Закон меча - Силлов Дмитрий Олегович sillov

Я ж не зверь какой, чтобы смотреть, как живое существо умирает в мучениях. Подобрав меч, я подошел к Алконост и вонзил сверкающий клинок прямо под оторванное крыло.

Мне не раз приходилось убивать птиц – подранков диких уток, пролетавших над Зоной, либо кур и гусей, случайно попавших мне в руки. Так что я отлично знал, где у пернатых находится сердце, – и не промахнулся.

Алконост вздрогнула, и сквозь неестественно сильный рев пламени я услышал:

– Благодарю, богатырь. Прими мой последний подарок…

С крыла Алконост упало перо, отличающееся по цвету от остальных – серебряное, с золотыми прожилками. А следом рядом с ним рухнула мертвая дево-птица.

Все…

Я устало выдохнул.

Когда организм работает на пределе сил, это сразу чувствуется. Мне проще с кучей противников драться, чем хитростью решать подобные ситуации. Море нервной энергии расходуется, и сейчас у меня было ощущение, что я в одну харю пару вагонов с цементом разгрузил. Усталость навалилась нереальная, но больше, чем спать, хотелось жрать – тоже, кстати, верный признак того, что организм истратил все доступные ресурсы и готов дать сбой, как машина, которую забыли заправить топливом.

Впрочем, эта проблема решилась быстро.

На поле лежало много мертвых воинов, а хороший солдат всегда тащит на себе мешок, где сложено самое необходимое и куда в случае удачи можно будет сложить добычу. Так что я довольно быстро разжился краюхой хлеба, шматом сала, двумя луковицами и кожаным бурдюком, наполненном какой-то светло-зеленой жидкостью.

Я смутно помнил, что в былинах говорилось о том, будто на Руси пили «зелено вино», это и ввернул, когда языком чесал с дево-птицами. Ну, и вот оно теперь, по ходу, в руках. Сильно пахнет травами, оттого небось и «зелено», что на них настояно.

Попробовал я его – и выплюнул. Редкая гадость. Может, это тоник какой местный, а может, и слабительное, чтоб от диеты из солдатской недоваренной каши запора не было. Ну на фиг.

Короче, нашел я другой бурдюк, с водой, и довольно быстро умял все найденное. После чего меня закономерно потащило в сон, даже шлем Тугарина не помог, хоть и честно пытался. В общем, постелил я на землю чей-то плащ, положил голову на чью-то отсеченную ногу, так как поблизости больше не было ничего, напоминающего подушку – и вырубился напрочь…

Проснулся я от того, что какой-то настойчивый лучик солнца слишком уж бесцеремонно пытался влезть между моих сомкнутых век. Неприятное ощущение, хуже будильника в шесть утра.

Я попытался заслонить лицо рукой – и окончательно проснулся от знакомой вонищи. Так сладковато и тошнотворно пахнет кровь, которая начала гнить. Вся моя ладонь была в той кровище – пока спал, случайно положил ее прямо в багровую лужу, которая не впиталась в землю, и без того насквозь пропитанную кровью.

– Надо же, круто меня срубило, – пробормотал я, приподнимаясь. И, глянув вокруг, окончательно вспомнил все.

Да уж, денек вчера у меня выдался непростой. Посмотрим, что принесет этот.

Слева кто-то заворчал. Я повернул голову.

Ишь ты! Недалеко от меня расположилась на отдых стая волков. Штук двадцать. Здоровенные, матерые. Такие захотели б – как нечего делать разорвали меня сонного на части, как они это умеют: один в горло зубами, остальные – в конечности. И привет.

Но не стали. И не потому, что я такой крутой и от меня опасностью за версту несет. Просто – зачем, когда вокруг еды завались, которая точно не ткнет мечом спросонья. Самый крупный волк, вожак небось, просто еще раз лениво заворчал и клыки показал, мол, давай так: ты к нам не лезешь, и мы тебя не грызем. Идет?

– Да вообще не вопрос, – сказал я, вставая на ноги. Кстати, повезло, что подстеленный плащ оказался из хорошо выделанной кожи, иначе б ночь, проведенная на сырой от крови земле, могла дорого обойтись моим почкам. Так, ладно, хорошо, что с этим порядок. Как говорится, едем дальше. Вернее, едим.

