Золотой цверг - Вадим Проскурин

Рамирес тревожно взглянул в окно. Ему было неспокойно – при каждой посадке, происходящей в облачную погоду, ему казалось, что машина вот-вот врежется в поверхность планеты. Он понимал, что такие несчастные случаи происходят реже одного раза в год, но ничего не мог с собой поделать. Ему было страшно.

Облака расступились, и внизу открылся вид на поверхность Гефеста. Молодой гарфанг, меньше двух метров в диаметре, сбитый с толку вихревым гравитационным полем, не справился с управлением собственным телом и вошел в зону компенсационного потока. Тонкий кожистый мешок беззвучно лопнул, бесформенное тело твари отправилось в последний полет к земле. Если ему повезет, он успеет расправить мешок, превратив его в парашют, и достигнет поверхности живым. Если ему очень повезет, он регенерирует поврежденные ткани, накопит водород и снова поднимется в воздух. Но ему вряд ли повезет, в окрестностях больших колодцев всегда водится много хищников.

Падение замедлялось, и, как это всегда бывает во время посадки попрыгунчика, к горлу Рамиреса подкатил комок. Ему никак не удавалось привыкнуть к тому, что на попрыгунчике не ощущается ни ускорение, ни торможение – гравитационный двигатель полностью поглощает силу инерции, которая должна была вжать тело в кресло, выдавливая воздух из легких. Маневры попрыгунчика создают ощущение нереальности, большинство людей находят это забавным и даже приятным, но Рамирес принадлежал к меньшинству.

Попрыгунчик закончил торможение и завис в воздухе. Машина мелко задрожала, снизу раздался характерный лязг, и сила тяжести начала возвращаться.

– Есть контакт, – сообщил попрыгунчик. – Автономный полет успешно завершен, передаю управление наземному комплексу.

Машину резко тряхнуло, и она поползла вниз, постукивая роликами о стыки вертикальных рельсов, вначале медленно, но с каждым мгновением все быстрее. За окнами замелькали стены колодца, секунда, и мир погрузился во тьму. Зажглись фонари освещения кабины.

Ху Цзяо тихо застонала. Рамирес отстегнул ремень и обернулся к несчастной. Впервые увидев Ху Цзяо, он испытал острое желание кастрировать того идиота, который додумался отправить больную пожилую женщину туда, где и здоровым людям приходится несладко. Сволочи эти ученые, честное слово.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Рамирес.

– Нормально, – ответила Ху Цзяо. – Токсикоз уже почти прошел, думаю, моему здоровью больше ничего не угрожает. Рамирес недовольно поморщился.

– Вам нельзя долго здесь находиться, – сказал он. – Я не хочу давать показания на суде по поводу вашей смерти. Двенадцать часов и ни минутой больше.

– Посмотрим. Нам еще долго ехать?

– Минуты три до площадки, там пересядем на дрезину… ваш костюм в порядке?

– В порядке.

– Вам придется переодеться в скафандр.

– Зачем? Мой костюм в порядке.

– На всякий случай.

– Но респиратор задерживает сернистый газ! Или нет?

– В концентрации до пяти процентов – задерживает. Но метан свободно проходит сквозь респиратор.

– Откуда возьмется метан на нижних горизонтах?

– Из котла, например.

– Вы имеете в виду автономные магматические очаги?

– У нас их называют адскими котлами. Так что, Ху Цзяо, сегодня вы будете в скафандре. Можете считать это моей гнусной прихотью. Мне не нужно, чтобы вы получили аллергический шок из-за того, что на вашу недоделанную прививку наложился атмосферный выброс.

– Как знаете. Мы уже приехали? Попрыгунчик качнулся и замер на месте.

– Приехали, – подтвердил Рамирес и открыл дверь.

Их уже встречали трое мужчин в нежно-салатовых защитных комбинезонах, очевидно, экипаж проходческого комбайна. Один из них, тот, что был чуть выше прочих, выступил вперед и представился:

– Василий Семенов, бригадир.

– Джон Рамирес, – представился Рамирес в ответ и протянул руку для рукопожатия. Рукопожатие получилось довольно странным. Впрочем, оно всегда бывает таким, когда на руках толстые прорезиненные перчатки.

Рамирес огляделся по сторонам и не обнаружил того, что искал.

– Где юрта? – спросил он.

– За углом, – Василий указал рукой направление.

– Нам нужен скафандр.

– Зачем?

– У дамы, – Рамирес указал на Ху Цзяо, – еще не закончился токсикоз.

Василий вытаращил глаза:

– Какой гомосексуалист послал ее в этот ад? Рамирес недовольно поморщился. Русский сленг иногда бывает ужасно некорректным.

– Не будем зря тратить время, – сказал Рамирес. – Ху Цзяо, идите в юрту и переодевайтесь. А мы с вами пока поговорим о делах.

Василий начал отдавать приказания.

– Таро, проводи гостью и помоги ей переодеться. Мохаммед, заводи дрезину. Что хотите узнать, господин Рамирес?

– Просто Джон. Что произошло?

– Разве я разговаривал не с вами?

– Со мной. Просто я хочу выяснить подробности. Вы внезапно обнаружили толстый слой каменного угля…

– Да, слой антрацита толщиной около полуметра. Я очень удивился, откуда взялся уголь на нижнем горизонте… к счастью, вовремя вспомнил инструктаж насчет клопов.

– Цвергов. Они называются цвергами.

– Какая разница? Они же все равно не понимают человеческий язык.

– Некоторые понимают.

– Они обижаются на клопов?

– Они ни на что не обижаются, но они понимают, когда с ними плохо обращаются. Лучше относиться к ним с уважением, возьмите это за правило. И проинструктируйте подчиненных, я не хочу удобрять местные тоннели имуществом компании или, тем более, вашими телами.

– Насколько я помню лекции по технике безопасности, надо еще постараться, чтобы цверги напали.

– Стараться не надо. Надо стараться, чтобы цверги не нападали. Они уже выползли?

– Когда мы отправились вас встречать, их еще не было

– Второй экипаж проинструктирован?

– Сидят, изучают.

Рамирес состроил мрачную гримасу. Он тоже читал эту инструкцию. Ну почему инструкции всегда пишут такие идиоты?

Ху Цзяо появилась из-за большого валуна, теперь она была одета в тяжелый скафандр лимонно-желтого цвета. Сразу бросалось в глаза, что перемещается она с трудом.

– Козлы, – констатировал Василий. Рамирес мрачно кивнул.

– А что, – поинтересовался Василий, – разве у вас в попрыгунчике скафандра не было?

– Не было, – отрезал Рамирес. – Бардак.

Василий длинно и заковыристо выругался. Ху Цзяо вздрогнула. Похоже, ей не часто приходилось близко общаться с русскими.

– Поехали, – сказал Рамирес.

Дорога к месту контакта заняла добрых полчаса. Это было не слишком приятное путешествие. Тоннель, сооруженный геологоразведочным комбайном, никогда не бывает идеально ровным, а дрезины никогда не оснащаются хорошей подвеской. Бедная Ху Цзяо!