Жизнь в мелкий цветочек - Марта Кетро

На Тверской побирается почти настоящая монахиня — строгая, в чёрном с головы до пяток, с огромной иконой на шее. И всё бы ничего, но для подаяния она держит перевёрнутый лиловый зонт, игрушечный.

На Лубянке вижу даму в сером офисном костюме (юбка в тонкую полоску, пиджак), она неторопливо возвращается с работы, курит. Её обгоняет крепкий мужчина, тоже очень достойный: бритый лоснящийся череп, средиземноморский загар, в руках неплохой кожаный портфель. На ходу достаёт огроменную камеру и начинает эту женщину снимать. Я слышу диалог:

— Не надо меня фотографировать.

— Я не вас, а сигарету!

— Я сказала, не надо.

— Да кому вы вообще нужны! — Мужчина с неприличной готовностью переходит на крик: — Уродина! Дура! На рожу свою смотрела? Да ты мне даром не сдалась!

Чисто технически любопытно, как этот человек сумел за двадцать секунд разогнаться до невменяйки. Может, кино снимают?

Но город слишком часто умудряется создать ощущение «кино», чтобы ему можно было поверить. Я всё лето собиралась в путешествие, но вдруг поняла, что не хочу уезжать, жаль пропускать очередную серию. Может быть, поздней осенью, когда погода совсем испортится.

В понедельник похолодало, и я решила, что к субботе нужно обязательно уехать… ну, допустим, в Черногорию. Нашла виллу с интернетом, отвезла денег в турфирму и купила в «Иль дэ ботэ» немного косметики для путешествий. Хотела ещё шляпу, но агент предупредила, что нужно дождаться подтверждения из отеля.

Во вторник утром проснулась от ужаса. Судя по всему, мне не приснилось, и вчера я собственными руками заплатила, чтобы меня засунули в жестяную колбасу, подняли на высоту десять тысяч метров и, возможно, уронили оттуда. Даже не открывая глаз, горячо помолилась, чтобы тур не подтвердили. И, ап! у меня прямой канал связи с ГБ — через полчаса выяснилось, что принцесса спасена, никуда лететь не нужно, и деньги ко мне вернулись. Какое счастье, что я не купила шляпы.

Но машина была запущена, даже чудесное избавление не сгладило пережитый шок, и к вечеру я заболела. Ещё бы, за одни сутки оказаться на краю гибели, а потом выбраться невредимой, тут кто угодно сляжет с лихорадкой!

Сегодня была в «Стоке», теперь потрясена. Собственно, шла на Трёхгорку, чтобы купить новые красные шторы вместо тех, которые мой муж прокипятил, отжал на восьмистах оборотах и оставил в машине на шесть часов (низачем, он всегда так делает, с любыми вещами, до которых успевает дотянуться, и ещё кладёт во всё синее полотенце, для колеру). А там рядом этот удивительный магазин. Вот представьте себе: на длинной стойке висят десятки платьев одного цвета, одного фасона и одного размера — то есть, говоря коротко, одинаковые. Причём одежда чрезвычайно оригинальная — редкий запоминающийся оттенок, залихватский крой. Например, две дюжины бледно-яичных пальто из такой ткани, которая обычно идёт на пижамки для безропотных сирот. Или шуршавые мини-сарафаны в лиловых разводах, все пятьдесят второго размера. Кто сделал их в таких количествах? Для кого? Я прямо вижу подпольные цехи заговорщиков, вшивающих в подолы чипы, которые включатся разом в один ужасный момент, и на улицы выйдут сотни одинаковых женщин в фиолетовом или серебристом с искрой. Они с холодными лицами соберутся на площади, а потом синхронно откроют рты и испустят ужасный ультразвук, от которого мы все сойдём с ума. Между прочим, его там уже транслируют, потому что иначе невозможно объяснить, почему после получасовой прогулки по магазину я обнаружила себя среди блестящих чёрных плащей, сшитых в городе Воронеже из ткани «Кобра». И, знаете, в тот момент я находила их очень интересными, эти плащи. Все пятнадцать.

Потом я медленно пошла к метро и увидела впереди мужчину, который мне понравился. На нём были широкие белые штаны, он двигался так же неторопливо, и походка казалась расслабленной и немного опасной. Я обогнала его и обернулась с некоторым волнением. К сожалению, он оказался совершенно сумасшедшим, как мартовский заяц. Так бывает, диагноз написан на лице. Но это единственный мужчина, которым я заинтересовалась с весны, — хотя бы со спины.

