Так и будет? - Илья Першин

class="p1">В течение месяца контроль со стороны Мохэк нарастал, их полномочия принимали новые обороты и расширялись. Даже, скорее, не расширялись, а трактовались более обширно, к излишней растрате средств отнесли даже косметические средства. Соответственно, производство многих линий косметики закрылось, а заводы, на которых они производились, переданы во владение Главного Технолога для перекраивания завода под тяжелую промышленность.

Двадцать седьмого ноября семьдесят восьмого было впервые объявлено о планируемом выступлении Генерального Экономиста — событие глобального масштаба. Выступление запланировано было на полдень субботы — любимое время ГенЭка.

В назначенный день, в назначенное время прогремел Гимн Единого Государства и самый известный голос объявил:

«Уважаемые граждане Единого Государства! Сообщаю о начале личного обращения к вам Генерального Экономиста Единого Государства Кристаллова Экрода Мировича!»

В центре ромашки на площади стоял тот самый ведущий Экономических встреч, только одетый во все черное, с белой вышивкой вокруг кармана пиджака и белым изображением Родуена.

«Здравствуйте, соотечественники!» — начал свое обращение Кристаллов.

«Все-таки это ГенЭк! Я был уверен в этом». — подумал Пьер.

«В данное время, особенно после создания Министерства Охраны Экономики, контроль сильно усилился, а требования, предъявляемые к гражданам, и меры пресечения нарушений ужесточились. Хочу всех уверить, что сделано это из крайней необходимости по случаю ведения боев в Южном округе с антигосударственной ячейкой. Это временное решение, которое принять было тяжело, но необходимо. Мы сообща боремся за наше светлое экономическое будущее! И я уверен, что с вашей поддержкой и под надзором Министерства мы довольно скоро придем в это будущее!» — говорил толпе ГенЭк.

Народ начал аплодировать. Говорить ободряющие мотивационные речи ГенЭк умел блестяще. Он продолжил:

«Прошу вас строго соблюдать новые предписания. Они составлены для блага нашей страны и каждого из вас. Прошу вас подчиняться и оказывать всякое содействие сотрудникам Мохэк. Они работают сутки напролет в такое нелегкое для страны время, чтобы предотвратить сдвиг Экономики в худшую сторону. Они — атланты, на плечах которых сейчас лежит безопасность экономики».

Толпа загудела овациями: «Правильно!», «Ура Префекту!», «Ура Великой Экономике!»

«Лично сам Префект нашего Государства поручил мне контролировать ход работы МинОхЭка и его ведомств и ежедневно докладывать ему о происшествиях. Он взял это на свой личный контроль. Да это еще в такое сложное время! Ура Префекту!» — ГенЭк вытянул сжатый кулак вверх.

Народ подхватил: «Ура-а-а Префекту! Ура-а-а Префекту! Ура-а-а Префекту!»

Кристаллов, приложив тот же кулак к груди, заговорил тише:

«Я надеюсь и рассчитываю на вашу поддержку. Нам она сейчас очень важна. Спасибо, вам, соотечественники. Скоро придем к нормальной жизни, отменим комендантский час, повысим норму выработки. А когда зачистим страну от остатков антигосударственной ячейки, то опять ослабим контроль за вашими действиями».

Обращение закончилось, металлический голос призвал всех отправиться по домам для безопасности.

Прошла еще неделя ограничений, но уже легче, потому что слова ГенЭка внушали доверие. Тем более, что выступал он лично, открыв себя народу.

Глава 17. Положение

На площади у горы Кайлас в этот раз было людно и празднично. Все было украшено цветами, свечами и фонариками, люди веселились, смеялись, дарили друг другу цветы и украшения, танцевали, играли на флейтах, пели мантры и обнимались. В воздухе витали манящие запахи напитков, еды и благовоний. По центру площади стоя длинный стол, заставленный разными блюдами и кувшинами с цветочным чаем.

Пьер бегал глазами по площади в поисках Рахулы.

— Здравствуй, Пьер! — раздался за спиной голос Рахулы.

— Привет, Рахула. А что у вас здесь?

— Друг мой, сегодня Весак! — радостно ответил Рахула — Праздник жизни! Праздник Будды! Поздравляю тебя! — и протянул Пьеру свечи, небольшой букет горных цветов и несколько палочек благовоний.

Рахула весь светился изнутри, глаза блестели ярче обычного. «Пойдем к столу, угощайся. Только здесь момо нет, только вегетарианские блюда. Чай из цветков тебе очень понравится!» — он взял Пьера под руку.

Пьер помнил, что не чувствует вкусов, но из уважения к традициям попробовал зеленые ростки в соевом соусе и глотнул чай из керамической чашки.

Вдруг с лица Рахулы пропала улыбка, оно сделалось серьезным и безэмоцианальным, губы превратились в одну нитку, а глаза уставились на Пьера.

Рахула заговорил непривычным для него тембром: «Внимание. Внимание. Внимание» — «Рахула, что происходит?» — «Внимание. Внима…»

Пьера резко выкинуло из сновидения в суровую реальность, экран телевизора моргал с звуковым сопровождением:

«Внимание! Внимание! Внимание!»

С перерывом в пять секунд электрический голос призвал к телевизору, произнеся снова три раза «Внимание!».

Пьер бросил испуганный растерянный взгляд на часы: «07.12.78–03:07».

Заговорил диктор:

«Граждане Единого Государства, сегодня в три часа пять минут Южный округ полностью перешел под контроль новообразованной антигосударственной вооруженной ячейки. Данной антигосударственной ячейкой провозглашено создание Нового Государства на территории захваченного Южного округа. В Едином Государстве вводится Военное положение».

Через минуту диктор повторил свое обращение, которое ударяло Пьеру по барабанным перепонкам не хуже гонга. Пьер нервно закурил, не осознавая, что требуется делать в такой ситуации.

Пьер просидел в тишине два часа, пачка «Мольро» опустела, и он на полусогнутых быстро проскакал на кухню, не включая свет. Во всем большом многоэтажном доме царила темнота и тишина. Могло показаться, что люди проспали обращение, либо отнеслись наплевательски к введению нового режима и легли обратно спать. Как бы не так! Пьер загривком чувствовал, как накалилась атмосфера в доме — чувствовал, как весь дом, словно единое целое, затих в ночи. Как серая мышь, спрятавшаяся в норке, боится шевельнуться, чтобы ее не обнаружили.

До сих пор в стране не объявлялось военного положения. Он бывало в Ранних государствах, но из-за стирания историй Ранних государств никто не знал, что делать в таком случае.

В шесть часов утра было еще темно, но спать не хотелось. Пьер пошел на кухню и включил чайник. Если не удается спать, то нужно пить кофе, чтобы поддерживать некоторую бодрость. Кофеваркой он пользоваться не хотел — она очень шумная. Это было бы сейчас ни к месту. Чайник вскипел, и Пьер залил растворимый кофе в самой большой кружке, что у него была, сел за стол, поставил перед собой часы и ждал. Ждал нового обращения или любой информации. Интернет был отключен. Ему казалось, что с минуты на минуту должно быть новое обращение в любом случае.

В шесть тридцать для буднего утра на улице было странно пусто. У Пьера складывалось впечатление, что спал только он и проспал эвакуацию. Тихо, темно и безлюдно. Стало страшнее, но выбегать на улицу не было никакого желания.

В семь утра загорелись экраны на улице,