Газета "Своими Именами" №8 от 22.02.2011 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Не сумел противник установить полную блокаду. В это время 54-я армия маршала Г.И. Кулика и Ленфронт пытались прорвать блокаду города, что помогло остановить немецкое продвижение на восток, за Ладогу. К.Е. Ворошилов выезжал туда из Москвы для оказания помощи командарму. Петров побывал там в середине третьей декады месяца. Первая попытка деблокировать Ленинград закончилась неудачей, в том числе и потому, что Ленфронт наступал «навстречу 54-й армии всего одной дивизией и бригадой (7). Генерал Петров не винит ни командарма Кулика, ни комфронта Жукова. На мой вопрос: «Почему всё-таки….?» - ответил: «Не было сил. Москва была в опасности ».

Картину ленинградских событий дополняет вряд ли кому известное письмо генерал-майоров Л.А. Щербакова (помощник Ворошилова, секретарь Военсовета направления и Ленфронта) и М.И. Петрова министру обороны СССР в 1975 году. С содержанием письма я ознакомился следующим образом. Я долго не решался задать генералу, как мне казалось тогда, глупый вопрос: «Правда, что Ворошилов водил в атаку бригаду моряков, как это написано в книге А.Чаковского «Блокада» и показано в одноименной кинокартине?» «Голый вымысел»,- последовал ответ. Михаил Иванович познакомил меня с копией упомянутого письма. Генералы писали о выявленных ими «нелепостях» в книге и кинокартине и о том, что А.Чаковский, отдав предпочтение мемуарной литературе, исказил многие факты первой половины сентября 1941 г.

1.Оценивая обстановку на фронте на 9 сентября (писатель считал, что Жуков прибыл в Ленинград 9 числа) автор, нагнетая драматизм и без того тяжелой ситуации, «перенес» линию фронта ближе к городу, на склоны Пулковских высот и к Урицку.

2. Представил читателям и кинозрителям появление Жукова в Смольном полной неожиданностью для членов Военсовета. Дескать, Верховный перестал считаться с командованием фронта.

3. В момент появления Жукова в кабинете Ворошилова якобы проводилось расширенное заседание Военсовета (несколько десятков человек), на котором решался вопрос уничтожения важных городских объектов. Командование фронта, видите ли, уже не верило в успех обороны. Тут же Жуков закрыл заседание и при этом нагрубил Ворошилову и Жданову.

4. А. Чаковский «выставил» Ворошилова в роли «самобичевателя»: «…так мне, старому, и надо…. Это не Гражданская война. Эту войну надо вести иначе!» Давая понять, что опыт Гражданской войны изжил себя, Чаковский пишет, что Ворошилов, находясь «во власти устаревших представлений о методах руководства войсками», готов в любую минуту мчаться на место боя.

А как было на самом деле? Линия фронта к исходу 9 сентября проходила по переднему краю полевого заполнения Красногвардей-ского укрепрайона, т.е. в 25-35 км от Пулково и Урицка. Атака, в которой по воле автора участвовал Ворошилов, происходила возле деревни Компелево (6 км западнее Красного Села). Дело в том, что с утра 11 сентября противник силою до четырёх дивизий и до двухсот танков продолжал наступать в полосе 42 армии в общем направлении на Красное Село. Бригада моряков и 6 танков КВ пошли в атаку в 16 часов 30 минут, до приезда туда Ворошилова, с задачей захватить участок шоссе Ропша – Красное Село. Ворошилов и командарм Иванов с небольшой возвышенности наблюдали за боем в бинокли. В книге Мухина «Если бы не генералы!» (с.376) написано об этом случае. Маршала в его последней поездке на фронт в качестве командующего Ленфронтом сопровождали полковник Щербаков и лейтенант Петров.

И.В. Сталин позвонил К.Е. Ворошилову в третьем часу ночи 12 сентября и сообщил ему решение Ставки ВГК о смене командования фронта. Ворошилов, Жданов и Кузнецов условились предложить Жукову оформить приём–сдачу подписями на оперативной и разведывательной картах с обстановкой на исход 12 сентября. Г.К. Жуков прибыл в Смольный в 16 часов 12 сентября (!). Телеграмма Ворошилова о сдаче им фронта датирована 17 часами следующего дня, через сутки, как это и было предписано Сталиным. В день прибытия Жукова не было заседания Военсовета. В ночь с 11 на 12 сентября Военсовет (пять человек) в числе других рассматривал и вопрос о разработке планов райкомов ВКП(б) по спецработам и инструкций на случай их выполнения. Жуков не грубил членам Политбюро ЦК ВКП(б). Что касается поездок Ворошилова на фронт, то в течение двух месяцев он побывал шесть раз в штабах дивизий и армий и два раза в штабе Северо-Западного фронта, когда готовились и проводились контрудары советских войск под Сольцами и Старой Руссой. Маршал выезжал в войска, как правило, вместе с членом Военного совета А.А. Ждановым и всегда посещал передний край, что благотворно сказывалось на боевом духе командиров и бойцов.

