Блуждающий огонь - Джеймс Купер

Вдруг появился другой, голубой огонь в другом окне, а за ним человеческая тень. Итуэл инстинктивно обернулся к морю и увидел знакомый сигнальный ночной фонарь наверху мачты «Прозерпины».

— А, черт возьми! — заскрежетал зубами Итуэл, грозя кулаком в сторону уже исчезнувшего в окне голубого огня. — Я тебя хорошо знаю и вот мой ответ.

С этими словами он зажег ракету, которых захватил с собой несколько штук, и пустил ее. Она вспыхнула и поднялась достаточно высоко, чтобы быть замеченной и с люгера, и с фрегата. Гриффин и капитан Куф были совершенно сбиты с толку. Томазо Тонти также счел своей обязанностью побежать доложить начальству о случившемся. Общее мнение было таково, что это прибыло новое судно, подававшее свои сигналы «Прозерпине».

«Блуждающий Огонь» понял этот сигнал совсем иначе, и когда Итуэл вторичной ракетой еще более смутил капитана Куфа, выставившего теперь условными знаками свой номер, люгер Рауля Ивара неслышно, но быстро скользил вдоль берега, под самым городом, мимо его батареи. Момент его ближайшего прохождения под городом совпал с временем отсутствия бдительного Томазо, и, смеясь над произведенным переполохом, люгер, все ускоряя ход, огибал остров. Пять минут спустя и Итуэл Больт со своими гребцами присоединился к отъезжающим, не слышно пробравшись к люгеру на огонь из нарочно для него со всеми предосторожностями зажженного фонаря, свет от которого направлен был в сторону пущенной Итуэлом ракеты и был совершенно невидим из города.

Полчаса спустя «Блуждающий Огонь» уже полным ходом удалялся от острова и был далеко за пределами выстрелов с батареи Порто-Феррайо.

Между тем «Прозерпина» все приближалась к городу и при первых лучах восходящего солнца не могла не заметить ускользавший люгер. Едва признали в нем «Блуждающий Огонь», как все пришло в движение на фрегате, все повыскакивали на палубу. Капитан был взбешен до последней степени, и плохо пришлось явившемуся к нему с рапортом Гриффину. Насилу удалось огорченному молодому лейтенанту заставить себя выслушать, и капитан только тогда несколько смягчился, когда узнал, что причиной недоразумения были ракеты, неизвестно кем пущенные. К концу объяснения капитан Куф даже почувствовал некоторое сострадание к юному моряку, искреннее огорчение которого было поистине трогательно.

— Ну, хорошо, Гриффин! Не надо принимать вещи так близко к сердцу, это не поможет, — заключил капитан. — Приходите со мной пообедать, и мы еще потолкуем о всем происшедшем.

Глава IX

Сейчас среди полуденного жара море, спокойное и блестящее, медленно вздымается, так как блуждающие ветры, покрывавшие его пеной, — умерли.

Одинокий корабль движется тяжело, паруса бьются о мачты. Самый легкий звук улавливается ухом, и самый пустяк привлекает взор наблюдателя.

Все вспышки капитана Куфа по большей части кончались таким образом. Вспыльчивый по натуре, он скоро уступал более спокойному и добродушному настроению и становился вновь благоразумным.

Служителю отдан был приказ поставить лишний прибор на стол для Гриффина, а капитан со своим вторым лейтенантом вышел на палубу. Там было общее оживление, все с восторгом следили за ловкими маневрами люгера, который спокойно покачивался теперь на воде, сознавая свою безопасность в настоящую минуту.

— Славно было бы изловчиться захватить его теперь, — говорил боцман Странд.

Странд был страстным моряком; он служил вместе с капитаном Куфом еще с того времени, как тот был мичманом, и, зная хорошо его характер, имел на него некоторое влияние, так что нередко случалось, что капитан с ним соглашался в тех даже случаях, когда совершенно не принимал мнений своих лейтенантов. Так и теперь, когда при словах Странда капитан быстро повернул к нему голову, то старший лейтенант Винчестер, заметивший это движение, незаметно сделал знак матросам, и те дружно воскликнули три раза кряду. Это был единственный дозволенный им способ выражать свои пожелания командиру.

— Мне не очень улыбается рискнуть на атаку на шлюпках среди бела дня, Винчестер, — проговорил капитан. — Малейший промах может нам стоить нескольких человек, и придется новой вербовкой пополнять наш экипаж.

— Но мы льстим себя надеждой, что останемся победителями, капитан, — заметил Винчестер, — и вам ли говорить об осторожности! Мы все знаем за вами не один отважный и очень рискованный случай действий.

— О да, бывало, Винчестер! — улыбнулся капитан самодовольно. — Но этот Рауль Ивар чистый дьявол и увертлив, как змея. Еще если бы можно было найти какую-нибудь фелуку в Порто-Феррайо, довольно значительных размеров, тогда бы можно было попробовать учинить облаву на беглеца.

— Фелуку мы легко найдем, их там стоит до двенадцати штук, по словам Гриффина, и вице-губернатор на нашей стороне.

— В таком случае не взять ли вам человек сорок матросов, Винчестер, по вашему выбору, с ними переправиться на берег, занять одну из фелук и берегом, как бы крадучись, пробираться к люгеру, будто ища его охраны, благо у нас выставлен французский флаг. Когда вы зайдете несколько далее люгера, с нашей стороны шлюпки, до тех пор будто бы гнавшиеся за вами, оцепят его со стороны, ближайшей сюда, а дальнейшее я предоставляю вашей находчивости, лейтенант.

Винчестер пришел в восторг от этого проекта и пять минут спустя уже плыл на шлюпках с отборными молодцами к гавани Порто-Феррайо.

Андреа Баррофальди отнесся очень сочувственно к намерениям английского фрегата. Винчестер нанял одну из фелук, а привезшие его лодки возвратились на «Прозерпину», чтобы с новыми матросами пуститься в мнимую за ним погоню. С берега раздалось несколько пушечных выстрелов по направлению фрегата с целью показать люгеру полное к нему доверие и то, что продолжали считать фрегат французским судном, но при этом постарались промахнуться; с фрегата ответили тем же и отошли несколько далее, как бы желая встать вне выстрелов.

Между тем «Блуждающий Огонь» оставался совершенно неподвижным. Винчестер вышел из гавани, обогнул выдающийся мыс и подъехал на довольно близкое расстояние к люгеру, настолько близко, что люди с палуб того и другого судна свободно различали друг друга. На фелуке видно было всего человек восемь — девять, все в костюмах итальянских матросов; остальные были спрятаны внизу, под палубой.

Пока все благоприятствовало предприятию капитана Куфа: нельзя было заподозрить хитрость приближавшейся фелуки, и как нельзя более естественной должна была казаться погоня, пущенная за ней с фрегата.

Без сомнения, Рауль и его товарищи не могли не видеть всего происходящего, но молодой корсар предпочитал по возможности выжидать день в бездействии, чтобы тем вернее обмануть неприятеля ночью; к тому же наслаждение от общения с Джитой побуждало его не торопиться.