагеном не было смысла. Камбиз не наказал финикиян, так как они, не будучи подданными, добровольно присоединились к нему и очень помогли в борьбе с Египтом.

Но воинский зуд Камбиза не проходил, и он решил завоевать Эфиопию, которая тогда называлась Напатой, по имени столицы. Камбиз послал посольство в Напату к фараону Настасену с требованием безусловной покорности. Оскорбленный Настасен грубо обошелся с послами, но выпустил их живыми. Самоуверенный Камбиз пошел войной на Напату всего лишь с пятьюдесятьютысячным корпусом своих войск. Поход был совершенно не подготовленным и оказался роковым.

Эфиопское государство со столицей в Напате, несмотря на негритянское население, очень напоминало собой Египет. Напатские цари никак не могли забыть о том, что было время, когда цари Эфиопии владели и Египтом, до сих пор продолжая именовать себя фараонами... Верхнего и Нижнего Египта! Отсюда становится ясным, что цари Напаты считали, что фараоны, сидящие в Саисе, просто узурпаторы, а настоящие фараоны Египта пока временно проживают в Напате, а не где-нибудь в Фивах или Мемфисе Египта. Сохранилась надпись Настасена, где на прекрасном египетском литературном языке написано: "Я даю вам знать: фараон Верхнего и Нижнего Египта Ка-Анх Ра, сын Ра, владыка обеих земель, Настасен, живущий вечно, говорит..." и т. д. Можно себе представить, как отнесся Настасен к захвату Египта Камбизом. Ни больше ни меньше, как к захвату своей вотчины. И вдруг этот наглый оккупант осмеливается присылать посольство с требованием к законному фараону Египта еще и добровольно покориться! Ясно, что война между Настасеном и Камбизом становилась неизбежной, и Настасен, охваченный жаждой мщения, тщательно подготовился к встрече с ненавистным врагом-узурпатором. Не ясно лишь легковесное отношение к этой войне неглупого Камбиза.

Видимо надеясь на молниеносную войну, Камбиз начал военную компанию с Напатой, совершенно неподготовленный к длительным боевым действиям. И если учесть, что ни в чем не уступающие воины Настасены защищали при том свою землю... Настасен применил тактику партизанской войны, полностью себя оправдавшую. Избегая решительного сражения, он заставил персидское войско гоняться за собой и, прекрасно зная свою местность, принудил персов делать многофарсанговые переходы в изнуряющий зной по каменисто-песчаной местности. Очень скоро исчезли и те скудные запасы фуража, которые были у персидского войска, словно они шли не на войну, а собрались на легкую увеселительную прогулку с пикником. Расплата наступила. Вдобавок ко всему на воинство Камбиза обрушились стихийные силы природы: губительные смерчи и смертоносные песчаные бури, забивая пылью и песком уши, ноздри и гортань, слепя глаза. От жажды и голода персов гибло больше, чем от вооруженных столкновений с вражескими воинами. Армия Камбиза катастрофически таяла. В ней началось людоедство...

Фанет забылся тяжелой дремотой. Дыхание со свистом вырывалось из его груди, изредка перемежаясь со стонами. Вдруг он почувствовал чьи-то пальцы на горле. С трудом скинув сонную одурь, он попытался встать... на него навалились. Могучим усилием Фанет встал на ноги, скинув с себя нескольких греков. Но это только отняло последние его силы, ноги подкосились, и он упал на колени, не успев вытянуть меч из ножен. Греки с урчанием бросились на него, Фанет остервенело отбивался...

Греческие гоплиты съели своего командира Фанета...

В Египет начали доходить поначалу еще туманные, неясные слухи из Напаты. Говорили разное. Но сходились в одном — персы потерпели неудачу. Носились слухи о гибели войска, гибели самого Камбиза... Сторонники оставленного в живых Псамметиха III воспрянули духом. Египтяне страстно любили свою землю, и призывы освободить ее от иноземного владычества упали на благодатную почву. То здесь, то там вспыхивали восстания. Особенно крупными и ожесточенными они были в городах Мемфис, Серапей и Илиополь, где персидские гарнизоны, не сумев подавить их, укрылись в цитаделях и храмах и с трудом отбивались от восставших египтян.

В это время вернулся в Египет с жалкими остатками своего войска чудом уцелевший Камбиз. Можно только представить, как воспринял обстановку в Египте озверевший от неудачи в Напате Камбиз. Он пришел в неописуемую ярость, на него просто страшно было глядеть. И персидские военачальники, действовавшие до этого как-то вяло, нерешительно, страшась своего необузданного повелителя больше любого врага, словно обрели второе дыхание и стали действовать дерзко и энергично. Восстание было потоплено в крови. Но это не спасло некоторых персидских военачальников: за трусость по приказу окончательно осатаневшего Камбиза некоторые из них были живыми закопаны в землю. Ну а если этот зверь в человеческом обличье поступил так со своими персами, можно только представить, что ожидало взбунтовавшихся египтян! Словом, кончился Кир и во всем своем ужасном блеске возродился Камбиз. Настали те самые "величайшие ужасы, подобных которым не было", — о которых глухо и туманно упоминал в своих записях бывший адмирал египетского флота Уджа-Гор-Рессент.