Мы слишком разные (ЛП) - Хиггинсон Рейчел

Но в течение всего вечера я всё время следила за тем, чтобы не нагибаться под определенным углом и не расставлять широко ноги, сидя на стуле. По большей части, я притворялась, что участвую в парном забеге с самой собой и мои лодыжки связаны невидимой верёвкой.

Теперь вам должно быть понятно, почему я избавилась от туфель почти сразу же, как вышла на танцпол.

Я повернулась вокруг на носочках, не понимая, как мне теперь вставать, не обнажив себя ещё больше.

— Мне надо было надеть трусики! Почему я не надела трусики?

Вера нагнулась, так сильно хохоча, что не могла выговорить ни слова.

— Помоги мне! — потребовала я. — Я не могу встать, не засветив перед всеми твоими друзьями свои девичьи прелести.

Она делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь дышать сквозь смех.

Сидя на корточках, я опустилась на пятки и натянула край платья вниз, чтобы ни под каким из углов ничего не было видно.

— Хорошо. Я просто останусь спать здесь. Сидя. Не беспокойся обо мне.

Надо мной нависла тень Киллиана, который подошёл к своей невесте.

— Молли, почему ты на полу?

— Потому что на ней нет белья! — воскликнула Вера.

Моё лицо покраснело, точнее, стало цвета граната, и я произнесла небольшую молитву с просьбой о землетрясении баллов в шесть. Мне не нужно было сильное землетрясение с жертвами. Только такое, что было способно заставить пол разверзнуться и поглотить меня всю.

Но когда землетрясения не случилось, я спокойно объяснила Киллиану:

— На мне есть белье.

Он подмигнул мне.

— Я тебе верю.

Вера засмеялась ещё громче.

К Киллиану подошёл Уайетт и ещё несколько работников кухни, которых я знала.

— Почему ты на полу? — спросил он.

И как я теперь должна была вставать? Теперь свидетелей прибавилось, а я была не настолько знаменита, чтобы позволить себе светить промежностью!

Также как и грудью, в общем–то.

Хотя сейчас я с трудом понимала, почему мой пропитанный алкоголем мозг решил, что это все маркеры знаменитости.

— Я решила, что буду тут жить, — сказала я Уайетту. Похлопав рукой по полу рядом с собой, я добавила. — Это мой новый дом.

Вера навалилась на Киллиана и объяснила:

— Она застряла.

Я выпустила струю воздуха, которая заставила мою чёлку подлететь в воздухе. Хотя бы она не вспомнила опять о моём нижнем белье.

Ко мне протянулась рука. Я посмотрела наверх на разочарованное выражение лица Эзры и сжалась.

— И вы все стоите тут, уставившись на неё, — сказал он с каменным выражением лица.

Мои щёки сделались ещё краснее. Но не только я одна покраснела из-за его замечания.

Я положила свою руку в его, чтобы всё это закончилось, и он потянул за неё, чтобы помочь мне встать. Честно говоря, это было не самым элегантным восстанием из пепла. Но я была рада снова стоять на ногах.

Выдернув поскорее свою руку — проигнорировав при этом тепло, силу и совершенство руки Эзры — я заставила себя пробормотать:

— Спасибо.

Его глупые брови приподнялись.

— Как ты оказалась на полу?

— Я искала свои туфли.

Не осознавая того, как странно прозвучали его слова, он невозмутимо сказал:

— Я оставил их у себя в офисе, чтобы они не потерялись.

Задрав голову так, чтобы мой рот не раскрылся от удивления, я приняла его ответ с бесстрастным выражением лица, на которое только была способна.

Вера была менее спокойна.

— Это мило с твоей стороны, Эзра! Ты очень милый! Молли, разве не мило, что Эзра сделал это для тебя?

Киллиан и я уставились на Веру в ужасе. Я называла Эзру лучшим другом Киллиана, но только потому, что я не знала, как ещё можно описать их отношения. Исходя из того, что рассказывала мне Вера, их отношения всегда были натянутыми. Она говорила, что это такой тип мужской дружбы, когда один готов умереть за другого, но ни один не любит по-настоящему.

Вера и я также были как из песни Брайана Адамса7. Но только мы делали это из-за любви.