Таково краткое содержание письма двух генералов – участников боевых действий и очевидцев смены командования Ленфронта министру обороны. На письме была резолюция члена Политбюро ЦК КПСС маршала А.А. Гречко: «Доложить ЦК». Подпись, дата: «9 июля 1975 г.»

Маршал Жуков в мемуарах почему-то написал, что он прибыл в Ленинград 10 сентября. При жизни Михаила Ивановича я не заметил неувязку в датах прибытия, и этот вопрос мы не обсуждали. Что это? Ошибка? В любом случае десятое число до сих пор «украшает» мемуары и исторические исследования и вместе с «нелепостями» «помогает» историкам фальсифицировать события той поры и дискредитировать их участников. Так, например, кандидат исторических наук А. Печенкин (г. Киров), готовясь стать доктором наук, в статье «Командующие фронтами 1941 года» (Военно–исторический журнал, № 6, 2001) с необыкновенной легкостью мысли пишет, что Ворошилов за «менее недели» подвел оборону города к полной блокаде, а Жуков «всего 4 недели командовал фронтом, но за это время были отбиты все попытки взять Ленинград с ходу». В этом «открытии» историка и на грош нет правды. Полной блокады не было вообще. Взять город «с ходу» немцы пытались много раз, и только последняя попытка закончилась при Жукове. Ворошилов командовал фронтом больше недели, а Жуков – три плюс один–два дня, если «считать дни убытия и прибытия одним днем». Историческая кривда А. Печенкина объявляет «неучем» не только Ворошилова, но и Буденного: «А самое важное заключается в том, что ни Буденный, ни Ворошилов... не научились воевать в новых условиях». Вот так историк «обнаучил» художественный свист и вымыслы многих авторов. Не читал Печенкин дневник Ф. Гальдера и книги Ю.И. Мухина! Поэтому не знает, что «воевать в новых условиях» - воевать так, как воевали немцы в Европе. Вермахт, используя новые средства борьбы, идеи массирования и опыт применения подвижных соединений Первой Конной армии, овладел искусством ведения маневренной войны. Конной армией командовал С.М. Будённый, членом Реввоенсовета армии был К.Е. Ворошилов. А создавали её будущие «первые маршалы» под руководством будущего Главнокомандующего (8). Не случайно в июле – августе 1941 г. против Буденного и Ворошилова немцы оказались бессильными. Они не сомкнули ни разу «клещи», не «сварили» ни одного «котла» и не сумели завязать ни одного серьезного «мешка». Так когда-то рассуждал генерал Петров, защищая авторитет «первых маршалов».

Несомненно, историческая правда о событиях под Ленинградом восторжествует. «Время все поправит, - надеялся Михаил Иванович, - Ворошилов был и останется в людской памяти как любимец армии и народа». Время действительно поправляет, но… Вот еще один пример, подтверждающий правоту Ю.И .Мухина и М.И. Петрова. В «Военно–историческом журнале (№9, 2002) появилась статья однофамильца генерала историка Б.Н. Петрова «…Пройдёт ещё несколько дней и Ленинград придется считать потерянным». В целом хорошая статья, многое в ней нашло свою полочку. Автор указал и на десятикратное снижение темпа немецкого наступления, и что оборона города «внесла вклад в развитие теории и практики военного искусства». Она «отличалась исключительным упорством и носила активный характер». И все это при нехватке сил и средств борьбы и массированных ударах превосходящих сил танков, мотопехоты и авиации противника. «В этих условиях советские войска вынуждены были отходить. Такой характер боевых действий сочетался с последовательным оказанием сопротивления и борьбой за выход из окружения». Лучше и точнее не скажешь! Правда, удивляться особенно нечему. Маршал, по словам Петрова, использовал принцип: «Активность – лучший метод обороны». Казалось бы, из такого анализа последует и соответствующий вывод о служебной деятельности Воро-шилова. Не тут-то было! У военного историка полковника Б.Н. Петрова храбрый Вороши-лов, оказывается, «боялся самостоятельно принимать какие-либо решения и часто затруднял этим работу других военачальников… и к тому же придерживался устаревших взглядов на ведение войны». « Ворошилову пришлось принимать решения сейчас и немедленно, и каждое из них одно другого ответственнее», - говорил М.И. Петров. Во имя исторической справедливости он же утверждал: «Всё, что было сделано Красной Армией по обузданию немецких войск на ленинградском направлении в июле – сентябре 1941 г., неразрывно связано с именами Ворошилова и подчиненных ему генералов и адмиралов, и оно положительно повлияло на дальнейший ход боевых действий и не только под Ленинградом».