Как известно, я человек сильных страстей, необузданных желаний и сложной душевной организации. Почти всегда хочется странного, и существенную часть времени я трачу на то, чтобы из клубка неоформленных побуждений вытянуть тонкую отчётливую нить — то есть, выясняя, чего же мне на самом деле нужно. И вот я совсем запуталась, не понимая, Черногорию ли мне подавай или маринованной спаржи? Сангрию забодяжить или роман написать? Или я желаю удалиться на реку Урзунку и там у воды молиться и плакать, пока не стемнеет?

Но примерно неделю назад в районе Чистых прудов мне вдруг открылось: я хочу самый большой молочный коктейль из «Макдоналдса», ванильный. То есть в Европу можно не ехать, брюнетов отпустить на покаяние, платье не покупать, книга подождёт, а коктейль — сейчас же!

И дальше до самой Маросейки я шла в гневе: как мама выражается «в конце концов, из конца в конец», я красотка, скоро книжка опять выходит, и меня почти убедили, что я писатель и молодец — могу раз в жизни позволить себе спокойно?! Диета? Да влюбись оно всё конём, пойду и куплю!

Решившись, я завертела головой в поисках «Макдоналдса» — он должен быть где-то тут, у метро… Но его не было. Не было! Пропал, как в воду славный град Китеж.

И до Кузнецкого моста уже брела тихая-тихая. Вдруг представила, что в момент, когда я готова была пасть, где-то наверху взвыла сирена и загорелась тревожная кнопка. И ангелы устремились вниз, рассекая плотный московский воздух, и встали стеной, и, раскинув крыла, заслонили от меня гадкий бигмачник. Спасли. Даже слёзы умиления навернулись, до того это было красиво и, чёрт возьми, приятно.

Но сегодня я опять почувствовала зов коктейля. Подъезжала к «Щукинской» и в который раз порадовалась тому, как электрическая женщина объявляет мою станцию, — улыбаясь. Я долго ломала голову, почему она произносит это название так сладко, будто её однажды особенно удачно где-то здесь полюбили. Но потом нашла рекламную листовку, где было написано точно, как тётенька выговаривает: «Щюкинская». Щю-у-у-укинская, понимаете?

И на Щюкинской я снова его захотела. И уже почти свернула в торговый центр, но у самых дверей вдруг сделалось ужасно неудобно перед ангелами — опять им такое беспокойство. Осталась, как дурочка, без коктейля, но до чего же прекрасная может получиться жизнь, если всегда действовать с оглядкой — не тревожа ангелов.

Гуляла как-то по Мясницкой и захотела выпить чего-нибудь интересного. Была почти полночь, но мне подвернулось очаровательное японское кафе, работающее до часу. Официантка страшно обрадовалась моему приходу, но призналась, что глинтвейн у них прокис, а лёд кончился, поэтому выбор алкогольных коктейлей невелик. Хотя есть один, который можно попробовать сделать без льда… Она убежала и вернулась с целым подносом всего. Там были:

Рюмка для мартини с прозрачной коричневой жидкостью на дне

Стакан с чем-то синеньким

Стакан с чем-то беленьким

Пара соломинок

Зубочистка

Зажигалка

— Так, — говорит, — суть в том, что я сливаю жидкости в рюмку и поджигаю, а вы должны быстро выпить всё через соломинку.

— Ой, она же расплавится.

— А вы по краю.

— А я не умею быстро пить алкоголь.

— Ничего, он приятный.

Вижу, прям загорелось ей.

— Готовы?!

Она смешивает, поджигает, подсовывает мне рюмку и азартно орёт:

— Быстро сосать!!!

Я в ужасе повинуюсь, фыркаю, сливки по подбородку, но выпиваю.

Выйдя из кафе, немедленно забыла название коктейля. Точнее, приказ «быстро сосать» намертво проассоциировался у меня с «сексом на пляже», но вот сегодня заглянула в интернет, там рецепт совершенно другой.

Пришла пора открыть сезон красных чулок, люблю, знаете ли, носить их в сентябре. Обошла сегодня несколько колготочных ларьков, везде спрашивала, а продавщицы почему-то делали такие лица, будто представляли, чем я буду в этих чулках заниматься. Дамочки, хотелось сказать мне, на такое, как вы лицом изобразили, у меня уже ни здоровья, ни задора. Хотя идея хороша, да.

Иисус любит меня, он присылает голубей и цветы, ласковых брюнетов, крем в золотой коробочке и медленные рассветы, когда в синюю ночь осторожно вливают молоко. А я живу, будто спички на ветру зажигаю, только вместо огня — спокойствие, которое для чего-то нужно сохранить, и я отворачиваюсь, закрываюсь, берегу. А так разобраться: зачем мне эти спички, я даже не курю.

Я и некто в сером ходили сегодня гулять, и на двоих у нас было пять тысяч одной бумажкой. И тут я увидела в киоске восхитительный блокнот с Кремлём за двадцать пять рублей.