Джампер. История Гриффина - Стивен Гулд

– Фу, да год назад еще! Ты не знаешь? Я на домашнем обучении. Работаю в темпе, с математикой в ладах. – Я протянул руку, чтобы потрепать его по голове, хоть он и на целый фут выше меня. – Что, переплюнул тебя?

– Ой, как смешно! – Он облизнул губы. – Протяни другу руку помощи, а? Считалось, что я проработаю эту тему на праздниках, но я все свободное время потратил на… – тут он зарделся.

Я выпрямился на стуле.

– Это становится интересным. Дай-ка угадаю – тут должна быть замешана девчонка.

Он пихнул меня локтем.

– Ну, уж точно не мальчик!

– Из Иордании?

– Да нет. Триша Петерсон – знаю ее много лет. Ее мать – начальник протокольного отдела в посольстве, давняя подруга моих родителей.

– Значит, у тебя не было времени на математику, потому что ты целовался по кустам.

Он еще пуще залился румянцем.

– Ну, просто гуляли, смотрели достопримечательности. Она тоже там не живет. Так, приехала на праздники. Ее школа – в глуши, в Оксфордшире. Девчачий ад, как она говорит.

Я кивнул. Итак, у него была девушка. Я подумал об Алехандре и. посочувствовал ему и даже немного приревновал.

– Итак, какие у тебя трудности? Я не про поцелуи.

Мы позанимались сокращением дробей, пока ему не пришло время бежать в метро.

– Не поскользнись! – предупредил я на прощанье. – Там как будто стекло на земле.

– Спасибо за помощь. Может, позанимаешься со мной и в субботу? Я могу отпроситься. Можно было бы порешать примеры у тебя.

– Хорошая мысль, – сказал я, внутренне замерев. – Но у нас уйдет вечность на то, чтобы туда добраться. А тебе разрешают водить гостей в школу? Никогда не бывал в интернате, только в кино видел.

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Ну, если тебе кажется, что это прикольно, то конечно. Пойдем туда.

– Договорились.

Я сел на западный поезд в Эрл Корт. А где-то между «Саусфилд» и «Уимблдон-парком» прыгнул в Нору.

В пятницу вечером снова шел снег, очень странно для Лондона. По дороге к станции после занятий Генри вдруг прочитал:

Спал город, и летучий снег явилсяСредь темных стен – огромных хлопьев роем;Безмолвно, без конца, легко ложился.[1]

Я посмотрел на него, ничего не понимая.

– Роберт Бриджес, «Лондонский снег». – Он ковырнул носком ботинка снег на обочине дороги. – Поэзия… знаешь, стишки, короче?

– А. Я больше по части стишков-загадок. Знаешь, лучше проще, чем красивее. Хотя очень даже люблю Кольриджа. И «Грин Дэй».

– Но посмотри на снег-то!

Я поднял пригоршню.

– Это ты посмотри! – крикнул я и бросил снег ему в лицо.

Разразилось снежное побоище, и мы потом долго стряхивали с себя снег, ожидая поезда на платформе.

Вот и академия Святого Варфоломея – старинный особняк в георгианском стиле, к югу от Рассел-сквер.

– Знаешь, с тех пор как вышел «Узник Азкабана», мы называем его Святым Брутусом.

Я смотрел на него непонимающе. Книжка же только вышла.

Генри объяснил.

– Ну помнишь, ведь дядюшка Верной для всех делает вид, будто Гарри учится в центре Святого Брутуса для неисправимых хулиганов.

Я засмеялся.

– Ага, класс! Я читал только первую книгу.

– Да ими зачитаешься вообще! Слушай, я тебе принесу вторую и третью, хочешь?

Я кивнул. У меня возникло странное ощущение будто я каким-то образом связан с Гарри Поттером В конце концов, и он ведь остался сиротой, его родителей тоже кто-то убил, а затем тоже попытался добраться до самого Гарри. До боли знакомо.

Нам нужно было отметиться на охране в школе, у милого человечка в униформе, сидевшего в комнатке возле главного холла.

Интерьер в Святом Варфоломее состоял из отполированной до блеска деревянной мебели и покрытых пылью картин, с которых на посетителей укоризненно смотрели какие-то персонажи. Комнаты учащихся были немного получше, и там уже кое-где мелькали постеры «Манчестер Юнайтед» или музыкальных групп.

Генри привел меня в столовую и стащил там немного фруктов («Здесь куча здоровой еды – из ушей лезет»), а потом представил меня кое-кому из ребят на своем этаже;

– Это Грифф, из моей секции по карате. Помогает мне с алгеброй.

Его сосед, остававшийся в интернате по будням, уехал к родителям в Ипсвич, так что мы сидели в его комнате, не запирая двери. Я рассмотрел его раку, полку перед ней с маленьким ковриком для медитации и разные сувениры со всего света.