Вновь пошарив по котомкам мертвецов, я плотно позавтракал – фиг знает, когда еще придется. Потом покидал в трофейный вещмешок сухарей и воды пару бурдюков туда же отправил: в походе лучше брать с собой только самое необходимое, причем то, что полегче.

Далее, хорошо поискав, я нашел подходящие ножны для своего меча – задолбался его в руках таскать, перекладывая из правой в левую и обратно. И пояс заодно разыскал, к которому те ножны подвесил, – хороший, кожаный, крепкий, украшенный бляхами вроде как даже из серебра. Нормально.

И совсем я уже собрался было идти, как и раньше, на север, как вдруг взгляд мой упал на подарок Алконост, что лежал рядом с ее телом, превратившимся в большую черную головешку. Красивое перо, ничего не скажешь. Прожилки золотые прям переливаются под скудными лучами солнца, чудом пробившимися из-за свинцовых туч. Ну, что ж, пусть будет. Поднял я его, положил в котомку. Потом глянул на трупы двух других птиц…

Надо же, оказывается, перо Алконост вышибло из лица Сирин глаз, и теперь он валялся на земле, похожий на прозрачный драгоценный камень с торчащей из него ниточкой зрительного нерва.

Интересно…

Я наклонился, подобрал… Интересный артефакт. Прозрачный настолько, что через него видны складки на моей ладони. Причем мне показалось, что видны даже лучше, чем простым невооруженным глазом, картинка явно четче. В общем, глаз я тоже в котомку сунул. А после мечом отмахнул с лапы рыжей дево-птицы рубиновый коготь. Глядишь, ближе к старости накоплю на свой домик у речки, и там на стену витрину присобачу с необычными трофеями, напоминающими о моих приключениях. И эти самые серебряное перо, прозрачный глаз да рубиновый коготь как нельзя лучше подойдут для такой коллекции. А то у охотников есть обычай добытые ими кабаньи головы да оленьи рога на стены лепить. Круто, конечно, но банально. Я же заурядности не люблю, и таких трофеев, как у меня, ни у кого из них точно не будет…

Что может быть для сталкера лучше всего на свете? Домик у речки? Не, вряд ли. Личная недвижимость расслабляет – хотя как же иногда хочется расслабиться… Но пока ты сталкер, а не обыватель, лучшее для тебя – это ощущение, что ты грамотно и полностью экипирован. Ибо если у тебя есть все необходимое, это значит, что твои шансы на выживание крайне высоки. А что может быть в опасной зоне важнее выживания? Правильно, ничего.

В нынешних реалиях я был теперь упакован довольно круто, и, думаю, мое снаряжение и оружие стоило, по местным меркам, целое состояние. На Руси в те времена только богатый и влиятельный боярин мог позволить себе качественную броню и оружие – ну, может, еще богатыри да дружинники, работающие на сильных мира сего. А уж заговоренные – по-нашему, по-сталкерски говоря, прокачанные – предметы были вообще чем-то из области сказаний. У меня ж и шлем, и кольчуга, и меч – крутые неимоверно. Штаны, правда, обычные, зато кожаные, крашенные в яркую синеву, то есть, по местным меркам, невообразимо модные. Сапоги, слегка пострадавшие в битвах, я поменял, благо на поле боя выбор был неслабый. Еще наручи из толстой кожи снял с мертвеца – ему уже без надобности, а мне пригодятся. Таким щитком на предплечье в случае чего скользящий удар мечом отбить можно, да и по вражьей роже наотмашь заехать – мало не покажется. И еще щит я себе подобрал – не особо тяжелый, круглый, похожий на печенежский, только побольше немного. Я в них не разбираюсь, но решил попробовать, как оно будет, со щитом-то. Показалось на первый взгляд, что вроде нормально: руку не тянет, и от случайной стрелы все легче будет защититься, если прилетит таковая.

Но прилетела не стрела…

Недалеко я от поля битвы отошел, с полкилометра от силы. Углубился было в лес – и практически сразу набрел на огромную поляну, со всех сторон окруженную деревьями. Причем поляна та была не совсем естественного происхождения.

Огромные столетние дубы, окружавшие гигантскую проплешину в лесном массиве, были обожжены, словно чудом устояли после огненного удара, поразившего чащу. А по поляне стелился туман кровавого оттенка – такого же, как я видел в Чернобыльском затоне…