— Можешь не отвечать, Молли, — предложил Киллиан. — Моя пьяная девушка не понимает, что спрашивает.

Эзра бросил убийственный взгляд на Киллиана, и у меня вырвался смешок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Думаю, после сегодняшнего вечера она официально твоя пьяная невеста, — сказала я ему, проигнорировав реакцию Эзры. — Она, правда, очень пьяна. Тебе, вероятно, стоит забрать её домой, прежде чем она начнёт петь.

— Петь? — спросил Уайетт.

— Когда Вера выпьет лишнего, она начинает петь так, словно выступает в мюзикле. Она начинает петь всё подряд.

Киллиан мрачно кивнул.

— Это правда. И это ужасно.

Уайетт резко засмеялся.

— Хотел бы я это увидеть.

На этот раз Киллиан бросил на него убийственный взгляд.

— Хорошо. Я доставлю её домой, прежде чем мы перейдём к этой части.

Теперь была моя очередь засмеяться.

— Он говорит так, потому что после пения наступает стриптиз!

Уайетт закинул голову назад, всё его тело затряслось от смеха. Киллиан обхватил Веру рукой на случай, если она разгорячится.

— Спасибо за чудесный вечер, — сказал он искренне. — Вы лучше всех.

Я с гордостью улыбнулась, но прежде чем я успела что-либо сказать, Вера издала громкое и протяжное:

— Спасиииибооооооо!

Киллиан покачал головой, но его выражение лица выражало только восхищение.

— Вот теперь нам точно пора.

— Мне тоже, — я зевнула, прикрыв рот рукой. — Хотя я должна помочь убраться.

— Не дай им себя заставить, — предупредил Киллиан. — У него для этого есть люди.

— Ага, люди вроде меня, — проворчал Уайетт.

Эзра посмотрел на него.

— Когда это я заставлял тебя убирать в зале?

Уайетт прикрыл рот рукой, и я заподозрила, что он так прячет улыбку.

— Сегодня?

Лицо Эзры сделалось раздраженным.

— Нет, не сегодня. Киллиан прав. У меня есть для этого люди.

Он положил руки на бёдра и оглядел беспорядок в зале.

— Хотя я подозреваю, что они возьмут с меня вдвое больше на этот раз.

Киллиан хмыкнул.

— Это как минимум.

Я подошла к столу, под который только что заглядывала, так как испугалась, что Эзре придётся заплатить ещё больше денег за вечеринку, которая была моей идеей.

— Я не против помочь. Правда.

Уайетт опередил меня, начав убирать тарелки.

— Не трогай, — приказал он. — Это моё.

Я позволила ему собрать тарелки и столовые приборы, решив подождать того момента, когда можно будет заняться скатертями, с которыми я не знала, что делать.

— Я позвоню тебе завтра, Моллс! — крикнула Вера у меня за спиной.

— Только после обеда, — крикнула я в ответ. Наблюдая за тем, как Киллиан вывел Веру из ресторана, я почувствовала что–то странное внутри. Моё сердце забилось, при этом в животе что–то перевернулось.

Вера чувствовала себя очень комфортно с Киллианом. Так, как никогда ранее. Я не очень хорошо была знакома с Дереком, когда она встречалась с ним, но, то немногое, что я знала, заставляло меня переживать и нервничать за неё. С Киллианом же она была самой собой. Она громко смеялась и всё время улыбалась, она была одержима своим делом и их рестораном, и она была честной со своим странным чувством юмора. Она не мирилась с дерьмом Киллиана, и делала это абсолютно прекрасным способом. Она была влюблена — окончательно и бесповоротно. И это была здоровая любовь.

Я завидовала ей и ненавидела себя за это.

Танцуя с Трентом, я убедилась в том, что хочу оставаться одна. Он был мне противен в своих попытках соблазнить меня, и сейчас я понимала, какими жалкими они были, и как легко их было отклонить. Это мило, что Стеф подумала обо мне, но мне уже надоело быть одинокой подружкой, которую все хотят с кем-то свести.

Если кто-то опять будет доставать меня свиданиями в слепую, я просто укажу им на Уайетта и Ванна. Они такие же одинокие, как и я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я надеюсь.

По крайней мере, я хотела бы так думать.

ГЛАВА 8