Мы целый час занимались полиномиалами, затем сделали перерыв. Он показал мне тренажерный зал в подвале, оснащенный боксерским рингом и гимнастическим оборудованием, мячами, ракетками и крикетными битами.

– Если погода позволяет, мы играем на лужайке в Брунсвик-сквер в футбол и крикет. А препод по физ-ре – та еще скотина в плане бега. Заставляет нас заниматься в любую погоду.

Мы помучили математику еще полчаса, затем он выдал мне свои экземпляры «Тайной комнаты» и «Узника» и проводил вниз. Когда спускались по лестнице, встретили здорового парня, сидевшего с двумя приятелями на площадке. Тот спросил: «Как там твоя подружка, а, Генри?». Все они были старше нас.

Генри продолжал спускаться» и ни один мускул на. его лице не дрогнул. Но когда мы оказались в главном холле, и слышать нас уже было нельзя, он сказал:

– Именно из-за этого урода я стал ходить на карате.

– Ты повернулся к нему спиной.

– Но ты-то нет! Я заметил. – Генри потряс головой. – Уотерс тоже из тех, кто ударит в спину, только не при свидетелях. В прошлый раз он разбил мне нос. У меня были неприятности, но и он влип. Он любит делать гадости, например, рвет твою домашнюю работу или подкидывает порнуху, а потом доносит.

– Поэтому ты запираешь свою дверь.

– Да, с прошлого года. Честь и слава джентльменам, берегите задницу!

– А твои родители в курсе?

– Мой отец учился в этой школе. В его время случалось много всякого, и он считает, что это отличный опыт, закалка, формирующая характер. И никакой геморрой тебе не грозит! – Генри увидел выражение моего лица. – Да ладно тебе! Мой сосед вполне нормальный парень, хотя его познания в математике весьма скудны, хуже моих, если ты можешь себе такое представить.

Я покачал головой.

Больше я никогда худого слова не скажу про домашнее обучение.

Воскресенье я провел в Хогвартсе. На самом деле, конечно, я читал на берегу Оахаки, но книжки оказались классные. Я пытался связаться с Сэмом и Консуэло, но кодовая фраза «Таких нет» давала мне понять что они все еще под наблюдением.

Так что я читал. Я закончил обе книги к вечеру понедельника, и пренебрегая текущей домашней работой, написал эссе, сопоставляющее силу волшебства во всех трех книгах, на французском. Вот чем я занимаюсь, когда сильнее всего скучаю по маме. Делаю задания на французском.

Я распечатал эссе и дал копию Генри, когда возвращал ему книги во вторник на занятии.

– Насчет моего словарного запаса ты был прав. Мне нужно зарыться во франко-английский словарь, чтобы одолеть мои проблемы. Наверное, будет полезно.

Но он осторожно сложил листочки с моим эссе и убрал между страниц «Узника», прежде чем засунуть оба тома к себе в рюкзак.

Позже, когда мы склонились над десертом, он произнес:

– Знаешь, скоро февральские праздники на полсеместра. Я поеду к кузену, в Нормандию. Как думаешь, сможешь уговорить своих отпустить тебя со мной?

Я замер.

– Нормандия? Где именно? Шербур?

Он покачал головой.

– Нет. Маленькая деревушка, называется Понторсон – меньше десяти километров от Мон-Сен-Мишель.

Я видел фотографии Мон-Сен-Мишель. Кто их не видел-то?

– Здорово. А как добираться?

– Поездом до Портсмута. Ночью на пароме до Сен-Мало. Брат встретит на своем «Ситроене» и отвезет в коттедж.

– А проблем с возрастом нет? Я имею в виду то, что ты путешествуешь один?

– Да нет, куда сложнее возвращаться, поэтому брат обычно пересекает границу вместе со мной и проводит меня через паспортный контроль, а потом делает покупки и едет назад.

– Чем он занимается, твой брат?

– Он в отставке. На самом деле он внук двоюродного брата моей бабушки, значит, мне он кто – четвероюродный? Ну, типа того. Он любит свое вино. Возиться в саду. Раньше был госслужащим. Что-то там с транспортом, кажется.

– Ты уверен, что я не помешаю?

– Да конечно! Он и раньше предлагал. Не именно тебя, конечно, а сказал просто: привози приятеля. Когда я у него живу, он предоставляет мне почти полную свободу. Конечно, если есть тяжелая работа в саду я сразу берусь за дело, но там еще и леса, и речка, и автобус, который идет всего десять минут до берега – представляешь, прилив появляется там словно из ничего, сильный, как шторм; сначала вокруг на мили один песок, а потом – у-у-у-у! И появляется.

– Что же, звучит великолепно. Знаешь что, я забегу к та mère et mon père и посмотрю, что из этого выйдет.

– Я могу попросить маму позвонить, если это поможет.

– Договорились, – сказал я. – Если потребуется.