Скинхеды - Джон Кинг

— Я вот думаю, почему бы нам не устроить вечеринку? Ну знаешь, что-то типа сюрприза. Ему бы это понравилось.

Энджи продолжала брить его голову, ножницы начинают стихать, и Рэй мог слышать ее мозг, щелкающий сквозь кошачье мурлыканье, пластиковые ограничители защищали его череп от стальных когтей. Он не смог бы так хорошо все организовать, но знал, что она бы смогла устроить вечеринку, и скрестив пальцы, она даже могла бы выполнить основную работу.

— Как ты думаешь, что ему понравится? — спросила она.

— Возможно, немного пива и блюда с карри.

— Он всегда это делает. Нужно придумать что-то особенное.

— Я не знаю.

— Ты должен знать, что он любит.

— Он любит полный английский завтрак.

Энджи не смеялась.

— Выпивка, сигареты, полный английский завтрак, футбол. Что ещё?

— Ему нравится игра в пул, — осмелился сказать Рэй.

— Что ещё?

Рэй собирался сказать «секс», но подумал, что это было бы неуместно, но в любом случае, Терри не был с женщиной несколько лет. Возможно, с тех самых пор, когда умерла Эйприл, но это было не то, о чем можно спросить дядю, Рэй понимает, что в душе Терри был все ещё в трауре. Он не знал, было бы это хорошо или плохо, но невозможно перестать любить кого-то только потому, что он уже мертв. Может быть, ему самому нужно найти возлюбленную, а может, и нет. Это было трудно.

— Что ещё может быть? — спросил он.

— Давай, ты знаешь его всю свою жизнь. У тебя должна быть какая-то идея.

— Он любит свою музыку. Что-то вроде этого.

— Я знаю, но что ещё?

Он пытался вспомнить. Его дядя был общительный, любил выходить в свет, повеселиться. Всегда был дружелюбен. Твою мать, Энджи была решительна, «щелкая хлыстом» и что-то в этом роде.

— Почему бы нам не пригласить всех в его дом? — предложил он. — У него достаточно приятелей, которые наполнят его дом. Купить много спиртного, включить его песни, подогреть немного сосисок, запеченных в булочке, поставить блюдо с пирогом со свининой, несколько чашек с чипсами и арахисом. Сделать красивый именинный торт. Это будет забавный трюк.

Последовало продолжительное молчание.

Он бы сказал, что не смог ее впечатлить.

— Однако в этом нет ничего особенного, не так ли? По правде говоря, нет.

Она закончила стричь лучшего друга Рэя и обернула полотенцем его череп, поднесла зеркало к его лицу. Он был вынужден признать, что выглядел как привлекательный чудак. Такое чистое бритье придало ему гордости, подходило форме его головы, которая была сильная и создана из древней англосаксонской кости. Он мог понять женщин, которые были впечатлены. Он послал своему отражению в зеркале поцелуй и подмигнул, Энджи приподняла брови и отвернулась.

Он встал и потянулся, покрутил плечами и укутал шею полотенцем. Как только его отряхнули, он протянул деньги, плюс чаевые в один фунт. Он посмотрел, как Энджи открыла свой блестящую черную сумочку и вытащила толстый красный кошелек, припрятывая монеты внутрь. Она застегнула на молнию кошелек и закрыла серебряную пряжку на сумке, взяла бритву и начала ее чистить щеткой.

— Я подумаю, — сказала она. — Если мы собираемся устроить Терри сюрприз, то это должно быть что-то очень особенное, то, что он никогда не забудет.

Рэй кивнул ей в ответ.

— Спасибо, Энджи.

Он взял свой лётный пиджак, быстро надел его и пошел в офис, остановился, глядя на Кэрол, тыкая в свою грудь, тем самым показывая, что он готов к работе. Она протянула ему кусок почтовой бумаги с указанием деталей маршрута.

— Там кто-то будет через десять минут, — он услышал ее, когда уже покидал здание.

Рэй снова поближе глянул на себя в зеркало автомобиля. Выбритая голова приободрила его, и он был уверен, что остальные парни чувствуют то же самое. Он не понимал Самсона и этих хиппи и бродяг, грибо[97], неуклюже двигающихся, с зарослями, покрывающими их лица, и длинными дредами, свисающими вниз по спине. Он был открытым, верил в демократию, каждый в свою собственную, свобода каждого индивидуума выражать себя в любом проявлении, в котором ему удобно, было единственно справедливым, а эти оставались грязными, вонючими, бездействующими особями. Он сиял, когда любовался работой Энджи. Выносливая. Таковым был его итог. Тяжелым, но справедливым.

