Золотой цверг - Вадим Проскурин

Дао Лан попросил Анатолия поместить статую в большой металлический шкаф с вмонтированным в одну из стенок жидкокристаллическим монитором, шкаф утробно заурчал, и вскоре на экране появилось полупрозрачное трехмерное изображение золотого цверга.

– Объект сварен из двух половинок, – сообщил Дао Лан. – Сварной шов идет вдоль живота и спины цверга, как в детских игрушках. Объект пустотелый, толщина стенок около сантиметра. Материал стенок однородный. Внутри большая полость, заполненная мелкодисперсной твердой субстанцией.

– Чем заполненная?

– Порошком. Порошок кристаллический, решетка ионная, геометрия решетки… нет, к сожалению, геометрия не определяется, слишком толстые стенки. Боюсь, без вскрытия точнее не скажешь.

– Вы можете определить, что это за вещество?

– Без вскрытия объекта не могу.

– А если использовать другой сканер, более мощный или, там, более чувствительный?

– Не поможет. Вскрывать будем?

– Нет, – с сожалением покачал головой Анатолий, – не будем. Но вы можете хотя бы предположить, что внутри?

– Соль. Судя по общей массе объекта, соль какого-то тяжелого металла. Какая соль, какого металла – без вскрытия сказать не могу.

– А если попробовать пофантазировать? Что это может быть за соль?

Дао Лан впал в задумчивость.

– Ну… например, хлорид бария. Используется в медицине, его глотают при рентгеноскопии кишечника. Может быть, киноварь или урановая смолка… о! Давайте-ка проверим эту штуку на радиоактивность.

Еще через минуту Анатолий узнал, что цверг не излучает ничего похожего ни на одну из известных форм радиоактивности.

– Может, металлические стенки экранируют радиацию? – предположил Анатолий.

Дао Лан энергично помотал головой:

– Нет, это невозможно, гамма-излучение так просто не экранируется.

– Но в скафандре высшей защиты стенки гораздо тоньше.

– Да, но одно дело снизить радиацию до безопасного уровня и совсем другое – полностью ее скрыть. Скафандр снижает радиацию на один-два порядка, эти стенки снимут три, максимум, четыре. Но все равно, радиация в комнате не превышает естественного фона, так что если внутри цверга и есть радиоактивные материалы, то только в микродозах. Урановая смолка излучает гораздо сильнее.

– Там не могут быть наркотики?

– Исключено. Что бы там ни было, это точно не органика.

– Может, какой-нибудь сверхценный металл?

– Преобразованный в соль, чтобы незаметно провезти через таможню? Теоретически возможно, но… я, конечно, не специалист в контрабанде, но не понимаю, зачем делать контейнер такой причудливой формы? Вы ведь курьер, правда? Вам поручили вывезти эту вещь с планеты, а вы подозреваете, что дело нечисто?

Анатолий мрачно посмотрел на Дао Дана и ничего не сказал.

– Не хотите – не говорите, – махнул рукой Дао Лан. – Золото солей не образует, платина и палладий – тоже, уран и торий радиоактивны, вольфрам не стоит того, чтобы вывозить его контрабандой, гафний – тем более. Есть, в принципе, еще! один вариант, но он из области фантастики.

– Что за вариант?

– Допустим, какие-нибудь гениальные ученые откопали в каком-нибудь затерянном отвале большую залежь чего-нибудь редкоземельного. По-настоящему редкоземельного, не как лантаноиды, а как технеций или рутений. Несколько килограммов такого металла стоят того, чтобы ради них изваять золотую статую. Только тут появляется много вопросов. Кому продать металл? Очень редкий металл не может быть по-настоящему ценным, потому что никто не будет разрабатывать технологию, в которой требуется именно этот металл, а не какой-нибудь другой. Ни один из редких металлов не обладает какими-то уникальными свойствами, они интересны только тем, что они редкие. Разве что франций, но он радиоактивен. Можно, конечно, предположить, что одни ученые придумали суперпродвинутую технологию, для которой нужен сверхредкий металл, а другие ученые случайно добыли этот металл в достаточном количестве… Но такое бывает только в фильмах. Может, все-таки вскроем статую? Просверлим канал…

– Нет, – отрезал Анатолий, – ничего сверлить мы не будем. Вы можете сказать, когда эта статуя изготовлена?

– Попробуем, – сказал Дао Лан. – Давайте-ка загрузим ее вон в тот шкаф.

Анатолий загрузил статую “вон в тот шкаф”, и минут через пять Дао Лан сказал следующее:

– Золото, чистое золото. Низкокачественное, много примесей, среди основных – сера, германий и стронций, еще немного вольфрама и фосфора. Золото выплавляли на Гефесте, в этом нет сомнений, на других планетах такого набора примесей быть не может. Выплавляли его в кустарных условиях, я бы даже сказал, антисанитарных. Или цверги поработали, или полевой робот. Хотя нет, цверги тут точно ни при чем. У поверхности статуи много микропузырьков, заполненных газом. Это воздух человеческого поселения.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Сернистого газа почти нет, кислорода больше пятнадцати процентов… никаких сомнений, этот воздух однозначно прошел через кондиционер.

– Значит, статую отлили не цверги?

– Ни в коем случае. Ее отлили в одном из поселений, в кондиционированном отсеке. В пузырьках довольно много озона, я бы предположил, что это был полевой лагерь, в городах лишний озон удаляется из воздуха.

– Значит, статую отлили в кустарных условиях из низкокачественного золота, а внутри у нее соль.

– Совершенно верно.

– А когда ее отлили? Дао Лан развел руками:

– Здесь нет органики, а для неорганических объектов в условиях Гефеста возраст не определяется. Поверхность планеты далеко, в подземельях короткоживущие изотопы практически не встречаются. Могу сказать только одно – статую отлили после того, как на Гефесте появились люди.

– Из-за особого состава микропузырьков?

– Да.

– Других данных в пользу человеческого происхождения объекта у вас нет?

– Нет. А что, одного этого мало? Анатолий пожал плечами.

– Спасибо, я узнал все, что хотел, – сказал он, – вы заработали свои пятьсот евро. Давайте вашу карту.

– Может, наличными? – смущенно спросил Дао Лан.

– Пятьсот евро наличными? – удивился Анатолий. – Да где вы видели такую сумму? Давайте вашу карту.

Дао Лан понял, что этот гонорар не удастся скрыть от бывшей жены. Идиотские, по мнению Дао Лана, законы Гефеста не ограничивали алименты фиксированной верхней границей. Казалось бы, мелочь, но благодаря ей госпожа Таня Чандрасекар, с которой профессор развелся два года назад, купалась в роскоши на Земле, не ударяя палец о палец, в то время как сам Дао Лан зарабатывал ей на очередные сережки, страдая от серной вони в отвратительных подземельях Гефеста. Дао Лан не считал, что поступает достойно, уклоняясь от алиментов, но у него не поднималась рука поделиться кровно заработанными деньгами с вполне обеспеченной женщиной, которая всего лишь родила от него дочь, а теперь наслаждается блаженным ничегонеделанием.