Он завел двигатель и проверил адрес, узнал улицу, задумался, и понял, что имя ему тоже знакомо. Он давно не видел Ника Вайза. Может быть, это был не тот парень, но Ник вырос в Итон Уик, куда Рэй должен был за ним заехать. Они вместе ходили в школу в Слау, болтались вместе несколько лет, впрочем, последний раз он видел Ника, когда он жил в Брэкнел. Он попытался вспомнить, когда это было, и знал, что в итоге он это вспомнит.

Рэй срезал путь с обратной стороны и проехал под знаком М4, занял твердую позицию и вскоре уже въезжал в Итон, школа, возвышающаяся на другой стороне, и он остановился у светофора, ждал поворот направо, увидел мальчишек в длинных черных пиджаках, с засунутыми под мышку книгами, и на несколько секунд он позавидовал их читающему периоду жизни, тем самым упорядоченным мышлениям, уверенности, которой они были научены с самого раннего возраста, а затем это чувство исчезло. Они за это дорого заплатили. В одном случае он шагнул назад в прошлое, но в действительности он видел будущее этих мальчишек, и один из детей, на которого он смотрел, вероятно, станет премьер-министром через лет двадцать, тогда как остальные ребята будут возглавлять частные компании и правительственные учреждения, решая вопросы, связанные с налогообложением, пенсиями и инвестированием здравоохранения. Это было в мыслях, особенно в случае с Итоном, который был так близко от Слау.

Для британцев это типично. Они были слишком вежливы, чтобы маршировать вниз по дороге и разрушать магазины, они не думали, что было бы правильно играть в какие-то игры. Это был другой пример терпимости людей. Ни то ни другое их не беспокоило. Безразличие и терпимость были хорошими друзьями. Когда он был мальчишкой, ему нравилась группа Джэм, он не мог удержаться, чтобы не подпевать «Итон Райфлз». Но все-таки эти ребята имели привилегии, деньги и образование и преимущество, которое могло дать им дорогу в жизнь, ему было жалко их. Он не понимал, как человек, имеющий душу, мог отправить своего ребенка в школу-интернат, оставляя их с посторонними людьми. Какого сорта люди были способны на это?

Честно говоря, возможно это была цепная реакция, часть семейной традиции, но этому нет оправданий. Он не знал, правда ли то, что они говорили о частных средних школах и гомосексуалистах, скорее догадывался, что это была ничтожная обида, но он больше думал о страхе, который чувствует ребенок, когда они отправляют его, одиночество и подавление эмоций, дети вынуждены взрослеть быстрее своего времени. Это абсолютно неправильно. Он не был идеальным, он боролся, чтобы свести концы с концами и устраивался на ночлег в квартире приятеля, но он не завидовал жизни этих людей. Он не был из тех парней, которые имели бы зуб на кого-то, он верил, что каждому дается шанс, неважно где это произойдет. Джордж Оруэлл уехал в Итон и все сложилось удачно, рассказал правду об Англии, а также о себе. Каждое отдельное событие, которое происходит с тобой, обязательно имеет результат, и вот почему он всегда верит в «государство всеобщего благоденствия» и основные социалистические ценности.

Рэй уже подъезжал к Итон Уик, который, несмотря на название, был совсем не похож на мир Итона. Он проехал под путепроводом, по которому проходит железная дорога из Слау, последний отрезок Дистрикт Лайн сто лет назад, перед тем, как они перекрыли сообщение, продолжив внизу шоссе со встречным движением, равнинные поля слева ведут к реке, и он замедляет ход, увидев перебегающего дорогу самого большущего зайца, которого он когда-либо видел, въехал в саму деревню, привлеченный светом внутри Пастушьего домика, и он знал несколько парней, которые здесь жили, мальчишек Челси, которые уходят из дома и возвращаются. Он без проблем нашел адрес.

Сквозь дома было слышно эхо летящих самолетов из Хитроу, которые низко летели над полями, и он громко постучал в дверь дома, улыбнулся, когда Ник открыл дверь. Возникла некоторая пауза, когда они пристально разглядывали друг друга, лицо напротив Рэя было одутловатое и красное, большой затылок стал абсолютно лысым, центральная часть разделялась седыми волосами. Глаза были ясные, и когда рот начал двигаться, Рэй увидел золотой зуб, напомнив ему о том, где они виделись последний раз. Он почувствовал себя немного неловко.

— Рэй?

— Привет, Ник. Как твои дела?

— Ты не удивлен? Я да.

Рэй засмеялся.

— У меня уже были записаны имя и адрес. Что ты здесь делаешь в этой глуши? Я думал, ты живешь в Брэкнелле.

— Я вернулся сюда, чтобы присматривать за больной матерью. Отец умер, и я развелся со своей женой несколько лет назад, после этого я жил сам по себе какое-то время.